— Достаточно, — поднял руку Миртен. Все молчали, обдумывая услышанное.

— Мальчишка может быть прав… — задумчиво сказал Ллевеллин.

— Пф-ф, — фыркнул Гуго, — как белый день. Ставлю последнюю рубаху на то, что если посмотреть на труп эдмундова дядюшки, то у того окажется горло перерезано. И, если ваши светлости позволят… по скудости ума своего могу попробовать догадаться, кто это горло перерезал. Ищи, кому выгодно, как говаривал мастер Гербер. Не иначе, как наш любимый государь Роберт. А что? Камбера нет, Рутвена нет, Рич — ну да, это проблема, но как-нибудь справимся, — и всё. Мы, Роберт III — законный государь всея Корнваллиса. Раз уж других претендентов не имеется. Есть, конечно, ещё леди Алиенора, но её тоже можно в один мешок с Ричем — и в воду.

Герцог с хмурым видом постучал пальцами по столу.

— Дьявольщина… Кажется, всё логично выглядит. Хотя, если мальчик прав, от самого Роберта III я ожидал бы этого меньше всего. Он разумный и относительно порядочный человек. Но вот его отец, Оуэн Эмли…

Гуго, воспользовавшись всеобщим замешательством, тихонько плеснул себе вина в один из бокалов и, чрезвычайно довольный собственной догадливостью, нырнул в тень камина, где опять уселся на пол, скрестив ноги.

Эдмунд поднял голову и, оглядев собравшихся, с решительным видом положил обе руки на стол.

— Я должен поехать туда. В замок Крид. Надо постараться узнать всё о том, как умер мой дядя…

— …и, — продолжил Миртен, — если нас не опередили, постараться найти Бремя Власти. Если, конечно, оно было у герцога Камбера, как это ни маловероятно. Но попробовать стоит.

Уже на следующее утро Эдмунд, Гуго, Миртен и Ирмио покинули Драмланриг. Лотар, почувствовав дух приключений, пытался настоять на том, чтобы отправиться с ними, но его дед эту идею не поддержал.

— Я, конечно, должен думать о том, кому после моей смерти и смерти моего сына достанутся короны Ллевеллина и Гленгорма, — сказал он, положив руку на плечо Лотару. Последний, чрезвычайно расстроенный отказом герцога, даже не поднял голову, — но, с другой стороны, слава рода Даннидиров никогда не заключалась в том, что мужчины сидели в своих замках, прячась от опасности.

Лотар непонимающе взглянул на деда.

— Да, — тот кивнул, — на севере от тебя будет немного проку. А это время тебе понадобится, чтобы подготовиться. И если ты, после их возвращения, решишь исполнить своё обещание и помочь брату в его тяжёлом, но справедливом деле, я готов дать своё согласие на то, чтобы ты отправился с ним туда. Но тебе нужно ещё будет уговорить своего отца…

Глаза Лотара загорелись.

— Спасибо, ваше высочество, — сказал он.

— Да будет так. Во славу дома Ллевеллин.

Тепло попрощавшись с гостеприимными хозяевами, путники направили своих лошадей по длинному каменному мосту, соединявшему Драмланриг с сушей. Путь на север предстоял неблизкий: с учетом всех изгибов дороги, говорил Миртен, это около сотни лиг, но, если через горы Тумана, получится почти на треть короче. Да уж, усмехнулся Эдмунд, до Стены куда ближе — всего-то перебраться на ту сторону Гриммельна.

Маг согласно кивнул.

— Пожалуй. Но ты прав — нам необходимо узнать всё, что произошло в замке Крид. И, если Бремя Власти действительно там, этот путь покажется нам значительно более коротким и простым. Одна миля за Стеной стоит пары сотен лиг здесь.

— Посмотрите туда. — Миртен придержал свою лошадь и неопределённо махнул рукой в южном направлении. — Там, всего в полудне пути, Хартворд.

Довольно узкая горная тропка на протяжении нескольких часов, постоянно петляя, завела всю компанию на вершину горы или точнее, высокого холма, называемого Сидмон. Некогда Сидмон был самой настоящей скалой с шапкой снега наверху, но сейчас то место, на котором находились путники, представляло собой небольшое плоскогорье не шире полумили: как будто горный пик срезало неведомой силой. Склоны холма густо поросли лесом, окружая проплешину выжженной земли с неглубокой воронкой посередине и разбросанными повсюду камнями. Эдмунд и Гуго с интересом оглядывались вокруг: по пути сюда Миртен в нескольких словах рассказал им историю этого места.

