— Что это значит?

— «Земельное же наследство…», — начал старик, с ожиданием глядя на Бланку.

— Да, — та нетерпеливо мотнула головой, — «Земельное же наследство ни в каком случае не должно доставаться женщине». Что это значит?

— Это и значит. Это очень древний обычай. Женщина, которая выходит замуж и уходит в другую семью, получает приданое и не более того. Земля же остается наследникам мужского пола. В противном случае, если бы земельное владение делилось между всеми сыновьями и дочерями, оно дробилось бы бесконечно с каждым новым поколением и в конечном итоге превратилось бы в ничто.

— Но какое отношение…

— Эх, — герцог еле заметно раздражился. — Думай сама. Что есть королевство Корнваллис? Земля. А земельное наследство не должно… ну и так далее.

Ещё добрые четверть часа Бланка провела в кресле, прихлёбывая вино и сосредоточенно глядя в огонь. Попрощалась, но на следующее утро, даже не успев хорошенько причесаться, влетела в опочивальню его высочества.

— Что? — герцог, сидевший за письменным столом, воззрился на неё в изумлении.

— Объясните мне, пожалуйста, какое отношение корона имеет к земле?

Оуэн Эмли приподнял брови и некоторое время мочал, задумавшись и постукивая костяшками пальцев по столешнице.

— Да, да, — возбуждённо продолжила Бланка, — если отнять у короля землю, перестанет ли он быть королём? А если отнять у него корону, останется ли у него земля? Харлеха давно уж нет, но я ведь леди Харлех, разве не так? Я получила свой маленький рыцарский титул от отца, и есть ли у меня земля или нет, я останусь леди до конца своих лет! Титул и земля — они ведь отдельно друг от друга. Разве не так?! Объясните.

Герцог вздохнул.

— Умная девочка, — удовлетворённо произнёс он. — Я и не думал, что это придёт тебе в голову.

— Так всё же?..

— Да, — старик кивнул, — всё так, и не так. Земля — это собственность, но вот является ли титул собственностью или правом, этого тебе никто не скажет. Если это собственность, то его можно отнять, но если это право, отнять его можно только с жизнью.

— О, боги… — Бланка плюхнулась в кресло.

Эмли развёл руками.

— Увы, всё очень запутано, моя маленькая принцесса. Ни в «Законе Лойна», ни в каком другом ты не найдёшь ответа на этот вопрос. Но до тех пор, пока наши мудрейшие законники не скажут однозначно, привязан ли титул к земле, или он является правом, передающимся вместе с кровью, до тех пор у моих сына и внука будет точно такое же право на корону Корнваллиса, как и у твоей Алиеноры.

— Другое дело, — помолчав, продолжил герцог, — если и я, и мой сын, и Галахад умрём, не оставив наследников. Вот тогда право на корону однозначно отойдёт к потомкам моего младшего брата Лайонела Беркли. И Аэроннуэн, разумеется. Но, искренне надеюсь, — старик заглянул ей в глаза, — что этого не произойдёт и такая красивая и умная женщина, как ты, подарит мне правнука.

Бланка еле заметно вздрогнула. Затем, торопливо попрощавшись, чуть ли не бегом направилась в свои покои.

Всё сделали очень быстро и без особой огласки — похоже, это было в крови у Даннидиров. Спустя всего две недели после того, как Бланка дала согласие на брак с наследником престола, в часовне королевского замка совершили церемония венчания.

Девушка даже не поняла толком, как всё это произошло, скорее всего, из-за сумбурных мыслей и череды сменявших друг друга воспоминаний об Эдмунде и Алиеноре. Только одно ощущение у неё осталось наверняка: то, что подготовка к этому священнодейству заняла гораздо больше времени, чем сама церемония. С самого утра её мыли, чистили, белили и красили. Раздевали, одевали, наряжали, обували и причёсывали. Всё это проделывали не только Агнес и Глэнис в компании с мастером Орнусом и его вечно смущающимся подмастерьем, но и ещё три, четыре, пять девушек — Бланка уже устала следить за мелькавшими вокруг неё лицами и руками. Несколько раз она чуть было истерически не расхохоталась. Боги мои, да что можно делать вдесятером с ней одной на протяжении стольких часов?

