Где-то мы будем вынуждены переплетаться с людьми христианской идеологии. Нужно будет учиться ладить с ними, если для них более значима традиционная жизнь, а не религиозная догма.
Пропагандировать нужно не языческую религию, а сам образ жизни: какие мы в жизни есть в каждом конкретном случае. И это означает, что жизнь наша должна быть красива и достойна.
Философию, религиозные откровения и мистику надо оставить для тех избранных, кого влечет к этому, кто сам нас об этом попросит. Конечно, в язычестве обязаны быть свои глубокие мыслители и служители культа.
В общине, языческие религиозные начала обязательно должны преподаваться молодежи, которая во все это готова играть. Таковой будет атмосфера романтики грядущего времени. Вообще же, все русские люди имеют право на языческое знание, но они не обязаны его иметь.
В общине 95 % времени и сил должны идти на мирские проблемы. При этом жизнь общин должна быть достаточно прозрачной, чтобы нравственные нормы бытия не искажались.
Что же касается политической деятельности языческого движения, то она будет реально возможна, когда за нами будет стоять народная толща, и когда будут успешно развиваться наши общины. Тогда будет совершенно понятно: какие незначительные политические изменения надо сделать, чтобы закрепить наше поступательное развитие.
Со становлением русского народа как этнической целостности, будут решены все экономические, экологические и политические проблемы России как государства.
7. Создаваемые сегодня языческие общины живут своей жизнью, не зависящей от людей, которые в них входят. Община — это живой организм из доверительных отношений. В среднем община вертит годовое коло пять лет. Когда праздники годового кола освоены, энтузиазм из проведения слабеет. Община отходит от своих начальных идей, в ней меняются направления деятельности, укрепляются связи с другими общинами и начинают течь сложные (временами кризисные) процессы, которые кажутся закономерными. Сегодня они нам до конца не понятны. Существенно, что в общинах происходит накопление коллективного религиозного опыта. Экономическими единицами языческие общины, за редким исключением, не являются. Переход к экономике должен быть связан с приобретением земли. Нам кажется, что именно налаживание экономических отношений в общинах станет основой их стабилизации. Язычество не должно быть затратным для язычника. Язычество должно обладать своим внутренним воспроизводящим ресурсом.
Сегодня (на 2007 год) языческую идею поддерживает очень много людей, но если они не свяжутся между собой, то их симпатии к язычеству не получат развития. Нам видится, что иного пути развития язычества, кроме как общинного, на сегодня нет. Численность общины — до 20 человек. Больше не бывает, хотя попутчиков могут быть десятки и сотни. Дело в том, что общины строятся на основе взаимных симпатий свободных людей. В человеческом сообществе, в среднем, на 10–20 человек один ярко выраженный лидер. Как только число общинников становится 50, то лидеров оказывается 2–4. Они настолько индивидуальны, что им следует разойтись. Вместе они не уживаются. При этом распадается и община. Этот процесс можно осуществить грамотно и полюбовно, или неграмотно с обидами и вечной враждой. Происходит он в течение полугода или даже получаса. Для языческих групп, построенных на экономических отношениях, приведенные здесь числа могут оказаться неприемлемы.
Экономическая модель языческой общины на сегодня не разработана. Особенно тяжелые ситуации могут возникнуть, когда в общине собирают взносы, и есть не малые общие деньги, у которых не оказывается прямого хозяина. Правильно таких денег не иметь, а все средства собирать с людей непосредственно перед их затратой. С общественной собственностью бывают те же проблемы. Все вещи общины должны в то же время иметь конкретных хозяев.
