Последующие миссии не только внесли вклад в военную кампанию против центральных держав, но и позволили добиться новых успехов в области фоторазведки и интерпретации. В феврале 1940 года Адмиралтейство потребовало фотографии Вильгельмсхафена для выяснения, покинул ли "Тирпиц" сухой док, как доносили источники. Разведывательный самолет "бленхайм" был не в состоянии представить подобный ответ. Но один из четырех "спитфайров" в подразделении фотографических разработок был оборудован дополнительным баком, позволившим ему долететь до Вильгельмсхафена.

10 февраля "спитфайр" типа В сфотографировал с высоты 30 тысяч футов и Вильгельмсхафен, и Эмден. В апреле с появлением "спитфайра" типа С, имевшего большую дальность полета, к списку разведывательных целей добавился и Киль.

Фотографии Эмдена и Вильгельмсхафена дали возможность испробовать швейцарскую "дикую" (Wild) машину для измерения объектов на разведывательных фотографиях. Скоро стало очевидно, что из фотографий "спитфайра" можно извлечь весьма обширную информацию. В течение 48 часов удалось составить планы порта Эмден и военно-морской базы в Вильгельмсхафене, причем все суда были изображены в правильном масштабе.

В следующем месяце фоторазведка внесла вклад в планирование кампании по бомбардировке Рура. Второй "спитфайр" оборудовали дополнительным баком, и 2 марта он покинул Хестон для пролета над Руром. Доставленные высотные высококачественные фотографии использовались для сборки "мозаики". Фотоинтерпретаторы подгоняли друг к другу взаимоперекрывающиеся фотоснимки и репродуцировали их, что позволило охватить обширную территорию, однако не в ущерб детальности. Когда Коттон развернул "мозаику" перед главным маршалом авиации, главнокомандующим бомбардировочной авиацией сэром Эдгаром Людловым-Хьюиттом, тот выразил изумление и восторг.

Летом 1940 года, после отхода в начале июня из Дюнкерка воздушная разведка приобрела даже большее значение, поскольку британцы начали следить за признаками предстоящей агрессии. В мае Объединенный комитет разведки выделил фоторазведку как наилучшее средство предотвращения внезапного нападения. Но прежде чем посвятить все свое внимание немцам, британцы должны были разрешить кое-какие вопросы между собой. Адмиралтейство требовало, чтобы усилия разведки были посвящены исключительно наблюдению за вражескими портами. Бомбардировочная авиация возражала на основании того, что бомбардировка немецких целей является частью стратегии сдерживания, а она нуждается в поддержке разведки. И наконец, было принято решение передать PRU Береговому командованию, чьей главной обязанностью было наблюдение за портами вторжения. Вдобавок решили увеличить объем разведки, учредив передовые базы в Шотландии и Корнуолле, чтобы в пределах досягаемости оказался более обширный участок вражеского побережья.

Поначалу пилоты PRU фотографировали нидерландские порты и побережье Ла-Манша, получая довольно скудные сведения. Не было никаких признаков угрожающего скопления судов, говорящего о близости вторжения. Но требовалось вести постоянное наблюдение, так что, когда сплошная облачность помешала высотным полетам, были предприняты разведывательные миссии на малых высотах.

И хотя в июле фоторазведка не выявила признаков скопления войск вторжения, она позволила британцам наблюдать за наращиванием немцами оборонительных сооружений вдоль французского побережья, и эта осведомленность сыграла важнейшую роль в планировании возвращения союзных войск. Новые фотографии мыса Грис-Нез показали сеть недавно протоптанных тропинок и три котлована, каждый величиной вдвое больше дома. Земля, вынутая из котлованов, на фотографии выглядела ослепительно белой на сером фоне не потревоженного естественного ландшафта и напоминала новые военные сооружения. Менее месяца спустя первые гигантские двенадцатидюймовые орудия оказались на позициях. Другие фотографии демонстрировали тени столбов и свежевырытую землю у их оснований, указывая на появление телефонных линий и расположение местных штабов.

