Наряду с продуктовой рентой существовали различные патриархальные формы отработок. Крестьяне должны были, например, содержать скот феодала.

Основной чертой феодальных отношений у. адыгов была феодальная собственность на землю. Однако она выступала в специфической форме: была не личной, а фамильной. Земля являлась нераздельной собственностью феодальных родственных групп. Она не оформлялась в виде письменных юридических документов, а закреплялась адатами. Феодальной семье принадлежали крестьяне, селившиеся на ее земле и несшие феодальные повинности за ее пользование.

Община обусловливала своеобразие форм поземельных отношений. В основе ее лежала частная собственность на усадьбы и приусадебные участки. Сохранялась и общинная собственность на пастбища, сенокосы, леса. Феодалы оставались членами общины и участвовали в перераспределении общинных земель и угодий. Занимая в общине «место старшего в роду» и опираясь на адаты, они получали самые лучшие и самые большие наделы земли.

К особенностям горского феодализма относится и наличие таких патриархально–родовых пережитков, как куначество (побратимство), аталычество, взаимопомощь, кровная месть. Аталычество — обычай, по которому ребенка после рождения передавали на воспитание в другую семью. В свою семью он возвращался уже взрослым. Этот обычай связывал семьи, и дети вырастали неизбалованными.

Невысокий уровень общественно–экономичесхих отношений задерживал развитие единой общественно–политической организации. Единого государства ни у закубанских адыгов, ни у ногайцев не сложилось. Натуральность хозяйства, отсутствие городов и достаточно развитых экономических связей, сохранение патриархальных пережитков — все это было основными причинами феодальной раздробленности на территории Северо-Западного Кавказа.

Т. М. Феофилактова

КУБАНЬ В РУССКО–ТУРЕЦКИХ ОТНОШЕНИЯХ В 1778–1783 г. г. И А. В. СУВОРОВ

Во второй половине XVIII в. важное место во внешнеполитических акциях правительства Екатерины II заняла Черноморская проблема. Определенная роль в ее разрешении, принадлежала Северо–Западному Кавказу. Он благодаря своему географическому и военно–стратегическому положению являлся связующим звеном между Крымом и Кавказом. В этом районе и столкнулись в очередной раз интересы России и Турции. Решающий этап в борьбе между двумя державами за утверждение в Крыму и Прикубанье наступил после войны Г768–1774 гг., которая окончилась подписанием Кючук–Кайнарджийского мирного договора, отвечающего интересам России. Но Турция не отказалась от своих притязаний на Крымское ханство, в состав которого входила Правобережная Кубань. Более того, Порта активизировала свои действия на Северо–Западном Кавказе. Возник еще один узел противоречий — кубанский. Но усилия турецких эмиссаров использовать народы Северо–Западного Кавказа для борьбы против России не всегда приводили к успеху. Как правило, на сторону Турции переходила феодальная верхушка, которой иногда удавалось увлечь за собой зависимые слои местного населения. Так, в 1777 г. адыги по призыву султана, обещавшего им поддержку деньгами и войсками, активизировали набеги на правый берёг р. Кубани и на Дон. Одновременно готовилось восстание ногайцев в Крыму, на Кубани против ставленника России крымского хана Шагин–Гирея. Напряженная военно–политическая обстановка на Северо–Западном Кавказе требовала, чтобы в этот район был направлен опытный и авторитетный военачальник.

14 ноября 1777 г. командиром Кубанского корпуса был назначен генерал–поручик А. В. Суворов, чья деятельность на Северо–Западном Кавказе явилась новым свидетельством военно–инженерных и дипломатических способностей выдающегося русского полководца. Перед ним стоял ряд сложных задач: продолжение строительства Азово–Моздокской линии от р. Ташлы к Азову, предотвращение набегов и вторжений на Правобережную Кубань со стороны горцев и турок, создание необходимых условий для возможного отделения Кубани от Крыма и прекращение волнений среди ногайцев.

16 января 1778 г. А. В. Суворов прибыл в Копыл (ныне г. Славянск–на–Кубани). Прежде всего он осмотрел местность. Чтобы пресечь внезапные нападения противника, Суворов приказал выжечь камыши и поставить наблюдательные посты по Кубани. Посетив Темрюк, Тамань и осмотрев устье реки, он пришел к выводу, что лучшим средством изолирования ногайцев от турок и предупреждения их совместных действий с адыгскими феодалами является система фортификационных укреплений.

