Если вы оскорбите меня, я немедленно оскорблю вас, и даже еще сильнее. Если вы обругаете меня, я обругаю вас даже еще больше, используя более оскорбительные слова. И я буду думать, что я просто прореагировал. Мне было сказано одно оскорбительное слово, поэтому я ответил двумя. Это не действие, это ответное действие.

Если вы посмотрите на свою жизнь в течение двадцати четырех часов, то обнаружите, что есть только ответные действия. Кто-то делает что-то, и в ответ на это вы что-то делаете. Я вас спрашиваю, а делаете ли вы что-либо, что не является реакцией, ответом на что- то, что является действием, а не ответным действием? Это дисциплина действия.

Если вы об этом подумаете, то увидите, что вы реагируете двадцать четыре часа в сутки. Другие что-то делают, и вы в ответ делаете что-то. Делали вы когда- нибудь что-нибудь, что сделали именно вы, что шло бы от вас и родилось в вас? Просто смотрите на это и медитируйте об этом… и тогда прямо посреди своей семьи, дома и мира вы достигните саньясы.

Саньяса — это не противопоставление миру; саньяса — это очищение мира. Если вы начали очищаться в миру, однажды вы обнаружите, что стали саньясином. Быть саньясином — это не смена одежды… это не то, что вы сменили одежду и стали саньясином. Саньяса — это преобразование, развитие всего вашего бытия. Саньяса — это рост. Это медленное, очень медленное развитие.

Если человек правильно использует свою жизнь, не упуская ни одного возникающего обстоятельства, он обнаружит, что постепенно, постепенно в нем рождается саньясин.

Загляните в себя и посмотрите, какие из имеющихся у вас отношений делают вас мирскими. Помните: другие люди не делают вас мирским. Вы со своей семьей. ну, и каким же образом может ваш отец или жена сделать вас мирским? Мирским вас делает ваше чувство привязанности, которое вы испытываете по отношению к отцу или к жене.

Что случится, если вы сбежите от жены? Эти привязанности останутся с вами. Никто не может убежать от своих привязанностей. Если бы мы могли убежать от них, жизнь была бы очень легкой. Но если вы побежите, ваши привязанности двинутся вместе с вами, так же как сопровождает вас ваша тень, — вы наложите их на что-то другое, вы создадите новый дом где-нибудь еще.

Даже ваши так называемые саньясины заканчивают созданием больших домов. У них свои дома, и возникают новые привязанности, и снова они начинают жить между счастьем и горем. Поскольку они несут с собой свои привязанности, они придут к тому же и в новом месте. Нет никакой разницы. Люди могут меняться, но эти вещи останутся неизменными.

Поэтому я не призываю вас бросить все и убежать. Я призываю вас прекратить отношения. Все останется прежним, но ваше отношение ко всему изменится — и вы будете свободны.

Был когда-то в Японии царь. А за деревней этого царя какое-то время под деревом жил саньясин. Это был необыкновенный саньясин: в нем было много доброжелательности и тепла, много света — в его жизни было столько аромата! Постепенно, привлеченный его магнетизмом, царь стал приходить к нему. Он наблюдал, как саньясин лежит там много дней, и часто приходил посидеть у его ног. Влияние саньясина на царя росло, и однажды царь спросил:

— Не лучше ли будет, если ты покинешь это дерево и перейдешь со мной во дворец?

Саньясин ответил:

— Как хочешь. Я могу пойти куда угодно.

Царь немного удивился. Уважение, которое на протяжении всех этих дней он испытывал, претерпело удар. Он-то думал, что саньясин ответит:

— Дворец? Но я саньясин. Что мне делать во дворце?

Именно так отвечают обычно саньясины, если их саньяса такова, как это описывают в учебниках, их ответ будет таким: «Нам, саньясинам, нечего делать во дворце; мы от этого отказались». Но этот саньясин ответил: «Как хочешь. Я могу пойти куда угодно».

Царь был поражен. И подумал: «Что же это за саньясин?»

Но он сам сделал приглашение, поэтому не мог забрать его обратно. Ему пришлось взять с собой саньясина. Итак, саньясин пошел с царем, который устроил для него все, как для самого себя. Саньясин начал жить в свое удовольствие. Для него застилали большие постели, и он спал в них. Для него расстилали большие ковры, и он ходил по ним. Ему подавали изысканную пищу, и он ел ее. Царь больше не сомневался, он был уверен. Он думал: «Что же это за саньясин? Он ни разу не проронил ни словечка о том, что он не может спать на этих перинах, что он может спать только на досках. Он ни разу не сказал, что он не может есть такую изысканную пищу, что он может есть только простую пищу».

