Как же я страдаю. Это живет во мне на уровне души, когда невозможно сказать более-менее связно, но все существо переполняется такими вихрями, громадностью догадок и узнаваний, что можно, только закрыв глаза, слушать в себе эту хаотичную мудрую симфонию звезд и планет или улыбаться. Люблю тебя, какой ты был тогда, неровный, весь из резкостей, сам себе непонятный. И грустно тебе было часто, чаще всего от неразберихи в самом себе, в своих чувствах и привязанностей. Из-за меня тоже. Тоже. Но ты же сильный. И ты слабый. И еще мне тысячу раз все равно, какой ты. Я люблю тебя за то, что ты есть и именно такой, невнятный и испорченный. Время меняет людей. И как изменилась я с момента нашей последней встречи, а что с тобой, «моя лучшая из ошибок». Я обречена распутать клубок этих вопросов, как бы плохо ни было потом. Ты мне нужен, и ничего с собой поделать не желаю. Я просто люблю.

Мне ведь не надо многого. Просто знать, что ты живешь и тебе не совсем отвратительно жить. Просто знать. Так мало. Боги, подарите мне эту малость. Заверните в рождественский кулек вместе с успешной сдачей сессии и положите под елку. Праздники кончаются, но моя любовь остается. Я не избавлюсь от нее. Мне так нужно. Просто знать.

28.11. Сегодня снова Ш. был в ударе. Очень хорошо говорил про театр и критиков. Какое счастье учиться у таких людей. Он, кстати, преподает также в ГИТИ-Се. Так что опытный педагог. Чудесный, элегантный. Я зря не записываю за мэтрами слова, жалеть буду потом. Они останутся. А моих свидетельств мало.

Уже сейчас болею от страха за предстоящее чтение работы в понедельник. Муки мои! Мне кажется, что скорее планета прекратит свое существование и провалится в хаос, чем мое чтение будет успешным. Все, кто читал, уверяют, что хорошо. Но что мне до этого, если наше отделение безнадежно. Что все больше людей не выносят меня. Они просто начнут вгрызаться в это нежное создание и прекратят его существование своими нападками. Хотя, что я говорю, оно живет и будет жить. И останется. Просто не может быть иначе. Но от этой уверенности страх не становится меньше. Он парализует меня. Так трудно общаться с нашими бойкими. С некоторыми людьми могу быть полностью раскрепощенной. Человек 5-6 у нас. Остальные же – безнадега. Особенно Д. Просто не выношу ее органически, и она, видимо, тоже. Настроена так же. В ней я чувствую неистребимое плебейство натуры. Сейчас наши девушки вошли во вкус, все более явственно ощущают себя «театралками» как разновидностью творческой публики. Это даже не очень-то осознанно, по крайней мере, не у всех. Но для меня, это худшая из богемной публики, которая только может быть. Противоречие внутреннее нарастает. Или я сама нагнетаю его? С таким настроем я совсем изведу себя к понедельнику. Если я так отношусь к ним, чего же ожидать взамен?

29.11. Снова была на «32 мая. Город мышей». Мне по-новому открылось их творчество. Сегодня они были особенно выразительны. Добавили ряд деталей, более связующих эпизоды в единое целое. В душе звучит нежная трогательная музыка. От нее тепло. Все кажется таким мелочным по сравнению с этим праздничным хулиганством. Хотела проверить свои чувства и не только укрепилась в уверенности, что эти ребята – талантливы, но еще больше влюбилась в них. Как чудесно, что есть их театр. Я им пророчу большое будущее. Как же хочется познакомиться. Вот, вроде рядом, рукой дотянуться можно, а недоступно до боли. Не буду же я подходить и надоедать комплиментами. Меня должен представить человек уважаемый и приятный.

Давала Инке читать работу по этому спектаклю. Вроде ей понравилось. «Вроде» – потому что всех подряд подозреваю в неискренности.

Мне так плохо сейчас. Все внутри сжимается. От апофигея к безумию. Спектакль сегодняшний мне открыл такие глубины, о которых хочется написать особо. Добавить к уже существующему или написать новый этюд.

Завтра я могу разбиться о равнодушие и неприятие. О хорошем вообще не думается. Мне странно допустить такую мысль, что им может действительно понравиться.

