— Только осторожнее, крылья у меня хрупкие, не то что твои.
— Какие бархатистые, — умилился дракон, осторожно проведя пальцем по моему крылу. — И такие яркие, как огонь. Я люблю огонь. Он теплый.
«Эй, тпру, кобылка! Это не твоя «чистая душа»! Гар, надо валить, а то у этого дракона от постоянного одиночества крыша точно съехала давно».
— Эм… мы пошли искать, — попятился я к выходу, стараясь обогнуть закрывшего его своей тушкой дракона. Не нравится мне его настрой, он уже и облизнуть меня успел. Как бы не сожрал, чисто по забывчивости, что мы ему вроде как необходимы для выполнения важного задания.
«Фууу… он и меня с тобой заодно своим язычищем облизал. Я весь в слюнях. Противно то каааак…» — кривился Коть.
— Постойте. Без этого артефакта вы не найдете нужного нам создания, — закопошился где-то в стороне дракон, что усиленно разыскивая в куче монет.
— Вот! — обрадованный возглас чешуйчатого, и на свет извлечён какой-то круглый, с блюдце предмет, со шнурком, чтобы удобнее носить на шее было.
«Повесишь эту «прелесть» на шейку и будешь ходить, пригнувшись к земле» — хихикнул мелкий злыдень.
— И как он работает? — повертев в руках эту позолоченную тарелку с нарисованным на ее донце черным закрытым глазом, спросил я у дракона.
— Этого я не знаю, — недовольно махнул он своим хвостищем, который все еще закрывал нам выход. — Не забудьте про время. Я вас жду.
Мы уже час топали по пыльной дороге в сторону поселения, что указал нам дракон. Срок, для возвращения и получения нами противоядия, он отмерил в неделю. На наше возмущение, что мы от силы обойдем три деревни, резонно заметил, что крылья мне на что даны?
Коть пребывал в скверном настроении из-за манипуляции нами этой чешуйчатой ящерицы-переростка и постоянно бурчал. Меня происходящее не радовало, к тому же, как именно найти эту чистую душу вообще не представлял. С чего или кого начать?!
Деревенька предстала перед нами неожиданно, показавшись из-за деревьев. Домов на тридцать — сорок, не больше. Дети шумной ватагой гоняли по дороге визжащего с перепуга поросенка. Взрослые, каждый занят обычным своим делом, не обращали на шалости босоногой малышни никакого внимания.
— Эй, хлопец! — окликнула меня дородная женщина в ярком синем платье.
— Я? — как дурак ткнул себя в грудь.
— Ты, ты. Отколь такое чудо к нам явилось? Ой, бабоньки, гляньте, какой зверёк у него на плече красуется?!
Коть даже грудь колесом выпятил, возгордился от похвалы.
— Ой, ну его. На мою кошку похожий. И тоже, небось, такая же оторва, как и она.
Коть обиженно засопел. Я же не знал, что вообще отвечать, и стоит ли влезать в разговор между ними.
Женщины что-то еще там между собой галдели, а я с ужасом понимал, что отвык от женской трескотни. И сейчас с удовольствием остался бы в мужской компании. Там как-то поспокойнее, что ли.
— Тихо! — спас от взявших меня в кольцо галдящих и щупающих меня женщин солидный мужчина лет сорока, гаркнув басом так, что птицы испугано притихли. Однако женщин это особо не напугало, верещать — то они перестали, а вот руки как щупали, так и продолжали свое привычное дело. Меня обдергали и за уши, и за щеки, руки, грудь, губы, и даже ущипнула пара ретивых за самое дорогое — ягодицы. От чего я вывернувшись, все же выскользнул из окружения.
— Вот же сороки, довели мальца. Вон как глазищами таращится, — пенял он их, покачивая массивной головой на коротенькой толстенной шее. Богатырь сгреб меня своими ручищами, и подхватив под мышку, понес нас с офигевшем котиксом на моей шее в прочь от возмущенных женщин. А орали они знатно, такую необычную игрушку отобрали!
— Да он не человек, Прохор! — орала вслед та самая дородная тетка, что первой меня заметила. — У него уши как у ельфов, из сказок дедовских!
— Ну, ельф и ельф, — добродушно бухтел мужик. — Чего сразу- то на паренька нападать-то?
«Гар, ты там живой? Я в такой ступор вошел, когда эти самки на нас напали, что даже зашипеть на них забыл. Как думаешь, куда нас несут, а?»
