На песчаном берегу что-то сверкнуло. Эд присмотрелся. Из-за ярких бликов на поверхности воды разглядеть хорошенько не получалось, но он поклясться бы, что это — меч. Не орочье оружие, но вполне обычный, нормальный меч, подобные которому он сотни раз видел у наёмников.

— Эдмунд! — послышался негромкий окрик. Юноша обернулся и поспешил к своим товарищам. По пригорку неспешно взбирался Гурх’хак. Миртен с Ирмио в нескольких словах просветили его насчёт ночных событий, но шамана молодой человек увидел только сейчас.

Гурх’хак был огромен. На две головы выше обычного человека, весь покрытый бурой шерстью, с широченными плечами и козлиными ногами, которые заканчивались трёхпалыми лапами. Рыло у него походило на кабанье, с крупными желтоватыми клыками и пастью таких размеров, что там с лёгкостью могла бы поместиться эдмундова голова. Целая связка ожерелий из разноцветных камней висела на его шее, а длинный передник покрывали замысловатые спиралевидные узоры. Из бисера, отметил про себя Эдмунд, и довольно тонкой работы. Интересно, кто это вышивает?

Шаман подошёл к людям и не торопясь уселся на траву, поджав под себя ноги. Когти у него были грязно-серые и обломанные, каждый размером с палец человека.

— Дарх’атулук, — произнёс он, оглядев всех по очереди.

— Дарх’атулук, — ответил Миртен, пояснив: — Здоровья желает. Все скажите.

Друзья старательно повторили незнакомое слово. Дхарг довольно хрюкнул.

— Мой говорить, — слегка глуховато, но ясно произнёс он. — Знать язык корхов.

Гуго с вытаращенными глазами смотрел на шамана, по всей видимости, стараясь уразуметь, как человеческие слова могут исходить из этой пасти.

— Красный человек, — немного помолчав, сказал дхарг, — слышать тебя. Не враг. Не друг. Не знать, кто эти? — Он коротким жестом обвёл сидящих людей. — Дети Дерева ждать Яхо. Не прийти. Прийти другой с Хронош. Говорить.

Миртен вздохнул, собираясь с мыслями.

— Яго умер, друг. Мы ищем хижину, в которой жил Яго.

— Почему? — рявкнул Гурх’хак.

— Он… — Миртен слегка замешкался. — Он передал нам Бремя Власти.

— Бре-емья… — задумчиво протянул дхарг, словно пробуя незнакомое слово на вкус. И, запустив лапу в свой мешок, вытащил оттуда чёрный камень. — Это?

— Да.

— Это есть Хронош. — Шаман внушительно покачал своей безобразной головой. И вдруг резко выбросил вперёд руку, чуть не ткнув Эдмунда в грудь. Маленькие красные глаза Гурх’хака словно пытались просверлить юношу насквозь.

— Кто?

Все ошарашенно замолчали.

— Видеть Хронош у него. Чёрное в сердце. Зачем прийти? Хронош — зло. — Взгляд дхарга как будто прожигал дыру на лице Эдмунда. — Зачем прийти? Говорить.

— Мы ничего не знаем про Хронош, лугдуш, господин, — мягко произнёс Миртен. — Мы пришли, чтобы узнать. Почему Хронош — зло?

— Зачем прийти, если не знать? — Гурх’хак словно выплюнул эти слова. — Хронош — наш. Дети Дерева хранить его. Не верить корхам. Вы — уходить. Вас проводят к Дарш’ваар.

Шаман резко поднялся, собираясь уходить.

— Нет, — вдруг решительно произнёс Эдмунд.

Вытащив руку из кармана, он протянул её к дхаргу и разжал кулак. На ладони лежало каменное грубо сработанное кольцо с вделанным в него крупным зелёным камнем великолепной огранки.

— Урк’шахх дал мне его. Я помог ему, и он дал мне это кольцо.

— Ты видеть Урк’шахх? Ты украсть кольцо?

— Нет. — Эдмунд упрямо качнул головой. — Он сидел в тюрьме. Я накормил его.

Огромное тело шамана нависло над юношей.

— Ты знать слово? — грозно прошипел он.

Эдмунд на мгновение задумался.

— Он сказал мне — кармах. Кармах.

Бормоча что-то непонятное, вокруг сидящих людей стали собираться дхарги.

— Коро Урк’шахх надвин кармах ша’фф. Гор надвин. Кармах’гхаш.

