(Из очерка В. И. Гонгальского [Там же. С. 408])

«Приходит Егор к Борису и говорит, что надо, мол, сохранить сук, на котором сидим, то бишь геологов. Маслице-то к хлебу они обеспечивают, разведав нефти, газа и металлов всяких на продажу. Если пропадут, детям-внукам неча на хлеб мазать будет. И отвечал ему Борис: „Не горюй, Егорушка! Нашим детям-внукам хватит! А если потом понадобятся, — выпишут из Франции“» [Там же].

И правда, Ельцин тогда пообщался с другом Шираком и орден ему преподнес — «За заслуги перед Отечеством. I степени». Такой же, какой надели на него самого.

«На географическом факультете МГУ, на 18 этаже, висела картина „Романтики“. В большой шатровой палатке, на беспорядочно наваленных ящиках, при свече, что-то горячо обсуждают геологи. В откинутый край палатки виден рассвет. Профессор Тушинский, читавший нам технику безопасности, комментировал это полотно примерно так.

Лагерь организован безобразно. Налицо прямое нарушение техники безопасности: всю ночь эти так называемые энтузиасты проболтали и теперь не выспавшиеся отправятся в маршрут. Нечему удивляться, если эти „романтики“ забудут половину снаряжения, необходимого для полевых наблюдений. Что еще хуже — будут спать на ходу, а уж это неизбежно ведет к травматизму».

(Из очерка И. А. Морозовой [ГЖМ-8. С. 507])

«Крупная магнитная аномалия была открыта летчиком Михаилом Григорьевичем Сургутановым во время полетов с базы Аятской экспедиции, находившейся в пос. Николаевка Тарановского р-на, в Кустанайской области. Михаил Сургутанов был любителем острых ощущений и часто в одиночестве… пролетал над равнинной степью на бреющем полете <что было строго запрещено правилами безопасности полетов>. Однажды, заметив отклонение магнитной стрелки компаса самолета, он несколько раз пролетел над аномальным участком (это было 18 февраля 1949 г.) и, установив точные координаты, доложил о нем главному геологу Дмитрию Дмитриевичу Топоркову. <…> Геофизическими работами была оконтурена магнитная аномалия с тремя эпицентрами. <…> Геофизики рекомендовали магнитную аномалию как крупное железорудное месторождение магнетита. <…> Продолжая наземные магнитные съемки, геофизики Тургайской экспедиции выявили в 7 км от Сарбайской вторую крупную магнитную аномалию, названную Соколовской».

(Из очерка О. Ф. Родина, лауреата Ленинской премии

за разведку Сарбайского м-ния [ГЖМ-5. С. 290])

«Однажды, будучи председателем госкомиссии по приемке дипломных проектов у геологов ДВПИ, после защиты поздравил с получением дипломов инженера-геолога и пожелал скорее увидеть их на работе в тайге. В ответ раздался дружный смех. Я сначала опешил <…> и только потом понял, что никто из вновь испеченных геологов не собирается работать в геологии, тем более в тайге. И большинство из них нашли себе места в ларьках, в рядах охранников, наперсточников, рэкетиров и т. п. А слово „тайга“ вызывает у них только смех. Действительно, зачем потеть в тайге, кормить энцефалитных клещей и гнус, когда можно значительно больше получать на рынке, торгуя китайским барахлом?.. Да, рынок всех расставил по своим местам».

(Из очерка Я. Ф. Костерева [ГЖМ-5. С. 540])

«…Внезапно большая волна накрыла плавсредство и смыла с него четырех человек. С помощью веревок людей удалось вытащить из ледяной воды, но ситуация складывалась критическая. Ничего не оставалось, как всем прыгать с понтона и добираться до берега вплавь и пешком, благо дно моря здесь было на небольшой глубине. Естественно, не выбирая выражений, рабочие вымещали свои эмоции на заместителе начальника Арктической экспедиции по морским перевозкам Р. Р. Гайдовском. Дождавшись паузы, тот с невозмутимым видом изрек: „Не возмущайтесь. На выгрузке моряки всегда списывают пять процентов личного состава. Пока все обошлось“. Он был старый морской волк. Эта злая шутка заставила всех рассмеяться».

