—  Не скажи. Народ сейчас грамотнее стал. Разбирается, что это на его деньги мэр за власть с губернатором борется. Многие уже поняли, что это за счет их зарплат мэр пиарщиков нанимает... Но я-то, собственно, тебя по другому поводу... Ты обратил внимание, про какой репортаж говорил Метеор?

— О каком-то инвалиде? Я его не видел.

— А конкурентов надо смотреть. Очень инте­ресные вещи связаны с этим инвалидом. Мои ребят­ки кое-что покопали, и оказалось, что зовут этого человека Вилен Королев, прозвище у него Абсент

—           за любовь к соответствующему напитку. Ког­да-то он работал в Химинституте, который возле Химмаша. Потом на волне перестройки уехал во Францию. Создал там фирму, которая занималась конструированием особо качественной электрон­ной аппаратуры. Причем, много из ее продукции засекречено, ибо применяется спецслужбами. Же­нился он там, в Париже, но не прижился. Много пил, и, в конце концов, фирму у него жена оття­гала, а он вернулся в Катеринбург, как и уезжал: в чем был. Здесь он некоторое время болтался без дела. А потом его пригрел... Угадай кто?

— Ну, раз Химмаш, то Чирнецкий?

— Не совсем он. Кунгусов! Затеял он с этим Королевым-Абсентом какой-то спецпроект на Химмаше. Ему даже там секретную комнатку оборудовали, о которой остальные конторские и не подозревали. Но при том знаменитом штурме заво­доуправления этого Абсента действительно здорово избили. То есть, способность работать он полностью потерял, и тот спецпроект, похоже, полностью за­гнулся.

— Это очень похоже на Метеора. Пока человек был нужен, он ему создает условия. А как свое сделал, или оплошал — на помойку.

— Так-то оно так, но ты понял? Весь этот раз­говор Метеор затеял именно ради выяснения: отку­да пришла информация о Королеве. Значит, он ему по-прежнему важен. Теперь еще один факт: очень вероятно, что избили этого мужика не при захвате заводоуправления. А потом, как раз тогда, когда контору назад отбирали. И не просто избили, а при этом еще и разгромили его лабораторию. Странно, правда? Люди мэра, а значит, и Кунгусова, громят проект этого же самого Кунгусова.

— Да у них этот бардак — обычное дело,. — по­морщился Шеремех. — Это ж рвачуги. Работать, наладить дело, кроме как украсть, они просто не способны.

— Но ты бы все-таки занялся этим мужиком, а? Раз Кунгусов не велит о нем говорить, тут много чего откопать можно.

— Не, Некогда мне бичами заниматься. У меня сейчас суперакция новая. Хотим соревнования ор­ганизовать: кто быстрее в ластах и с аквалангом на недостроенную телевышку залезет. Экстрима будет

—           во!

— И все-таки, я тебя очень прошу: займись этим Абсентом.

— Так у вас что, к нему свой интерес, что ли?

— Вроде того. Но как мои ребятки не подъез­жали — мы его еще раньше, по французским делам хотели поспрошать, — ничего не выходит. Упертый, и нашего брата сильно не любит. А ты — человек известный. Тебе с любым за жизнь поговорить нормально. А тут такая биография: Париж, спец­проекты... Очень меня интересует: что это он там, на Химмаше, для Кунгусова делал? Случайно ли его избили? Кстати, спец по электронике он дейс­твительно редкостный. Может, ты бы его к своей работе привлек? У тебя же там есть электронный монтаж.

— У меня эта аппаратура таких бабок стоит, что я к ней бича и близко не подпущу. У меня на ней лучшие профи работают. А поговорить с ним... Ну что ж. Е£ли вы просите. Для вас — сделаю.

~ Вот и спасибо. Я тебе не говорил, что Кун­гусов в Москву опять собирается?

—Да. А что?

—Только это пока сугубо между нами. Он там вышел на людей, которые скоро будут в цент­ре о-огромного скандала, связанного с коррупцией. Будь готов эту тему раскрутить.

—Всегда готов, — привычно ответил Шеремех. Но без большого энтузиазма. Перспектива искать бича и лезть к нему в душу не вдохновляла. По опыту работы с Ворониным он знал, что подобно­го рода просьбы мало что дают его телевизионной работе. Но поскольку много информации у того, кто ею делится, Шеремех не мог отказать в просьбе чекисту.

