Такие же вставки на высоких шнурованных ботинках. Блестящие латексные ремни охватывают открытый под расстегнутым плащом торс, ремни поуже плотно прижимают высокий ворот водолазки к шее, такие же ремни — и на обрезанных перчатках, и весь он — сплав металла и черной синтетики, весь, кроме ярких, небрежно подрезанных лохматых прядей сиреневых волос и выделяющейся на белой коже, такого же сиреневого цвета татуировки: хитросплетения угловатых узоров, пересекающих скулу.
А лицо красивое, даже слишком — открытое, с привлекающей внимание чуть заметной ассиметрией, необычное, слишком запоминающееся. Похож… Определить, он ли это, можно только одним способом.
Скай шагнул вперед, наклонил голову:
Привет, малыш.
Какая сука меня сдала? — задумчиво произнес Арин, выкидывая окурок, засовывая руки в карманы, — Ладно, к черту это. Чего тебе надо?
Скай подумал немного, сформулировал кратко:
Поиграть.
Не знаю, о чем ты, — качнул головой Арин и развернулся, — пока.
Слушай, не прикидывайся идиотом, — резко сказал Скай, — если тебе, как и всякой шлюхе, для того, чтобы заработали мозги, нужно показать деньги, то они у меня есть. Больше, чем ты себе представляешь.
Арин остановился, глянул через плечо на плотно уложенные в стопку пластиковые карты свободной передачи, улыбнулся:
Пришло время попрощаться с накоплениями?
Я не шучу, и мне некогда с тобой это обсуждать, — нетерпеливо ответил Скай. — Здесь более, чем достаточно, притом в картах — так ты сможешь сразу перевести их на счет очередников. Дошло?
Нет, я тупой, — отозвался Арин, — Притом настолько, что до сих пор не понимаю, о чем ты. Пошел на хер со своим бредом!
Да что с ним такое? Уходит спокойно, по-прежнему держа руки в карманах, уходит — и вместе с ним уходит надежда сегодня же закрыть это дело и передать его хозяину, получив свои деньги. А за сегодняшний день затраты на поиски превысили допустимый уровень — так просто это оставлять нельзя, а этот пацан, вместо того, чтобы согласиться, как сделал бы любой на его месте, уходит без тени сомнения.
Что ж, придется пойти другим путем.
Скай привычным движением вытащил из скрытой под курткой кобуры пистолет, окликнул:
Сюда иди, иначе буду стрелять: мне таких, как ты, не жалко.
Арин остановился, повернул голову, поймал взглядом черный зрачок дула, помедлил, но все же пошел назад, кусая губы, пряча под ресницами засверкавшие тщательно скрываемым бешенством карие глаза.
Скай обхватил его свободной рукой, развернул спиной, вжал ствол оружия в исчерченный татуировкой висок.
Скользнул ладонью по плотно обтянутой синтетикой груди, остановившись пальцами на соске, прислонился губами к уху подростка:
Сам виноват. Решено?
Арин откинул назад голову, положив ее на плечо Ская, улыбнулся, зажав зубами кончик языка, прикрыл глаза:
Было бы идиотизмом ответить "нет". Хрен с тобой, пошли. Куда?
Так-то лучше, — кивнул Скай, отводя пистолет от его головы, расслабив руку, — куда скажу, туда и пойдешь. И нечего было…
Он не смог закончить фразу, оглушенный неожиданной болью, вспыхнувшей в колене, успел увидеть, как разрывая джинсы, выскальзывает из разорванной выше сустава ноги, узкий стальной стилет, окрашенный в дымящийся ярко-алый цвет. Инстинкт заставил его отпустить Арина, согнуться, схватившись ладонями за пробитое почти насквозь колено, выронив пистолет.
Твою мать!
Да-да, — кивнул Арин, отбегая на безопасное расстояние, вкладывая складной клинок обратно в гнезда стальных пластин, нашитых на штаны, — в жизни бывают разочарования — неприятно, но все же. Пока!
Скай, сжав зубы, потянулся было к оружию, но острая боль согнула его пополам, а из-под пальцев поплыли густые подтеки, заливая одежду. Мелкая тварь! — успел не только ударить, вогнав стилет почти до упора, но еще и провернуть, разворотив мышцы.