Говорили, что именно здесь в ходе гонений на магов уничтожили около десятка из них. Уничтожили с большими потерями среди самих преследователей, поскольку маги, загнанные озверевшей толпой на вершину, взялись за руки и призвали на себя сильнейший удар молнии, погибнув сами и забрав с собой не меньше сотни своих врагов. Гора, как рассказывали потом свидетели этих событий, будто взорвалась изнутри, и после этого на протяжении многих дней добровольцы, проклиная ненавистных колдунов, разгребали завалы камней в тщетных попытках найти тела своих погибших собратьев.

Повсюду, насколько хватало глаз, расстилался лес, и Сидмон, несмотря на свою относительно небольшую высоту, господствовал над округой — но только над южной её частью. Дальше к северу земная поверхность поднималась и, внезапно вспучиваясь скалистыми холмами и нагромождениями камней, переходила в горный хребет, тянувшийся далеко на запад.

Ирмио с самого начала предлагал отправиться в путь пешком: пешему, говорил он, намного легче спрятаться в случае опасности, пеший легко пройдёт там, где лошади путь заказан и, кроме того, путники будут избавлены от постоянной необходимости разыскивать для животных пропитание. Герцог всё же настоял на том, чтобы дать им коней. От замка Драмланриг только до Срединных гор, если поторапливаться, путь верхом займёт не меньше пяти-шести дней, убеждал он, а пешком намного дольше. Время не ждёт. А если они доберутся до таких мест, где передвигаться в седле будет уже невозможно, он предложил продать лошадей, ежели найдётся кому, а нет — так просто отпустить их на все четыре стороны.

— Я от этого не обеднею, — усмехнувшись, заявил тогда Ллевеллин.

Эдмунд с Гуго стояли на вершине Сидмона, последние полчаса до боли в глазах всматриваясь в линию горизонта. Где-то там, сказал Миртен — Хартворд, и при хорошей погоде можно увидеть конусообразную крышу главной башни замка. Погода была неплохая: прохладный осенний ветерок обдувал лица, и по темнеющему небу плыли редкие облачка, подсвеченные красными лучами заходящего солнца. Но, то ли потому, что очертания башен Хартворда сливались с далёкими южными холмами, то ли по иной причине, разглядеть ничего толком не удавалось.

— Знаешь ли, — сказал наконец Гуго, тронув Эдмунда за плечо, — а я, в общем-то, не уверен, что хочу туда возвратиться. По крайней мере, сейчас.

Эдмунд удивлённо глянул на своего товарища.

— Ну да, — пожал плечами тот. — Мне это незачем. Сам подумай: я там ничего, кроме кухни, не видел. Ну, понятное дело, праздники всякие, девчонок симпатичных много — но это всё. И ничего больше не светит. Так что я уж лучше с тобой, хоть за Стену, хоть к Телару в пасть, но, право слово, я себя от этого живым чувствую. Вот перед тобой сейчас весь мир, твоя жизнь вся так круто переменилась, столько всего впереди, что я этой тоски в твоих глазах, ей-богу, не понимаю.

— Хм… — буркнул Эд, — да я и сам, пожалуй, объяснить ничего не могу. Я всё время хотел из Хартворда выбраться, так вот выбрался — и столько всего сразу навалилось. Хочется иногда, знаешь ли, просто посидеть вечерком возле очага, хоть на той же кухне, попить пива, и поболтать ни о чём. Но сейчас это уже не получается.

— Чушь, — безапелляционно заявил Гуго, тряхнув своей рыжей шевелюрой, — к чёрту кухню. Какие наши годы? Глядишь, я ещё в королевском замке с тобой посижу, и попьём кое-что получше той жёлтой бурды, что нам на кухне наливали.

Эдмунд фыркнул. Да уж, чего-чего, а оптимизма Гуго не занимать.

— Ладно, пойдём.

Молодые люди принялись спускаться с нагромождения валунов. Чуть ниже на пологом северном склоне Сидмона Миртен нашёл довольно удобное место для ночёвки — не пещеру, а небольшое углубление в скале с нависающим сверху большим камнем. Ужин был неприхотлив: большой кусок свиного окорока, который Гуго извлёк из своей котомки, разделили на четверых и съели с удовольствием, запивая очень неплохим вином. Ирмио, бурча что-то под нос, со вздохом потряс пустым бурдюком: за эти шесть дней они выпили всё без остатка, а сейчас даже разбавляли напиток водой из ручья. В отличие от своего собрата маг Воды был не особенно привычен к длинным прогулкам и ночлегам без удобств, и Миртен время от времени посмеивался, глядя, как неуклюже Ирмио едет на лошади и как тщательно отряхивает каждое пятнышко грязи, ненароком попавшее ему на одежду.