Новости — наша профессия

Вернувшись к себе на телестудию, на три­надцатый этаж высотки на пересечении Восточной и Ленина, Шеремех первым делом вызвал Влада Никрасова. Этот сутулый остроносый парень чис­лился у него репортером, хотя письменно не мог изложить даже информацию о пожаре. Влад был ценен другим: нехватку слов и мыслей он заменял виртуозными, но цензурными ругательствами, а еще у него были знакомства во всех правоохра­нительных и криминальных структурах Екабе. Благодаря этому об интересных телезрителям со­бытиях УТА узнавало чуть ли не раньше, чем они происходили.

Вот его-то Кеша и попросил спешно, но аккуратно найти инвалида Вилена Королева, по прозвищу Абсент, и расположить к общению с журналистом.

—  Какая-то наводка есть, как его искать?

—           спросил Влад.

— О нем был репортаж в «Упертых новостях»,

—           ответил Шеремех. — Якобы его избили до ин­валидности при захвате Химмаша. А у меня есть данные, что как раз — при штурме. Может выйти скандальчик. Поторопись, ладно?

— Не вопрос. Тут вот какое дело... Ты слышал о таком, о Гремлине?

Кеша пожал плечами:

— Без понятия.

— Это хакер. Кроме «ника» Гремлин — псев­донима в Интернете — я ничего о нем самом не знаю. Зато дела его знамениты. Это он, в частности, запустил вирус в компьютеры «Гормаша», ког­да прокуратура пыталась разобраться с тамошней бухгалтерией. В результате вся «гормашевекая» бухгалтерия исчезла, будто ее никогда и не было. Прокуратура только ручонками развела: миллионы как растворились.

— Ну и что этот Гремлин?

— Он вышел на меня через Интернет и пред­ложил за три штуки баксов выложить офигенный компромат на мэра.

— А что именно?

— Не говорит. Мол, утром деньги, вечером

—           стулья.

— При чем тут стулья? — не понял Шеремех.

— Это из этого, — смутился Влад. — Из «Две­надцати стульев».

— А-а... Дорого. Поговори: про что хоть комп­ромат-то? И постарайся узнать о самом Гремлине. Еще чего новенького?

— Еще ларечники и магазинщики взвыли: зам ЧАМа по торговле обложил их новой данью: на тротуары. Говорят, у них там, в мэрии, какой-то аврал. Кажется, на выборы губернатора деньги со­бирают. Пойдет? Мол, за счет горожан мэрия тратит бешеные бабки на то, чтобы скинуть Россиля. Я тут прикинул: зарплата дворника у нас пятьсот рублей в месяц, а мэрия только на критику де­душки по ТВ тратит каждый день не меньше тридцати тысяч баксов. Это около ста тысяч в месяц. Три миллиона рублей. Выходит, каждый месяц на эфир, чтобы показать, как губер не нра­вится мэру, за счет горожан выпуливается порядка шестидесяти тысяч зарплат дворников! Чего ж удивляться, что у нас всюду такая грязища?

— Пафосно. Но не очень доходчиво. Где связь между дефицитом дворников и поборами с торга­шей? Народ подумает: цены высокие, торгаши не обеднеют.

— Но эти ж поборы еще. больше цены взвин­тят!

— Влад, мне это объяснять не надо. А нашим наивным горцам это объяснять без пользы дела. Если бы они были способны это понять, они бы этих рвачуг в мэрию не выбирали! Еще?

— Племянника управляющего «Гормаша» взя­ли с наркотой. Это пока неофициально. Официаль­но: за драку с милицией.

— А вот это интересно, — насторожился Кеша.

—           С чего это они так?

— Да ничего особенного. На дискотеке они к нему привязались, он отмахнулся, вот они и шьют сопротивление властям.

— А с чего это они привязались на дискотеке именно к нему? Там что, народу было мало? Тут какая-то подлянка Кунгусова.

— Да брось, Кеша. Ты скоро и за дождь...

—           Дождь — это гребанное явление природы. А вот грязюка после него — дело рук политико-уго­ловных мерзавцев из мэрии. Так и тут. Анализируй: за сопротивление ментам можно втихушку взять любого, кто на них-косо посмотрит. А на дискотеке все друг друга толкают, дело нормальное. Поче­му они взяли именно племянника управляющего «Гормаша»? Ты учти: его ставили не пошлые ворю ги из мэрии, а энергетики, которые зело озабочены возвращением долгов. Дальше считаем. Сколько вьюношей ежедневно менты трамбуют за хулиган­ку? Почти все они при этом сопротивляются. Тебе что, обо всех их докладывают? Нет. А про этого доложили. Не может быть такое случайно. Кто-то явно тужится, чтобы мы это дело раздули. Слушай! А ты спроси-ка этого, как его, Хоббита?