«Ох… если этот бугай меня в ближайшую минуту не отпустит, я сдохну от нехватки кислорода…»
— Ах ты, комариный выкормыш! — разжал руки «несун», позволяя мне свалиться бесформенной кучей на землю и судорожно сделать такой долгожданный вдох. — Ты зачем кусаешься?!
Коть тряпочкой болтался в руке мужика, безуспешно пытаясь извернуться и поцарапать его когтями, или клюнуть.
— Отпусти моего котикса. Это он меня спасал.
— А?
— Ты меня сжал слишком, чуть не задохнулся, — поднявшись с земли, попенял я на мужика.
— Верный у тебя зверёныш, — смягчился он, разжимая пальцы. Коть, как только коснулся земли, моментально снова влез мне на шею и насторожено косился на здоровяка. — Ты, это… не серчай на меня. Силой природа не обделила, а я не чую, когда излишек чиню.
— И куда ты нас нес? — решил я перевести тему.
— К старосте. Вы же зачем-то в нашей деревеньке появились. А староста у нас дедок умный, он вам все что надобно и поведает.
— Раз так, то веди, — согласился я, обрадовав богатыря.
«Я пока у этого дуболома здоровенного в руках трепыхался, меня мысль умнейшая посетила, — торопился котикс. — Давай всем скажем, что пришли сюда устраивать смотрины для замужества. Мол, жених нас как гонцов отправил подыскать себе богатому да знатному холостяку жену порядочную и добрую. Возраст и пол значения не имеют».
«Думаешь, купятся на этот бред?»
«Ой, ничего ты не понимаешь. Я пока у вас в мире жил, нагляделся, как в деревнях живут. Ладно, ближе к делу. Им же просто на просто скучно здесь до чертиков. Ничего интересного не происходит, а тут такое событие. Все соберутся, можешь мне поверить. Еще и завидовать будут».
«А как я им объясню, что выбрать надо одного, а другие в пролёте?»
«Ты меня удивляешь, Гар. Не маленький уже. Раз здесь есть магия и артефакты, то не удивятся твои крестьяне использованию артефакта, что на шее твоей висит. Да и вообще, надо же как-то нашему «жениху» определить, кто его суженная. Вот и зачаровал на нее свою тарелку, тьфу ты! Артефакт этот. Понятно?»
«Другого выхода я не вижу».
Я остолбенел, когда из окна увидел образовавшуюся очередь в дом старосты, где мы с его легкой руки и решили проводить смотрины. Артефакт я положил перед собой, стараясь не спускать с него глаз, чтобы заметить любое мало-мальское изменение в нем при новом кандидате в «жены».
— Никифоровна, а ты чего приперлась-то, старая ты развалина? — опешил староста, когда на пороге комнаты в порядке живой очереди нарисовалась скрюченная бабка, с вызывающим видом пошаркавшая до нашего стола.
— А чем я хуже вон той же Вальки? К тому же я девица еще? Не порчена, — моментально взвилась бабка.
— Тебе годов-то сколько, а? На днях девяносто три года отмечали, — всплеснул руками староста. — Какое тебе замужество?!
— Захлопнись, ребенок. Не лезь в дела взрослых! — а старушка то с характером.
— Какой я тебе ребенок?! Мне уже седьмой десяток идет, — взбеленился староста.
— Ой, как был ты мелким вредным, так и остался. Мало я тебя с твоими пацанами крапивой гоняла, — покачала головой она.
— Да когда это было… — начал заводиться староста. Видимо, это уже был давний и неразрешенный между ними разговор.
«Прекращай этот базар, а то мы до утра отсюда не уйдем».
— Уважаемый староста, мой хозяин, — еле сдержался, чтобы не рассмеяться, насколько мужик многозначительно посмотрел на старушку, мол, видишь, как ко мне уважительно относятся, та же лишь хмыкнула в ответ. — Хозяин просил не делать исключение никому. Будь то женщины, мужчины, дети и старики.
— А дети то ему зачем? — насторожился староста.
— Так пока вырастет, ухаживать будет, чтобы будущая наречённая к нему привыкла. Да и под себя жену лучше с раннего возраста воспитывать, чем потом исправлять.
— Ты, это давай проверяй меня твоим артефактом, я за того умного точно замуж согласная, — растянула в улыбки губы бабулька, показав при этом миру один единственный зуб, что еще по какой-то случайности остался у нее во рту.