И которыми он в командировке бУхал.…

Раздавались гулким эхом вдалеке слова утешения товарища генерала.

–.. ваш рот, – говорил товарищ генерал.

– Кто же знал, что вы, притырки, – говорил товарищ генерал.

– Намочите тротил, – говорил он.

– И сопрете себе целое ведро, – говорил он.

– Вот он возьми, и не взорвись там где надо, – сказал он.

– И там, где не надо, взорвись, – говорил он.

– Вы же сказали, саха… – сказал лейтенант.

– Ты в разведке дебил или где? – сказал генерал.

– А маскировка? – сказал он.

Лейтенант молчал, окаменевший, прятал горе свое за щетинистыми бровями, сопел тяжело, старался не думать о плохом. Глядел на кадры репортажа, который ему показывали: с бегущей строкой, людишками, несущимися из дома, где два мешка сахару нашли – пресс-служба так и заявила, что, мол сахар, да учения, – и развалины своего дома. Того, где на батарее ведро тротилу высохло да взорвало все. Даже клочков от семьи не нашли…

–… ы не журись, Сашка, – услышал лейтенант.

– Сашка же тебя зовут? – сказал товарищ генерал.

– Колька, – сказал лейтенант безучастно.

– Колька, братан, не журись, – сказал товарищ генерал.

– Мы, твоя контора, твоя семья, – сказал он.

– Не оставим тебя в беде, – сказал он.

– Мы все тебе компенсируем, – сказал он.

– Вот тебе за Ваньку, – сказал он, протягивая конверт.

– Вот тебе за Маньку, – сказал он, протягивая второй конверт.

– А вот и Ваську, – сказал он, щедро даря третий конверт.

– За Нинку, извини, не положено, – сказал он, разведя руками.

– Она у тебя домохозяйка была и не застрахованная, – сказал он.

– К тому же, Игорешка, не убивайся ты так по ней, – сказал он.

– Гулящая она была, – сказал он.

– С капитаном Долом перлась, – сказал он.

– Который и придумал всю эту аферу с сахаром, – сказал он.

– Конечно, не просто так, а потому что он, – сказал он.

– Был давно уже перевербован, – сказал он.

– Когда?! – сказал лейтенант.

– Еще в Афгане, – сказал товарищ генерал.

Закурил, глядя на карту. Сказал горько:

– Он мне как сын был… – сказал он.

– Но однажды, – сказал он.

– Шли мы караваном из Пянджского ущелья, – сказал он.

– А тут нам навстречу вылетает колонна вертолетов, – сказал он.

– И все «черные ястребы»… – сказал он.

– ЦРУ и МИ-6, – сказал он.

–… в рот, – сказал лейтенант ошеломленно.

–… – недовольно покосился на него товарищ генерал

– Виноват, товарищ капитан, – сказал лейтенант.

– В общем, беру я в правую руку свой «Калаш», – сказал товарищ генерал.

– А в левую миномет… – сказал он.

– А когда бой кончилась, он и появился, – сказал он.

– Мол, контузия, был в канаве, – сказал он.

– Ради прикрытия, ноги себе отрезал, – сказал он.

– Но мы, конечно, рано или поздно разоблачаем всех, – сказал он.

Включил телевизор. На экране забегали полосы, потом картинка появилась. Висел на струнах фортепиано под потолком обрубок капитана Дола. Страшно похожий на какого-то удивительного парашютиста, вздумай тот отрезать себе ноги, раздеться догола, и обмотаться стропами без купола и отрезать себе мошонку.

Капитан кричал, и кричал страшно. Совесть, подумал лейтенант. Товарищ генерал кивнул.

– Совесть мучает, – сказал товарищ генерал.

Выключил экран, закурил. Помацал себе правую сиську.

– Сердце, лейтеха, – сказал он, поймав взгляд лейтенанта.

– Я же все через него пропускаю, – сказал он.

– Вы же мне как дети, – сказал он.

– Родные, – сказал он.

– А почему справа? – сказал лейтенант.

– Так мы ведь всегда правы, – сказал генерал.

Встал. Потянулся.

– Кстати, о детях, – сказал он.

– Мы тут с пацанами… – сказал он неловко.

– Раз уж такая фигня… – сказал он.

– Ну в смысле без детей… – сказал он.

– И твои погибли… – сказал он.