Фотографии также показали, что следы многочисленных тяжелых грузовиков сходятся к Форе-де-Пон, в пяти милях от Кале, не оставляя сомнений на предмет того, где находятся склады боеприпасов и провианта для вторжения. Авиабазы истребителей и бомбардировщиков в Па-де-Кале тоже были привлекательными целями разведки.

Тем временем воздушная разведка начала выявлять признаки того, что немецкие планы вторжения в Англию продвигаются. В Нидерландах быстро готовилось к спуску на воду десантное судно, необходимое для любого вторжения. Фотоинтерпретатор Майкл Спендер обнаружил в Роттердаме пять 130-футовых барж с модифицированными носами — очевидно, для высадки танков и пехоты. К середине августа фотоинтерпретаторы смогли доложить, что флот вторжения стоит наготове в Антверпене, Роттердаме и Амстердаме.

В конце августа фоторазведка показала, что флот перемещается: 56 барж отплыли из Амстердама, а сто — из Антверпена. К вечеру 31 августа 18 из недостающих барж были обнаружены в Остенде. На протяжении следующих семи дней аэрофотографии показали, что баржи собираются вместе; к 7 сентября в Остендской гавани собралось 270 барж.

Фотографические миссии над Булонью, Флашингом, Кале и Дюнкерком показали, что немцы занимают позицию для удара настолько энергично, что 7 сентября население страны предупредили о "близящемся вторжении". Последующие десять дней количество барж в ближайших к Британии портах неизменно возрастало, и к ним присоединялись флотилии канонерских лодок и прочих мелких судов. "Спитфайры" приносили фотографии баз снабжения и портов Ла-Манша, показывавшие скопление торговых судов, ожидающих сигнала к отплытию. На других фотографиях были видны конвои барж, движущиеся вдоль побережья весьма плотными формациями, наводившими на очевидный вывод, что ими распоряжается немецкий ВМФ.

Кульминация наступила 17 сентября, через десять дней после предупреждения о скором вторжении. Между Кале, Дюнкерком, Гавром, Булонью, Остенде и Антверпеном распределилось более 1700 барж. В ту ночь на секретной сессии парламента премьер-министр Черчилль сказал парламентариям, что "крупное наступление на этот остров может начаться в любой момент… свыше 1700 самоходных барж, более 200 морских судов, некоторые из которых весьма велики, уже собрались во многих портах вторжения, оккупированных Германией".

В ближайшие несколько дней, пока суда собирались в портах вторжения, состоялась битва за Британию между немецкими и британскими военно-воздушными силами. Но неудача люфтваффе в попытке добиться воздушного превосходства заставила Гитлера 12 октября "отложить" вторжение (операцию "Морской лев") до весны. Британские фотоинтерпретаторы вскоре обнаружили признаки того, что угроза сошла на нет. Сначала они отметили признаки снижения активности, затем фотографии показали, что флот вторжения начинает рассеиваться, а порты возвращаются к нормальной деятельности.

Фотографическая разведка также послужила средством выявления вопиющих недостатков в британских воздушных операциях против немецких целей. К апрелю 1940 года Британия перешла к ночным бомбежкам, потому что немецкая противовоздушная оборона сделала точечные бомбардировки при свете дня слишком опасными. Ночные атаки были ориентированы на отдельные города и промышленные районы, а не на специальные сооружения. В июне 1941 года штаб ВВС решил, что бомбардировочная авиация должна концентрироваться, когда свет луны достаточно ярок, на атаках против железнодорожных узлов и прочих транспортных целей.

В остальное же время, составлявшее приблизительно 75 процентов ночей, она должна продолжать атаковать крупные города с двойной целью: причинить экономический ущерб и пагубно повлиять на моральный дух гражданского населения.

Поначалу фоторазведка атакуемых районов была ограниченной. Это обстоятельство и мелкий масштаб разведывательных фотографий привели к тому, что до конца 1940 года наблюдалась тенденция больше доверять донесениям экипажей самолетов и изредка поступающим из Германии донесениям, утверждавшим о серьезном ущербе, нежели фотографическим свидетельствам, показывавшим незначительные повреждения.