А. В. Суворов предложил верховному командованию перенести западную часть Азово–Моздокской линии на р. Кубань, соединить новые укрепления с ранее построенными в районе р. Ташлы, укрепить Таманский полуостров со стороны Керченского пролива. Дальновидный политик понимал, что рано или поздно кубанские укрепления станут пограничным форпостом России на Северо–Западном Кавказе и могут сыграть большую роль в деле присоединения Прикубанья к России. Получив согласие командования, Суворов приступил к созданию кордонной линии. Планировалось построить 10 крепостей, 10 постоянных редутов и 8 фельдшанцев. Командир корпуса лично наметил места постройки укреплений и взял на себя общее руководство строительством. Он спроектировал линию из двух рубежей по принципу обороны направлений. На первом рубеже располагались крепости с гарнизоном в две роты, а также редуты и фельдшанцы, имевшие по роте и меньше. Второй рубеж отстоял от первого на 25–30 км, представляя собой резерв. К марту 1778 г. были построены Таманская, Благовещенская (Славянск-на-Кубани), Екатерининская (ниже ст. Марьянской), Марьянская (западнее Краснодара), Новотроицкая (между ст. Воронежской и Старокорсунской), Александровская (Усть–Лабинск) крепости. В конце марта была заложена последняя крепость — Павловская (в районе ст. Кавказской).

Кроме этого было построено 18 фельдшанцев и редутов. Вся линия имела протяженность 540 верст. Менее чем за 3,5 месяца «крепости и фельдшанцы по Кубани», как доносил А. В. Суворов П. А. Румянцеву, «построились… с неожиданным успехом». А между тем их строительство шло в обстановке частых вооруженных нападений закубанцев.

Нельзя забывать и о том, что строительство велось зимой, в сложных климатических условиях.

Все построенные крепости были вооружены полковой артиллерией, вокруг них возвышались земляные валы, опоясываемые глубокими рвами. В период создания Кубанской оборонительной линии А. В. Суворов показал себя как талантливый военачальник, расчетливый военный инженер. Во–первых, он рационально распределил войска по линии, не допустив излишнего раздробления сил, во–вторых, организовал обучение войск применительно к местным условиям. Повсюду Суворов возил с собой кожаный сундучок с чертежными принадлежностями, к помощи которых он часто прибегал. Сохранилась составленная великим полководцем карта Кубанской линии 1778 г. 17 апреля 1778 г. Суворов сдал командование Кубанским корпусом кн. Одоевскому, оставив край «в полной тишине и в удовольственном упражнении ногайцев хлебопашеством и иной домашней экономии».

Полководцем была проделана большая работа. Кордонная линия, размещенная вдоль такой крупной естественной преграды, как р. Кубань, оснащенная крепостными сооружениями и укреплениями, делала южную границу Российской империи по р. Ея защищенной от внезапного вторжения турок и горцев. Обеспечивалась связь между Кубанским, Кавказским и Крымским корпусами русской армии. Линия содействовала установлению контактов между русскими и закубанскими народами. Оставляя Кубань, А. В. Суворов с удовлетворением отмечал, что «к тамошним укреплениям подлежащие народы имеют частое с войсками российскими обращение и начинают помалу производить уже торги лошадьми, скотом, маслом, молоком и другими товарами». Говоря о недостатках кордонной линии, следует отметить растянутость коммуникаций Кубанского корпуса, а также их отдаленность от тыловых баз, малочисленность русских войск на границе.

Царское правительство понимало, что невозможно добиться усиления своих позиций на Северо–Западном Кавказе лишь одними военными мерами. Перед Суворовым стояла важная дипломатическая задача — добиться усиления влияния на местное население. Поддержка царизмом феодальных верхов ногайского и адыгского общества осуществлялись в духе, свойственном общему реакционному курсу его внешней и внутренней политики. Так, в ордере от 25 июля 1778 г. П. А. Румянцев предписывал А. В. Суворову «Удерживать разными приласканиями и самими подарками султанов, мурз, беев для того, чтобы отвлечь от сообщения с турками на дело против нас». А. В. Суворов имел встречи с ногайскими и адыгскими феодалами, с наиболее влиятельными сераскирами Арслан–Тиреем и Батыр-Гиреем. Учитывая сложную военно–политическую обстановку на Кубани, он использовал весь свой авторитет и дипломатическое искусство, чтобы привлечь на сторону России местные народы, так как «благомудрое великодушие иногда более полезно, нежели стремглавый военный меч». Избегая в целом экспедиций русских войск за Кубань, Суворов умело использовал противоречия между закубанскими феодалами и иногда оказывал помощь прорусски настроенным закубанским правителям. Так, по просьбе наврузовского султана Гаджи–Гирея он послал отряд русских войск для наказания Долак–султана, совершившего нападение на владения первого. А. В. Суворов не допускал мародерства и насилия по отношению к местному населению. В случае невыполнения этого приказа разбирательство по делу доходило вплоть до командира корпуса. Важным фактором для установления дружественных отношений с местным населением было развитие торговых связей. Все эти меры, предпринятые полководцем, принесли свои плоды. О их действенности говорил сам Суворов: «Чернь, несмотря на свое зависимое положение от султанов и мурз, не всегда соглашалась нападать на русские войска, даже когда заставляли ее силой». Мурзы и беи дали обещание Суворову, что они останутся верными России даже в том случае, если турецкие войска появятся в Прикубанье.