– Одиночество, тоска,, – сказал он.

– В общем, вот, – сказал он.

– В конце-то концов, дети вырастают и на хер шлют, – сказал он.

– Бабы все шлюхи, – сказал он.

– А это… не обманет не предаст… – сказал он.

Свистнул. Из-под стола вылезла овчарка.

– Вот тебе Джульбарс вместо семьи, – сказал товарищ генерал.

Пес, виляя хвостом, обнюхал берцы лейтенанта и задрал лапу. Это, наверное, чтобы сбить с толку поисковиков, подумал лейтенант. Джульбарс сел, оглядываясь.

– Джульбарс, – сказал ему лейтенант.

– Он на Джульбарса не отзывается, – сказал генерал.

– Только на Рекса, – сказал он.

Овчарка, заслышав «рекс», гавкнула утвердительно.

– Настоящий разведчик, – подумал лейтенант.

Кивнул генерал утешительно. Сказал в спину уходящему с верным псом лейтехе.

– И это, Петров, – сказал он.

– Антонов, – сказал, не оборачиваясь, Антонов.

– Антонов, – сказал генерал.

– Ведро сахару-то верни, – сказал он.

– В бухгалтерию, – сказал он.

* * *

Конечно, смирение к лейтенанту Антонову пришло не сразу.

Как ему и говорил и предупреждал о том штатный психолог ФСБ, который провел с ним три сеанса психотерапии, поначалу его будут мучить фантомные боли.

– Типа как капитана Дола по поводу ног, – сказал психолог.

– Только вы эти мысли гоните прочь, – сказал психолог.

– Потому что если мы их узнаем, – сказал он.

– То мучить вас будут не мысли, а мы, – сказал он.

– Так что просто начните рисовать, купаться с дельфинами, – сказал он.

– Выгуливайте собаку, учите ее всяким штукам, – сказал он.

Лейтенанту семья поначалу снилась. Детки играющие… Теплые, шелковистые волосы Нинки, живот ее, размякший после родов и такой… родной. Просыпаясь, лейтенант с болью видел, что рука его тонет в брюхе Джульбарса, который, скотина ебанная, упорно не желал спать на полу, а только на кровати. Первые несколько месяцев лейтенант пил. А когда понял, что ничего не помогает, ступил на скользкую тропинку предательства.

– Значит, Рексик, да – бормотал он.

– За семью и дом овчарку мне, – бормотал он.

– Вот как контора кровь оценила, – бормотал он.

Шептал что-то, выискивая в интернете. Наклонялся близоруко – что не мешало ему быть отличником по стрельбе и боевой подготовки, – к экрану. Недели поисков даром не прошли. Лейтеха отыскал настоящий оппозиционный портал в интернете! Назывался он «Советская пресса» – сокращенно svpressa. ru – и на нем было нарисовано красное знамя, две карикатуры на Контору и Президента-Главнокомандующего, а еще там были две фотографии мужиков в профиль.

И подпись.

– Побуяним против власти, мужики! – было написано там.

– Хватит ужо уродам пить нашу кровь, – было написано там.

– Скажем режиму «нет», – было написано там.

– Каждому, кто придет свидетельствовать за преступления режима, – было написано там.

– Два пива, гарцкая канарей… – было написано там.

– В смысле прямой эфир и место в Рядах Борцов, – было написано там.

А ниже, маленькими буквами, выходные данные, адрес и – «при содействии администрации президента РФ»

* * *

…в студии, откуда транслировалось все в интернет, – как в комнатке, где капитана Дола замучили, подумал лейтеха, – было очень светло. Стеклянный стол, микрофоны, книжки на полках. Маркс, Деррида, Кара-Мурза, Ленин – прочитал имена лейтенант. Все наши, с теплотой подумал он. Потрепал по холке Джульбарса. Глянул на мужика, который напротив сидел. Высокий, статный, молодой, в грубом рыбацком свитере, лицо волевое, красивое…

– Не иначе, как главный враг режима, – подумал лейтеха.

Подпер рукой щеку и приготовился рассказывать свою горькую правду. Начал подвывать тонко и горько Джульбарсик…

– Ну что пацаны, побуяним?! – сказал мужик в свитере фразу, которой, как объяснил он лейтехе, все развлекательные передачи у них начинаются.

– А сейчас, сограждане, – сказал мужик в свитере.