Широко раскрытыми глазами они смотрели на кольцо в ладони Эдмунда и едва ли не с ужасом заглядывали ему в лицо. Один из них, протянув свою лапу, нерешительно ткнул юношу в плечо.

— Кармах… гилзуф кармах…

— Н’гор! — повелительно крикнул Гурх’хак и тот с виноватым видом отпрыгнул назад. Ярость в глазах шамана внезапно потухла.

— Урк’шахх сказать тебе? Ты — сын сынов?

— Лугдуш, господин, — медленно произнёс Миртен. Глаза дхарга устремились на него. — Он — Эервен. Эдмунд Даннидир, сын сынов Мередидда Уриена, герцога Эервен. Он пришёл не со злом.

Гурх’хак удовлетворённо кивнул.

— Урк’шахх олог ранх. Урк’шахх — Великий шаман. Он видеть кровь Эервен. Дети Дерева помогать вам.

— Не успеть. Корхи — очень медленные, — недовольно произнёс Гурх’хак.

После недолгого отдыха весь отряд двинулся дальше, завернув круто на восток. Людей поставили в середину, но уже после получасовой пробежки по лесной чащобе шаман сделал знак остановиться. Слишком медленно, качая головой, заявил он.

Гурх’хак принялся что-то втолковывать Миртену. Выслушав его, маг повернулся к своим друзьям.

— Мы не успеваем, — вздохнув, сказал он. — Дхарги — как волки. Могут бежать с такой же скоростью, и так же долго. А мы их задерживаем.

— Куда не успеваем? — спросил Гуго.

— Мы сейчас направлялись к хижине Яго. Гурх’хак хотел дойти до неё, забрать весь скарб и до ночи успеть в Бараш-Дур — это что-то вроде их города. Но, говорит, с нашей скоростью это невозможно. Он очень недоволен. У него осталось чуть больше двадцати солдат, а это мало. Прошлой ночью, кстати, их было около сотни. Говорит, что к ночи все моррхи — это по ихнему тени, будут около того места, где они последний раз учуяли Хронош, а потом пойдут по нашему запаху. Бараш-Дур — это укреплённое селение, а сквозь стены тени, слава богам, проходить не умеют. И даже если бы осталась жива вся сотня его воинов, он утверждает, что это капля по сравнению с океаном. В погоню за Хроношом ринутся все моррхи Застенья, а их — тысячи.

— Так, может быть, и нет надобности идти в хижину Яго? — задумчиво спросил Эдмунд. — Я так понимаю, сам Гурх’хак и все их шаманы знают про Бремя Власти, и смогут рассказать нам всё, что мы хотим знать? Может, мы сможем обойтись без этого дневника?

— Скорее всего, так, — кивнул Миртен, — но он говорит, что у Яго осталось много чего ценного. Трудно в это поверить, но шаманы давали ему читать свои тайные книги — Яго, похоже, выучил письмо дхаргов, — и к тому же там есть какие-то талисманы и артефакты, в том числе из этого волшебного зелёного стекла. Гурх’хак не хочет оставлять эти вещи без присмотра, особенно после того, как мы сообщили ему о смерти Яго. Он говорит, что гоблины растащат всё за пару ночей.

— Удивительно, как это он тут жил, — развёл руками Гуго. — Гоблины, дхарги, шныги, эти тени проклятые, да ещё чёрт знает, какие твари. И, главное — зачем?

— Эх, юноша, юноша, — раздался укоризненный голос Ирмио, — по всей видимости, ты никогда этого не поймёшь. Стремление постичь истину иногда бывает сильнее страха.

— Отчего ж не понять, — фыркнул тот, — по-моему, мы именно этим сейчас и занимаемся. Залезли в самое пекло. И всё ради того, чтобы что-то узнать про этот мерзостный камень.

Миртен нетерпеливо взмахнул рукой.

— Хватит. Потом про это. Суть вот в чём: нас опять понесут…

— О, боги, — простонал Ирмио.

— Да нет, на спинах. Это всё же полегче. Мы прямиком отправляемся в Бараш-Дур. А в хижину Яго Гурх’хак отрядит пятерых солдат.

Посланные в хижину вернулись в Бараш-Дур уже после заката. Гурх’хак самолично принёс Эдмунду дневник — толстую тетрадь в потёртом кожаном переплёте. Наполовину пустую — Яго Маэрин, со вздохом заметил Миртен, наверное, надеялся прожить много дольше.

Мельком глянув на первые страницы, густо исписанные чёрными чернилами, маг Огня удалился. Это — твоё знание, сказал он юноше.