Так вот, Н. Ф. Карпов, который сам получил и заказывал для других подобные кристаллы, решил включить в уже сверстанную заявку еще и двух человек от ВИМСа, тех, кого он лично знал — Л. М. Шамовского и Л. М. Родионову. О чем и сказал последней. Надо отдать должное Ларисе Макарьевне — она сразу отказалась, сказав, что не имеет отношения к флюоритовой теме. Но попросила вставить в заявку Шушканова, с которым была дружна, а также Степануху, которого недолюбливала за вздорный характер, однако ожидала, что тот поднимет шум, если его не включат. Как она мне рассказывала, Карпов тогда ее обругал: «Первый раз встречаю такую дуру!»

А упомянутая тройка из ВИМСа стала лауреатами. Мы все считали, что Л. М. Шамовский получил это звание заслуженно, а остальные… за подарки. Вероятно, двое инженеров это осознавали. Награждение новых лауреатов прошло очень тихо, они не устраивали никаких положенных в подобном случае банкетов. В дальнейшем я не видел, чтобы они носили лауреатские медали.

В связи с начавшейся перестройкой и экономической реформой в стране у нас в ВИМСе в 1987 г. решили создать две центральные хозрасчетные лаборатории: сложных элементных анализов и сложных минералогических анализов. Их формирование на основе бывших цехов опытного предприятия было поручено провести к. т. н. Владимиру Александровичу Симакову, уже имевшему опыт руководства подобным подразделением в Комплексной экспедиции ВИМСа (в Нарофоминске), и мне, не имевшему такого опыта. В феврале 1988 г. проходила наша аттестация на заведование. Я относился к ней довольно безразлично — пустая формальность. Когда Володя меня спросил: а ты подумал, какую предложить программу научно-методических работ, — то я ему ответил, что скажу коротко: у меня кадры опытные, и в течение первого года самое главное, не мешать естественному ходу вещей, а там посмотрим. Он был удивлен и не одобрил такого ответа, наверное, решил, что я бравирую.

На комиссию первым вызвали меня. Там сидела элита огромного химико-минералого-технологического отделения института — профессора Г. А. Сидоренко, В. И. Малышев, A. Л. Якубович и др. Председательствовал глава отделения замдиректора ВИМСа Г. В. Остроумов. Помню, что сразу же Малышев мне задал именно тот вопрос, о котором предупреждал Симаков. И я ему ответил так, как и раньше Симакову. Малышев был недоволен, сухо пробурчал, что этого недостаточно. Но вдруг Остроумов сказал: «Б. С., а как Вы посмотрите на то, если в соответствии с тем, что Вы нам сейчас сказали, мы Вас аттестуем условно, т. е. на год?» Я ему ответил, что это будет совершенно правильно. Все удивились отсутствию сопротивления, говорить дальше было не о чем, и Остроумов сказал, что я свободен. Процедура со мной заняла пять минут. Я вышел, успел сказать о результате Симакову, и теперь он вошел в кабинет Остроумова.

Я ждал его полчаса, не дождался и ушел. На следующий день мне сказали: тебя аттестовали на пять лет (т. е. на полный срок), а Владимира Александровича — условно, на год. Подробностей я у Володи не спрашивал, было неловко. Правда, вскоре комиссия поправилась: В. А. Симакова тоже аттестовали на пять лет, и это было справедливо.

Как-то в конце 1980-х годов, в конце дня, я зашел к нашей прекрасной «супердаме», заведующей минералогическим отделом ВИМСа профессору Г. А. Сидоренко. Задаю дежурный вопрос:

— Что нового, Галина Александровна?

— Ничего особенного, — отвечает она. — Рутина. Вот опять прислали три отчета. Вы бы почитали, что они пишут и как пишут! — (Это обычные у нее нотки.) И показывает мне на три толстых тома.

— А Вы не читайте! — говорю ей. — Все равно, начиная с 1970-х годов, 100 % отчетов в минералогическом отделе принимаются только с отличной оценкой. Ну и что Вы получаете за это прочтение?