И в течение всего утра священник, добренький старенький человечек в трёхцветной красно-сине-чёрной сутане, что-то рассказывал ей и расспрашивал о разных вещах. Алиенора знала все подробности таинства бракосочетания назубок, а вот сама Бланка почему-то никогда особо этим не интересовалась. Может быть, потому, что… тут она вспомнила о том, что когда-то, в прошлой жизни, она сказала Эдмунду. Когда это случилось? Во вторую их встречу? Или третью? Когда она говорила ему, что никогда не хотела бы жить в Харлехе, в ожидании того, когда наследницу бедного имения отдадут замуж. Хоть за кого-нибудь, за того, кто проявит интерес к замшелому маленькому замку и деревеньке с пятью десятками крепостными.

Ах да — в доме Финна, торговца, у которого они нашли тот документ, что перевернул всю их жизнь. Они сидели рядом при свете свечи, склонившись над таинственной картой; колени их касались друг друга, а от тепла его руки у неё прерывалось дыхание. Тут Бланка чуть не вздрогнула — до неё дошёл смысл слов, только что сказанных старичком-священником. Сегодня она станет женой принца Галахада. Сегодня.

Венчание считалось главной частью церемонии бракосочетания. Тем действом, в ходе которого говорят друг другу клятвы и обмениваются кольцами. А свадебное празднество, которое намечалось провести ещё полмесяца спустя — это просто приём гостей, всеобщее веселье с танцами, жонглёрами и менестрелями. Как же она не подумала об этом раньше? Дыхание у Бланки прервалось. Пути назад не будет.

Она закрыла глаза и попыталась сосредоточиться. Впрочем, куда это — назад? В пустой Хартворд, в котором заправляет Рич Беркли? В Хартворд, в котором нет ни её подруги Алиеноры, ни его? Нет. Девушка стиснула зубы. Назад пути уже нет. Сейчас она в первую и главную очередь должна сохранить и защитить тот маленький огонёк новой жизни, что теплится внутри неё. Главное — сделать всё как можно быстрее, пока её положение не станет очевидно всем окружающим. Сегодня — это даже лучше. А после сегодняшней ночи она уже сможет ходить с гордо поднятой головой.

Бланка как-то мгновенно успокоилась. Уже не нервничая, дала девушкам сделать последние штрихи и с лёгкой улыбкой протянула руку вошедшему лорду Кэдваллэдеру. Гриффин даже застыл в изумлении, увидев её.

— Вы… вы… — он покачал головой, — миледи, у меня нет слов… Никакие земли и никакие титулы вас не стоят. Увы, Галахад сделал единственно правильный выбор…

— Увы? — удивилась Бланка.

Молодой человек рассмеялся.

— О, да. Он же ведь никому не оставил шансов, так? Я в чёрной зависти…

Бланка хмыкнула и, встав на носочки, быстро чмокнула его в щёку.

— О-о, — Гриффин церемонно поклонился, — теперь я не буду умываться целую неделю. Вы успокоили меня, леди Оргин.

Весело улыбнувшись друг другу, они вышли из опочивальни.

— Пришли ли вы сюда добровольно и по собственной ли воле хотите заключить супружеский союз?

— Готовы ли вы любить и уважать друг друга всю жизнь?

— Готовы ли вы с любовью принять от Богов детей и воспитать их согласно учению нашей церкви?

Да. На все три вопроса — двойное да. А отвечая на третий, Бланка еле удержалась от того, чтобы ненароком не погладить свой живот. Как ей казалось, он стал уже слегка выпуклым, но, похоже, это пока никто не заметил. Во всяком случае, ни горничные, одевавшие девушку каждое утро, ни мастер Орнус, с превеликим тщанием подгонявший платья к её фигуре, не обращали на эти едва видимые изменения никакого внимания.

Орнус трудился не покладая рук: в течение одного дня Бланке предстояло сменить три платья, одно роскошнее другого. Красное, расшитое тончайшей золотой нитью и с невероятно длинным подолом, предназначалось для церемонии венчания, в фиолетовом ей полагалось танцевать вечером, а в голубом с серебром она должна была появиться перед гостями после «первого свидания».