Царю становилось все более и более трудно мириться с пребыванием гостя во дворце. Прошла всего неделя или дней десять, когда царь сказал ему:

— Прости меня, но у меня есть сомнение.

А саньясин ответил:

— Оно возникло не сегодня, оно уже было в день, когда ты позвал меня с собой. Это сомнение началось не сегодня, оно началось уже тогда. Но расскажи мне, что это за сомнение?

И царь казал ему:

— Это сомнение в том, что ты за саньясин, и какая разница между тобой, саньясином, и мной, мирским человеком?

Саньясин ответил:

— Если хочешь увидеть разницу, пойдем со мной за деревню.

Царь ответил:

— Я хочу знать. Мой ум очень смущен этим сомнением. Даже мой сон нарушен. Было лучше, когда ты был под деревом, тогда я уважал тебя. Сейчас, когда ты во дворце, мое уважение прошло.

Тогда саньясин повел царя за пределы деревни. Когда они перебрались через речку, которая была границей деревни, они продолжили путь. Тогда царь попросил:

— Пожалуйста, скажи мне сейчас.

Но саньясин ответил:

— Давай пройдем чуть подальше.

Стало очень жарко. Был полдень, и солнце стояло высоко. Царь взмолился:

— Скажи мне, наконец. Мы ушли уже очень далеко.

Саньясин ответил:

— Это то, что я хотел сказать: теперь я не вернусь, я пойду дальше. Ты идешь со мной?

Тогда царь растерялся:

— Как я могу пойти с тобой? Я оставил позади себя свою семью, жену и свое царство.

Но саньясин сказал ему:

— Если ты способен увидеть разницу, смотри. Я иду, я ничего не оставил позади себя. Когда я был во дворце, я был во дворце, но во мне не было дворца. Я был внутри дворца, но дворца не было внутри меня. Вот почему сейчас я могу идти.

Царь пал к его ногам. Его сомнения улетучились. Он воскликнул:

— Прости меня! Я буду раскаиваться всю свою жизнь. Пожалуйста, вернись.

Саньясин ответил:

— Я все еще могу вернуться, но при этом вернется и твое сомнение. Мне все равно, я могу вернуться, вместо того, чтобы продолжить путь. Я могу — но твое сомнение вернется снова. Из сострадания к тебе я продолжу путь.

Сказанные им слова достойны запоминания. Он сказал: «Из сострадания к тебе теперь я продолжу путь. Мое сострадание призывает меня идти».

И напомню вам, что нагота Махавиры проистекала больше из сострадания к вам, чем из какого-либо принуждения к обнажению. А то, что настоящий саньясин спит в лесу?.. Это не из-за его привязанности к спанью в лесу, а больше из сострадания к вам. И хождение нагим от двери к двери, чтобы просить подаяния, не из-за страсти к попрошайничанью, а больше из-за сострадания к вам. Иначе, вместо того, чтобы просить милостыню, он мог бы жить у вас дома, и вместо того, чтобы спать на обочине, он мог бы спать во дворце.

Это безразлично для саньясина. Но это не безразлично для псевдо-саньясина.

Для настоящего саньясина это безразлично, потому что ничего не входит в его сознание. Все находится на своих местах: стены дворца там, где они есть; подушки, на которых мы сидим, находятся на своих местах. Если они не входят в мое сознание, они меня не затрагивают; я далек от них.

Я не прошу вас уйти оттуда, где вы находитесь. Я только прошу вас изменить то, чем вы являетесь. Я не прошу вас сбежать оттуда, где вы находитесь; сбегают слабые люди. Я прошу вас измениться, и это изменение истинное.

Осознайте состояние своего сознания и начинайте попытки изменить его. Возьмите только один аспект и начните с этого работу. По капле может наполниться океан. Идя, дюйм за дюймом, можно найти божественное. Просто делайте по шагу за раз. Я не прошу вас делать ничего большего. Божественное можно найти, просто делая по одному шагу за раз. И не думайте, что у вас нет способностей, что вы не в состоянии этого достичь.