— Моральное удовлетворение, — говорит Галина Александровна.

— Я бы вместо трех моральных предпочел одно аморальное удовлетворение, — спонтанно произнес я.

Реакция Г. А. на нахальную реплику была неопределенной. Похоже, она не знала, как себя повести, и только сказала: «Ну… Это Вы…» Никто при этой строгой начальнице не отваживался на фривольности. Но мне как-то это сходило с рук. Очевидно, потому что я никогда не участвовал в интригах в институте и в отделе. А главное, в отличие от других заведующих лабораториями, всегда был прям и лоялен по отношению к заведующей, и она это знала.

В середине февраля 2002 г. я позвонил В. И. Кузьмину в ВИМС. И он мне сразу сообщил печальную новость о смерти Льва Григорьевича Фельдмана, ветерана ВИМСа, выдающегося специалиста по редкометальным пегматитам.

— Он умер скоропостижно. Сердце, — сказал Владимир Иванович. — И, ты знаешь, Боря, он не только этого не предчувствовал, а совсем наоборот. Мы с ним разговаривали по телефону за несколько дней до его смерти. Лева мне позвонил: «Володя, через две недели будет мой юбилей. Я хочу с тобой посоветоваться, как мне его отмечать. Хотя я уже не работаю в ВИМСе, но здесь прошла почти вся моя жизнь, здесь у меня много друзей. Я хотел бы собрать их в ВИМСе, как ты на это смотришь?»

— И я ему говорю: «Конечно, Левочка! Мы, твои друзья, будем очень рады собраться в институте в твою честь. Приходи, мы поможем тебе организовать здесь достойный праздник…» И вот буквально через несколько дней его не стало.

Я сказал В. И., что узнал эту печальную новость несколько дней спустя после кончины Л. Г. Фельдмана, поэтому не был на его похоронах. Мы с ним были близко знакомы много лет. Он мне немало помогал профессиональными советами, был всегда доброжелателен, отзывчив, компетентен. В общем, только хорошее и совершенно искренне: человек это был выдающийся во всех отношениях.

Затем Владимир Иванович говорит:

— Боря, ты мне, наверно, звонишь по какому-то делу. А я не спросил тебя с самого начала об этом, потому что сразу стал говорить о Леве. Слушаю тебя внимательно.

И я ему говорю:

— Владимир Иванович, через две недели будет мой юбилей (4 марта). Я хочу с Вами посоветоваться, как мне его отмечать. Хотя я уже не работаю в ВИМСе, но здесь прошла почти вся моя жизнь в минералогии, здесь у меня есть друзья. И я хотел бы собраться в ВИМСе. Как Вы на это смотрите?..

В МГУ проходит конкурс по распитию горячительных напитков. Объявляют итоги конкурса:

По водке первое место занял физфак,

По спирту — химфак,

По сухому — мехмат,

По пиву — биофак.

Из толпы возмущенный голос.

— А как же геологи?

— А не допустили геологов. Конкурс проводился среди любителей!

х Налить и обнулить!

х Мы собрались, чтобы выпить. Так выпьем же за то, что мы собрались!

х За нас с вами и за хрен с ними!

х В юности кажется, что счастье будет. В старости кажется, что счастье было. А мы — посередине. Так пусть нам кажется, что счастье есть!

х На 8 марта. Счастье мужчине может дать только женщина. Полное счастье может дать только полная женщина. За женщин и за полное счастье!

X За минерал распит! Этот моноклинный вольфрамат свинца был открыт в 1897 г… и тут же — распит.

х Пьянству бой! — Так, примем перед боем!

х Лев Толстой сказал, что счастье — это удовольствие без раскаяния. За счастье!

х В Испании есть страна басков. За то, чтоб Россия перестала быть страной баксов. Но пасаран! (исп. «Они не пройдут» — лозунг интернациональных бригад, сражавшихся с фашистами в Испании в конце 1930-х годов).