Ах, все-таки должна про это написать. Сегодня был сон. Какой-то огромный зал. Столовая, скорее, что-то среднее между нею и рестораном. Очень высокие потолки, колонны. Такое ощущение, что мраморная отделка стен. Величественное здание. Будто дворец. Я с кем-то, не помню, возможно, Инка. Заходим, проходим к одному из столиков. Подойдя к столику уже, обернулась. В дверях стояли слева направо: Сашка, Гр., Рустик. Рустик в зимней шапке-ушанке, пальто. Такой странный, непривычный, очень изменившийся. Я его не сразу узнала, сначала даже приняла просто за какого-то незнакомого парня, т. к. все мысли были сосредоточены на Гр. Обожгло. Очень точно помню свои чувства. Один из наиреальнейших снов. Внутреннее состояние во сне было такое же, как у меня теперешней. Так же думала о нем. Но такое ощущение, что по времени это событие отстоит в будущее. Ребята очень повзрослевшие. Сашка возмужавший, похорошевший. Рустик сосредоточенный на чем-то своем, с умными печальными глазами, его лицо стало одухотвореннее, и даже что-то трагическое появилось. Очень изменился Гр. Мне он показался таким красивым. Черты лица несколько смягчились, и появилось что-то благородное во всем его облике.

Мы не разговаривали, не подходили друг к другу, просто хорошо было оттого, что, наконец, просто увиделись. У меня захватило дыхание от предстоящего счастья. Хотя довольно странно мы все себя вели. Во сне все было не так однозначно и определенно, как в моей записи, масса душевных оттенков, смысловых интонаций, легкость переходов в самочувствии и глубина, не подвластная нашей земной логике, вся эта огромность впечатлений, не объяснимая, но осуществившаяся во мне, оставила чистое сознание вещего сна. Не знаю, в чем именно это отразилось. Просто тихая и радостная уверенность: что-то будет. Гр. посылает свою весточку. Судьба смилостивилась. Ведь не хотела. Как не хотела! А сейчас, прислушиваясь к себе, нахожу что-то новое в изменившемся самочувствии и в самом мире. Раньше, когда думала о нем, этого не было. Даже и не надежда. Просто будто повернули на полоборота ключ, и открылась ранее безнадежно захлопнувшаяся дверь. И в щелочку (больше пока нельзя) ворвался свежий воздух. Мне так легко и приятно было, когда проснулась. Не сразу поняла, что это сон. Лежала и радовалась: наконец-то увиделись, пусть и не поговорили. Теперь все будет по-другому. И этот спектакль с его завораживающим ритмом и чуткой музыкой так близко. Будто тоже из сна. И вдогонку ему. И намек мне: не забывай, мы здесь, мы всегда рядом, твои двойники, сны судьбы. И помни о нас. Мы не оставим тебя. Такая поддержка так редко. Но я все поняла, это действительно напоминание. И его тоже.

Так остро вдруг почувствовала – что-то изменилось. Испытание кончилось. И не только любовью. Вообще отпустили на свободу сердца и мысли. А этот чертов страх? Да так, оставим. И правда, все во мне и вокруг меня другое. Я – другая. И такая же, вроде. Но зыбкие неуловимые изменения я чувствую все кожей. Это только начало. Я знаю. Боже мой, наконец-то. Теперь я не ошибаюсь и не боюсь об этом говорить. И по крайней мере, до марта мне обещано это другое. Дождалась все же. Не сломалась. И контакты с ними совсем другие теперь. Я общаюсь подсознанием, не диалог, а прикосновение пауз. Выдохнула меня печаль. Не смогла одолеть. Почему не боюсь об этом писать? События могут быть разные, не лучше и не хуже,

чем раньше, во внешнем мире все останется прежним, и ни на йоту не изменилось, только я – другая, и во мне появилось что-то, чему не могу дать названия. Неужели и правда? Да. Сердце замирает и сомневается. Но интуицию не обманешь. Наезжайте, ешьте, бейте меня, житейские бури, я – другая. И я осталась.

Шли вечером с Инкой по расцвеченной огнями Тверской. Такая нежность нахлынула к Москве, к судьбе за счастье жить здесь. Ну, конечно, боюсь завалить сессию. И что мне делать с моей ленью и легкомыслием? Надеяться на случай? Другого выхода, видимо, не предвидится. Сделаю все, что успею. Единственно возможный ответ.