Парнишка с характером? Да просто идиот! Отказался от денег, взялся отбиваться, стоя под дулом пистолета… Кретин просто, а не парнишка с характером… Сука, как же больно… И неожиданно: достал же. Вот уж никогда не думал, что упущу какую-то шлюху, да еще и вооруженный… Не может это быть он: не совпадает по характеристикам, но, если все же он, сдав его обратно, я получу не только свои деньги, но и личное удовлетворение. А еще лучше, перед тем, как сдать, трахнуть его, прибив к какой-нибудь стенке этим же стилетом…
Скай выпрямился, наконец, отряхнул залитые кровью руки. Ни хрена себе игрушка…
Что-то здесь все-таки не так… Ладно, на сегодня приключений хватит, нужно повнимательней прочитать досье, поискать слабые места, сравнить запомнившееся лицо с фото. Красивый… Когда положил мне на плечо голову, заулыбался, меня вообще всего свело от желания — такая смесь опытности и детскости, с ума сойти можно… Ничем не напоминает легкодоступную малолетку, которых в Тупиках полно.
Но все же, видно, что опыта ему не занимать, притом опыта не примитивного, не уличного… А ведь на деньги все-таки внимание обратил…
Второй этап розыгрыша, компания "КетоМир" представляет вашему вниманию рекламную акцию. Стоимость лотерейного билета снижена вдвое! Выигрышных билетов стало больше!
Арин поднял голову, глядя на укрепленный на стене небоскреба огромный монитор, с которого улыбалась полногрудая девушка. Девушка наклонила голову, призывно облизнула губы, понизила голос:
Попробуй… Выиграй… Продли свою жизнь, и кто знает, может, ты встретишь меня…
Под рекламным экраном останавливались люди, прислушивались, и, взглянув на датчики, спешили дальше, но Арин точно знал, что, как минимум, половина из них сегодня купит лотерейный билет в надежде увидеть под лаковой пленкой волшебное слово "кеторазамин".
Ближе к торговому центру количество рекламы возрастало, шквал неоновых огней: синих, желтых, красных — пятнал болезненные, серьезные лица, покрывая их разноцветными лишаями. Отовсюду липли улыбки мониторов, блестки на полных губах, татуировки на обнаженных плечах и шепот динамиков, настойчивый, навязчивый:
Новая государственная программа: ускоренное обучение и трудоустройство…
Зная время, знаешь цель…
Мы зависим только от самих себя…
Страна поддержит…
Новая рекламная акция! Оплата инъекций вне очереди…
Время бесполезных людей прошло…
Выиграй!
И, может, ты встретишь меня…
Арин остановился возле небольшого магазина, вошел внутрь, оперся руками на прилавок, обвел взглядом ряд поблескивающих янтарными цветами высоких бутылок:
Давайте, как обычно, — сказал он продавцу, — или нет. Больше. У меня сегодня день не задался.
Меньше бегай, где ни попадя, — сурово отозвался грузный мужчина, снимая с полки квадратную, тяжелую бутыль. — Дождешься… Сколько можно шататься? Знаешь же, сколько тебе осталось, распланировал бы все, как нормальные люди, отучился, отработал…
И подох, — закончил Арин, выкладывая на прилавок деньги, — нет, спасибо.
Премного благодарен.
Дурак ты, — сказал продавец, отсчитывая сдачу, — эту систему придумали люди поумней тебя. Теперь никто времени зря не теряет — живем, как должны! Трудимся, отдыхаем, сколько положено, а не жрем по подворотням. Жизнь, пацан, слишком ценная вещь, чтобы тратить ее на всякую ерунду.
Вот именно, — пробормотал Арин, пряча бутылку под плащ. — Счастливо.
Вали.
Арин вышел наружу, поднял глаза на рекламный монитор, с которого улыбалась очередная красотка, выставляя напоказ залитые желтым латексным кружевом груди, потом повернулся и увидел менее привлекательную картину. У обочины, рядом с покосившимся фонарем, держась за него обеими руками, согнув костлявые плечи, стояла Шейла, тяжело и прерывисто дыша. Короткая голубая юбчонка, обнажавшая бледные ноги, расписанные крупной сеткой салатовых чулков, была залита неизвестного происхождения красно-оранжевой жидкостью. Та же жидкость стекала с ее всклокоченных волос, в которых запутались осколки стекла.