Если в общине всего 5–7 человек, то это не значит, что она не состоялась. Задача общин постигать веру, проводить языческие праздники с богослужениями, сообщать всем вокруг о себе и своем образе жизни, чтобы пример чувствовался. При этом можно иметь активную политическую позицию, но в политике 7 человек ничего не значат. Поэтому более эффективным окажется взять на себя проведение, например, масленицы и коляды в родном городе, и чтобы с текущей политикой это не увязывалось. Тогда о вас сразу все узнают, и все порадуются доброму празднику. Вот эта чистая народная радость и будет самой лучшей политикой. Но это — тайна. Открыто это говорить не надо. Надо просто явно показывать, что русское — это хорошо и красиво. Тогда вокруг вашего «ядра» в 5–7 человек, сложится «шуба» из 10–30 человек. Эти люди будут появляться на праздниках и эпизодически встречаться с вами, но идеологию общины определяет «ядро» — группа активистов, искренне верующих людей, действующих безвозмездно ради идеи и во славу Богов.
Вокруг «шубы» складывается «облако» — это те, кто эпизодически помогает вам и сочувствует, хотя и ленится делать большее. Например, это сочувствующие журналисты. Осуждать «шубу» и «облако» — не надо. Просто эти люди на большее не способны, и хорошо, что они заняли свое место.
Группы, строящиеся на политической борьбе, где люди делятся на тех, что с нами или против нас, обычно в вопросы язычества не углубляются, и ни какого опыта жизни после себя не оставляют.
Ядро образуют ведущие обряды волхвы и их верные помощники. Ядро должно брать на себя руководство не только обрядами, но и вопросы информации, адреса, связи с другими общинами. Желательно иметь официальный адрес (телефон) для обращения с гражданами. Ядро ведает охраной капища (капищ) и его развитием, копкой валов, установкой новых изваяний и алтарей, если это требуется, доставкой валунов. Ядро ведает хозяйственной деятельностью.
Молодежь, жаждущую дела, надо сразу привлекать к главным делам. Если на данный момент дел нет, то надо (как это делали в РНЕ) отправлять агитировать и клеить объявления, например, о лекциях. При этом нужно учитывать, например, что студент не может открыто говорить о язычестве в своем институте. Его тут же запланируют исключить из вуза христолюбивые администраторы.
Жизнь показывает, что на связном телефоне не может сидеть какой- то наемный или случайный, не проверенный человек. В ответственный момент он либо оборвет вашу связь с миром, или попытается взять власть в свои руки, займется манипуляциями, будет кем-то использован против вас.
Так что работы у ядра довольно много. В настоящее время многим очень трудно поддерживать деятельность общины по причине элементарного отсутствия времени. Время уходит на необходимое для язычества творчество (литература, резьба, живопись), либо приходится работать просто для пропитания. Работа «ради веры», а не ради хлеба насущного временами оборачивается домашними скандалами. Здесь необходимо искать разумные компромиссы.
Наконец, внутри общин идет обмен новой литературой. В девятнадцатом веке, Бенкендорф ясно понимал, что никакая власть не может противостоять печатному слову. Насильственное изъятие книг у издательств производится и в наше время.
Нам не доступны ни радио, ни телевидение. Поэтому именно печатное слово сегодня активнее всего распространяет язычество по Руси, добирается в такие уголки, о которых никто и слыхом не слыхал. Но есть удивительный и вредный факт, не лезущий ни в какие ворота. Факт этот неоднократно подтвержден. Суть его в том, что язычники часто не желают знать, что делают и пишут их соседи. Литература оказывается крайне интересна тем, кто вступает в язычество. Те же, кто почувствовал себя языческим лидером в свой округе, начинают с пренебрежением отказываться от знакомства с тем, что думают в уже сложившихся центрах языческой мысли. Эта тенденция была осознанна Кругом Языческой Традиции. Круг принял за установку распространять языческую литературу с поддержанием атмосферы интереса к ее содержанию и к процессам в язычестве России в целом.
8. Нам так же важен опыт и мнение других людей по поводу общинного строительства и вообще, консолидации язычества. В этом смысле, крайне интересно писание некоего Оседеня с сайта ССО 2 февраля 2004 г. С одной стороны, Оседень — жертва политической революционности. С другой, его писание по своему продумано и выстрадано. Приведем его без особых правок. В нем есть своя ограниченность, но и своя профессиональность.