Почему такие тормоза? Никуда не хочется вылезать, видеть, вообще что-то предпринимать. Так нудит что-то внутри, смутное, недовоплотившееся даже в чувство, жажда быть кем-то и значить что-то. Но неизвестность вокруг, неприятная колючая пустота.

21.02. Была вчера на премьере «Нижинского» с О. Меньшиковым. В газете прочитала, что режиссер Э. Радзюкевич. А в программе о нем ни слова. Есть все – художник, грим, реквизит, есть помощник режиссера, но самого режиссера – нет. Что за идиотизм, понять не могу, хотя, что можно отметить, так это именно яркую режиссерскую работу. Конечно, Меньшиков великолепен. Я его обожаю и поэтому прощаю некоторый наигрыш. Он прекрасно знает свои лучшие «штучки» и умело пользуется ими. Особенно во втором действии. Несколько расслабился, разошелся, и стали «вылезать» знакомые интонации, жесты, манеры. Он большой актер. Это для меня несомненно, и даже в его привычных наигрышах так много истинного таланта. Я надеюсь, он справится с сопротивлением этой сложной роли, и сам поведет ее.

Вечером сегодня «рванула» в центр. Захотелось окунуться в шум и суету Тверской. Прошлась по дорогой этой улице. Грязно. Мутно. Счастливо. Все же какое счастье – я живу здесь. Бесчисленное множество раз благодарю судьбу за эту участь. Москва. Бесподобная. Бесконечно заповедная и трогательная. Ностальгическая и обжигающе современная. Неуловимая, как настроение. Я шла по Тверской, воспринимала надвигающуюся ночь, гам, шорох машин, огни, лица, голоса и грустила, снова грустила. Трудно объяснить, отчего огромность счастья воплощается в бездонность тоски. Они так тесно сплетаются, так необратимо, беспечно. Я желаю приблизиться к артистическому творческому кругу. Банальность стремлений не совпадает с торжественностью минуты. Конечно же, я хочу не только этого. Это лишь необходимый фон для настоящей, совсем другой жизни. Лишь пикантная приправа. Но талант, яркость, страстность окружающей молодой жизни зажигают меня. Глупости это – разговоры про культурный кризис. Талантливое сейчас время.

Вдруг стало страшно за что-то несостоявшееся, но грозящее быть, нависающее в пространстве. Надо сдуть эту мерзость. Очиститься внутренне. И может быть, мир и на этот раз останется невредим, талантлив и легкомыслен.

Трудно точно объяснить, как я отношусь ко вчерашнему спектаклю. Были явные недостатки, но атмосфера угадана. Радзюкевич – чудо, заочно уверена в его замечательном будущем, большом режиссерском, удачливом. Вот сейчас специально не жалею слов, чтобы потом, показав ему эти записи, говорить: «Видишь, еще тогда я верила в тебя, ценила, может быть, одна из первых разгадала твою особенность, твой дар».

Смирившись с тем, что я – некрасивая, надо просто не концентрироваться на своей внешности. Конечно же, быть в безупречной форме, насколько позволяют средства, но иллюзий – увы. Не стоит обольщаться. На провокации комплиментов поддаваться не буду.

Стильная, талантливая, изящная. ОК, baby. Вперед, к следующей серии.

«Жизнь измеряю мартами».

23.02. Вчера была разбита и уничтожена своей никчемностью. Тушуюсь при Д., См. и В. Понимаю, что глупо. Но ничего изменить не могу. Выглядела бледно и подавленно. Внутреннее состояние отразилось на внешности. К тому же я снова простыла.

В универе, куда ни взглянуть, – проблемы. На многих занятиях почти не была.

Гена не звонит. Звонить ему самой не хочется. В общем, когда не по кайфу, найдешь тысячи причин, почему так, а с хорошим самочувствием не надо объяснений. Просто радуешься жизни. Просто радуешься. Не знаю, что выбьет меня из этого штопора. Но я в который раз говорю себе: так дальше нельзя, Ellen. Пока.

3.30 Ночь наиглубочайшая. Спать не могу. Что все мои замыслы, тревоги, планы, если болею? Очень плохо, думала – хуже не бывает. А все хуже, хуже.

Время, когда остаешься совсем одна. Наедине с самым затаенным. Хоть что говорить, я всегда одна. Это стало нормой. Судьба опять испытывает на новом этапе. Не в силах больше писать. Когда очнусь, вернусь.

26.02. Снег валит весь день. Я предпочитаю сидеть дома и смотреть в окно на этот ворожащий день. Вчера безумно замерзла. Боялась, что совсем разболеюсь. Но Боги снова выручили.

