В середине XVII в. во время правления Алексея Михайловича патриархом Никоном была проведена церковная реформа, которая привела к церковному расколу. Реформа и раскол стали выражением неоднозначного отношения русского народа к усилившимся светскому и иноземному влияниям. В русском обществе сложились две враждующие партии — грекофильская и западническая, сторонников старины, изоляционизма, и реформаторов, стремившихся к европеизации России. Проявлением обновленческих тенденций и стала никоновская реформа, которая должна была исправить мелкие отличия русской православной обрядности (например, креститься не двуперстием, а трехперстно), а также некоторые положения в русских богослужебных книгах, чтобы привести все это в соответствие с практикой греческой, а также украинской и белорусской православных церквей. Это должно было привести к сближению обрядов всех православных народов, после чего Никон рассчитывал встать во главе вселенского Православия.

Как Никон был ярым противником любого изоляционизма, так знаменем противников реформы стал протопоп Аввакум Петров. Он и его сторонники сочли за оскорбление разрыв с вековой национальной традицией, были категорически не согласны с усилением европейского влияния, а также с начавшейся секуляризацией культуры России. В этом проявил себя извечный спор русской культуры о дальнейших путях развития страны.

XVII в. стал также временем начавшейся секуляризации культуры. Этим переменам способствовало значительное распространение грамотности, появление первых школ и, наконец, первого высшего учебного заведения в России — Славяно-греко-латинской академии. Начинается распространение научных и технических знаний, пришедших в Россию из Европы. Постепенно было подорвано господство церковной догмы, что открыло новые возможности для развития художественной культуры в нашей стране.

Эти и другие исторические события нашли свое разностороннее отражение в культуре России XVII в. Тогда интенсивно развивалась русская литература, в которой по-прежнему было много публицистических сочинений, посвященных острополитическим проблемам. Смутное время вновь обострило интерес к вопросу о характере власти в политической системе. Среди известнейших авторов XVII в. — хорват Юрий Крижанич (ок. 1618–1683), европейски образованный мыслитель, сторонник неограниченной монархии, а также один из первых теоретиков идеи славянского единства (его можно назвать предшественником и теоретиком панславизма). Так, он считал, что роль славянства в мировом историческом процессе постоянно растет, хотя оно подвергается угнетению и оскорблению со стороны чужеземцев, особенно турок и немцев. Особую роль в будущем подъеме славянства он отводил России, которая, превратившись благодаря передовым реформам в ведущую мировую державу, освободит порабощенные славянские и другие народы и поведет их вперед.

Неоднозначность событий этого времени привела к тому, что литература впервые начинает задумываться о противоречивости человеческого характера. Если раньше герои книг были либо абсолютно добрыми, либо абсолютно злыми, теперь писатели открывают в человеке свободную волю, показывают его возможности менять самого себя в зависимости от обстоятельств. Именно такими предстают перед нами герои Хронографа 1617 г. — Иван Грозный, Борис Годунов, Василий Шуйский, Кузьма Минин. Как отмечал академик Д.С. Лихачев, в том проявлялась тенденция открытия характера человека: героями литературы становятся не только святые подвижники и князья, как раньше, но и простые люди — купцы, крестьяне, небогатые дворяне, которые описывались в легко узнаваемых ситуациях.

Новые веяния коснулись и такого консервативного жанра литературы, как жития, который стал использоваться для бытового повествования. Примером может служить «Повесть об Ульянии Осоргиной», в которой присутствуют не только типичные для жития черты (святость помыслов и поступков героини), но и большое внимание уделяется описанию повседневных занятий Ульянии и ее близких. Из-за обилия домашних дел и нездоровья она редко посещает церковь, однако это не умоляет ее благочестия. Автор внушает читателю мысль, что человек может обрести святость, оставаясь в миру, в семье.

Распространение грамотности в XVII в. вовлекло в круг читателей новые слои населения: провинциальных дворян, служилых и посадских людей. С изменением социального состава читающей публики появились новые требования к литературе. Особый интерес в ней вызывает занимательное чтение, потребность в котором удовлетворяли переводные рыцарские романы и оригинальные авантюрные повести. К концу XVII в. русская читающая публика знала до десятка произведений, пришедших в Россию разными путями из-за границы. Среди них наиболее популярными были «Повесть о Бове Королевиче» и «Повесть о Петре Златых Ключей». Сохраняя некоторые черты рыцарского романа, на русской почве эти произведения настолько сблизились со сказкой, что позднее перешли в фольклор.

Новые черты литературной и реальной жизни отчетливее проявились в бытовых повестях, герои которых, отвергая заветы старины, покидая родительский кров, стремились жить по своей воле. Таков герой «Повести о Горе-Злосчастии» и особенно «Повести о Фроле Скобееве» — типичной плутовской новеллы, описывающей жизненные перипетии обедневшего дворянина, всеми правдами и неправдами стремящегося проникнуть в верхи общества.

Полный социальных конфликтов XVII в. породил новый литературный жанр — демократическую сатиру, тесно связанную с народным творчеством и народной смеховой культурой. Она создавалась в среде посадского населения, подьячих, низшего духовенства, недовольных притеснениями феодалов, государства и церкви. Так появились многочисленные пародии: на судопроизводство («Повесть о Шемякином суде», «Повесть о Ерше Ершовиче»), на житийные произведения («Слово о бражнике»). Осуждению подвергались падение нравов в городской среде, среди духовенства, государственная монополия на виноторговлю. Правда, религиозное учение никакой критике не подвергалось.

Яркой чертой литературной жизни стало рождение стихосложения. До этого Россия знала поэзию лишь в народном творчестве, в былинах, но это не было рифмованным стихом. Рифмованная поэзия возникла под влиянием польского силлабического стихосложения (для него характерно равное количество слогов в строке, пауза в середине строки, а также концевая рифма, стоящая под единственным строго обязательным ударением). Ее основоположником стал Симеон Полоцкий (1629–1680), белорус, получивший прекрасное образование в Киево-Могилянской академии. Он был придворным поэтом царя Алексея Михайловича и сочинял многочисленные декламации и монологи, ставшие образцами новой панегирической поэзии. Они вошли в сборник «Рифмагион». Свою задачу он видел в том, чтобы создать новороссийскую словесность, и во многом он эту миссию выполнил. Его произведения отличаются орнаментальностью, пышностью, отражают идею «пестроты мира», переменчивости бытия. У Симеона ощущается тяга к сенсационности, стремление удивить, поразить читателя как формой изложения, так и необычностью, экзотичностью сообщаемых сведений. Таков «Вертоград многоцветный» — своеобразная энциклопедия, в которой собрано несколько тысяч рифмованных текстов, содержащих данные, почерпнутые из различных областей знаний: истории, зоологии, ботаники, географии и т. д. При этом достоверные сведения перемежаются мифологизированными представлениями автора.

Как считают историки литературы, произведения Симеона Полоцкого и его учеников положили начало стилю барокко в русской литературе. В Европе XVII в. этот стиль пришел на смену Возрождению. С барокко европейское искусство как бы вернулось к средневековой духовности, но на основе гуманистического опыта Ренессанса. Формальными признаками барокко являются особая живописность, обилие деталей, затрудняющих восприятие целого, декоративность, причудливость. На Руси же барокко стало удивительно органичным стилем. С одной стороны, мистика, темы Страшного суда, мученичества, возрожденные в европейском барокко, были близки русскому искусству. С другой стороны, возрожденческие элементы барокко влились в ту гуманистическую струю русской культуры, которая фиксируется как Предвозрождение.