(Из очерка В. Б. Мазура [ГЖМ-8. С. 39])

«При глубине скважины метров 20 буровики умудряются оборвать и оставить в забое долото, под тонну весом. Попытки его вытащить никак не удаются. У начальника партии идет заседание: вся инженерная служба думает, как быть. Вдруг в дверь просовывается буровой мастер:

— Достали!

— Как?

— А по-русски! Подростка, младшего рабочего, спустили в скважину на веревке, подали ему трос, он его за долото замотал, вытянули сначала его, а потом лебедкой и долото.

— А если б его там привалило? — спрашиваю.

— А он сирота! — отвечает мастер».

(Из воспоминаний М. В. Шумилина

[Невыдуманные истории, 2006. С. 11])

«Он был начальником геологоразведочной партии, хотя по опыту своему — чистой воды полевик-съемщик, т. е. буровые станки видел в основном издали, а руду — в музее. <…> Тут нелегкая главного геолога приносит: так и так, скважина № 16-бис задание выполнила, надо ее закрывать. Закрыть скважину недолго, а вот новую забурить — перемонтаж станка, перевозка, хорошо, если в неделю уложатся. А метры кто давать будет? Поэтому Кеша геолога этого матом:

— Ох…л? До конца месяца три дня! За три дня она полста метров даст! Бурить!

— Так ведь прошли уже зону, где руду ждали. Пусто.

— А это уж твои заботы! Геолог ты или дерьмо в проруби? <…> Сказал — бурить, а зачем — это ты объяснять должен. Пошел вон!

На другой день скважина 16-бис вскрыла новый рудный пласт ниже своей проектной отметки. Да такой, что перспективы объекта разом выросли. Открытие! Сразу нового опытного геолога прислали. Сменили и Кешу. Он ушел с радостью на привычную работу в маленькую сезонную партию и работал еще долго и успешно. <…>

Когда Кеша умер, хоронить его следовало с почестями, с гражданской панихидой в управлении. Людей, которые Кешу знали, уже осталось мало. В морг за Телом послали молодых специалистов. Те привезли гроб в кумаче, установили в актовом зале. Подошел заместитель начальника управления, он Кешу еще помнил. Глянул: не он!.. Поехали менять. А в морге уже паника. Там другим Кешу выдают, а те его брать не хотят.

С тех пор прошло немало лет. Кто теперь Кешу Щетинина вспомнит? Пожалуй, уж некому… А вот истории про то, как он ненароком месторождение открыл, да как вместо него чуть другого не отпели, живут как геологический фольклор».

[Невыдуманные истории, 2006. С. 46]

«Лошади однажды произвели ограбление склада. Было их четыре. Они долго ходили вокруг прочно поставленной десятиместной палатки-склада, водили мордами по тугому брезенту. На двери замок, снизу зацепиться зубами не за что. Одно из окон оказалось плохо завязанным. Туда и влезла лошадиная морда. Прямо у окна на стеллаже оказались 70-килограммовые мешки с мукой. У мешка с торцевой стороны есть за что взять. Лошадь вытаскивает мешок через окно и бросает его. Мешок от удара лопается, и вся лошадиная компания наваливается на муку. От дружного дыхания через ноздри подымается мучная пыль. Одна из лошадок сильно чихает, и лошадей окутывает сплошное облако муки. Они отбегают на время. Когда пыль оседает, снова бросаются к мешку. Конь-добытчик достает второй мешок муки. Тут их застают на месте преступления. От грив до копыт лошадки покрылись мукой и стали серыми. Мука на мордах, ею, как пудрой, кокетливо вырисованы ресницы. Больше, чем съедено, втоптано в землю и разбросано».