Самочувствие возвращается. Вернее, я сама возвращаюсь в себя. Последний плохой период был разным и невыразительным. Невнятным. Вкраплениями. Ну его к лешему. В прошлом. Начнем потихоньку учиться ходить. Заново. В который раз.

Мой день – четверг.

Мое число – 8.

Мой символ – стрела.

Мой девиз – творчество, жизнь.

Моя надежда – душа.

Мое будущее – Вечность.

Мое настоящее – самопознание.

28.02. Вчера сорвалась во Дворец Молодежи на спектакль «Ученой обезьяны» – «Неаполь – город миллионеров» Эд. де Филиппо. Как я могла устоять. В пятом часу позвонила В. и сказала о спектакле, и хотя я чувствовала себя не лучшим образом и выглядела так же, все же через час я была при полном параде и выходила из дома.

Мне иногда жалко, что я многого не записываю о жизни, о себе, об окружающих. Не хватает терпения и усердия, но всегда будто чувствую ответственность перед кем-то (перед собой?) в будущем за сохранность моих впечатлений и воспоминаний.

Спектакль понравился. Но без экзальтации, без того всеохватывающего ощущения счастья, восторга, которое возникало на «32 мае». Я к каждому из артистов отношусь уже по-особенному. Я примерно представляю возможности каждого. Конечно, разница талантов, мастерства, темпераментов. И все равно продолжаю считать, что они – самое перспективное молодое предприятие современной Москвы. Может быть, это самоуверенно с моей стороны так говорить, ведь я во многих театрах вообще ни разу не была. Но тем приятней, практически с первого захода и попасть в такой театр.

Писать рецензию на этот спектакль вряд ли буду. Меня все же больше интересуют сложные, противоречивые вещи. А здесь нет простора для оттачивания мысли, для полета. Хотя я не совсем права. Но дело еще в том, что я считаю, что они способны на большее. Удержусь от преждевременных комплиментов, и наверняка будут у них еще настоящие победы. И я обязательно напишу о лучшем театре Москвы. ОК?

Сегодня день рождения Нижинского Я так мало, по сути, о нем знаю. А меня интересует все не отсюда. Он явно был причастен к тайнам Неба. Один из избранных.

Очень много во мне сейчас мыслей, чувств, но писать не хочется. Сегодня под утро снилось странное длинное стихотворение, от первого лица. Читала женщина, ехавшая в лодке. Там были еще 3 мужчины-конвоиры. Тропическая река. Лианы, пышная растительность, поднимаются испарения, душно и сладостно от пряного аромата цветов и трав. Она – преступница. Впереди и позади – ужас, кошмар бытия, а сейчас существует только эта лодка, ветви, плотно переплетенные над головой, почти закрывающие небо, тишина, она лежит на спине, и звучат стихи. Они прекрасны, бесконечны, в них вся ее жизнь. Но это не описание, а сама страсть, мука души, все пережитое, все осуществилось теперь. Так тихо. И только плеск воды от соприкосновения с веслами. И ощущение высоты и страха. Страха безумия от, кажется, приближения к самому заповедному. Стихи так прекрасны, что помнить их нельзя, их можно творить мгновением и проживать себя, и чем ближе к концу, тем больше чувствуешь приближение смерти. Познав этот пленительный

яд, жить дальше с людьми не получится. Безумие таланта и талант безумия в этих завораживающих и убивающих строчках. Это я? Было жутко. А стихи неудержимо лились, тягуче, их сущность я осязала. Я не совсем спала. Я помню их наитием. Но я не могу ответить, ни о чем они, ни прочитать. Только одна строчка держалась в голове. Предпоследняя. А последняя обрывалась многоточием. И я оставалась в том душном тропическом мире, среди бесконечной водной поверхности. Я совершила еще одно преступление: замыслила сбросить с лодки одного из конвоиров. Но сделала я это или нет – не помню. Было пусто, бессмысленно, стихи все звучали, звучали. Спины конвоиров были неподвижны, и я уже начала сомневаться, существовали ли они когда-нибудь. Я так же неподвижно лежала на склизкой доске. Понимала, что остаюсь навечно в этом царстве смерти. Все бывшие и несбывшиеся мои преступления, замыслы, ужасы я переживала еще раз в стихах. Сейчас. Но это не пугало уже. Где-то на дне сознания холодок предстоящего. Впереди бессмертие. А сейчас тишина. Вода. Жарко и вроде как не жарко. Это рай? Ад? Это там, не у нас, и никогда не с нами.