— Прости?

Отстранившись, Сэйди рассмеялась:

— Хочешь пива?

Иисусе. Минет и пиво. Большинство парней посчитали бы, что их мечты осуществились, но Винс к большинству не относился. Было кое-что, что нравилось ему больше. Он стянул футболку Сэйди через голову и склонился к ее губам. Ему нравился оральный секс. Нравилось зарываться лицом в женскую грудь, но все это — лишь прелюдия. Развлечение, ведущее к настоящему делу.

Винсу нравился полный контакт. В любой позиции. Он любил отдавать и брать. Жесткие толчки и спокойное скольжение. Он был любителем проникновения.

— Нет. У меня на уме кое-что получше, чем пиво. — И коснулся застежки лифчика.

Сэйди отстранилась, глядя в зеленые глаза Винса, все еще затуманенные желанием, но полные энергии.

— Разве тебе не нужно время восстановиться?

Все мужчины, которых она знала, нуждались во времени на восстановление.

— Нет. Готов продолжить. — Он спустил бретельки лифчика по ее рукам и отбросил ненужную вещицу в сторону.

Когда Сэйди приехала домой, то переодела белье. У нее не было ничего сексуального, но хотелось, чтобы лифчик и трусики хотя бы подходили друг к другу. Поэтому она надела белые трусики и белый бюстгальтер. Винс, казалось, не заметил таких стараний и прижал ее обнаженную грудь к своей теплой груди.

— А тебе нужно время на восстановление?

У Сэйди затвердели соски. Винс подхватил ее ладонями под ягодицы и поднял, будто она ничего не весила. Сэйди обхватила его ногами за талию: горячее желание сгустилось меж ее бедер еще до того, как она вытащила впечатляющий член Винса из его штанов.

— Я готова продолжать.

Он пронес ее в темную гостиную и опустил на пол. Поцеловал в шею и снял то, что оставалось на ней из одежды. Касаясь большими теплыми руками всего тела Сэйди и втягивая губами кожу у нее на шее. Как и тем вечером, в комнате невесты, Сэйди чувствовала, что надолго ее не хватит. В этот раз она подтолкнула Винса к дивану своей прабабушки и протянула руку:

— Презерватив.

— На выбор!

И предложил ей три: красный, зеленый и голубой.

— Возьму тот, что подходит к твоим глазам, — сказала она, выбирая зеленый.

— Хочешь, чтобы мой член подходил к моим глазам?

Отбросив остальные кондомы на софу, Сэйди смотрела, как Винс раздевается.

— Считай меня модницей.

Он снял ботинки, носки, спустил брюки и трусы по мощным бедрам. На его загорелом теле не было ни грамма жира, ни миллиметра обвисшей кожи. Когда Винс остался полностью обнаженным, Сэйди толкнула его в грудь, чтобы он сел. Это был не самый романтичный секс в жизни Мерседес Джоанны Холлоуэл, но романтика сейчас мало кого интересовала.

— Мы куда-то спешим?

Сэйди оседлала колени Винса, и бархатная головка его возбужденного члена коснулась ее там, где ей это было нужно больше всего. Каждую клеточку тела сотрясла дрожь, и Сэйди с трудом сдержалась, чтобы не броситься очертя голову в наслаждение и не опуститься прямо сейчас на этот горячий, ничем не покрытый пенис.

— Ты же сказал, что готов продолжать.

Он и выглядел готовым.

— Так и есть.

— Тогда продолжим.

Она разорвала упаковку кондома, и в четыре руки они раскатали презерватив по длинному, толстому члену. Винс, обхватив лицо Сэйди ладонями, смотрел ей в глаза, пока входил в нее. Ему потребовалось несколько толчков, и когда он сказал:

— Как узко, — его голос был низким и хриплым.

— М-м-м. — Сэйди откинула голову назад и схватила Винса за плечи. Жар, зародившийся в том интимном месте, где они соприкасались, спиралью закручивался в ее теле.

— Так хорошо чувствовать тебя здесь. — Винс скользнул ладонями с ее груди на бедра. — И видеть тоже.

— Да, Винс. — Он приподнял ее, затем опустил обратно. — Очень хорошо.

— Не зря разделась?

— Нет.

Боже, он что, собирается всю ночь разговаривать? Ничто не портит секс быстрее, чем болтовня. Особенно если парень ляпает что-нибудь тупое и сводит всю концентрацию на нет. А иногда требуется большая концентрация, чтобы события дня не всплывали вдруг в голове.

Сэйди качнула бедрами… вот оно — жаркое трение. В горле Винса завибрировал стон, член скользнул внутрь и наружу. Винс был большим, мощным и вбивался в нее глубоко. Очевидно, он не принадлежал к болтливому типу парней, и Сэйди не нужно было стараться и концентрироваться на том, что он делает с ней. Она была захвачена мгновением. Поглощена им. Дом мог гореть синим пламенем, а она бы даже не заметила, объезжая Винса, словно он один из призовых жеребцов ее отца. Двигаясь страстно и жестко, снова и снова, бесконечно, до той секунды, пока не сорвалась головой вниз в обжигающий оргазм, который лишил Сэйди разума. Оргазм вышел из-под контроля, подчинил ее, пока Винс входил в нее снова и снова. И когда Сэйди только-только начало отпускать, он надавил ей на бедра и так и держал своими большими сильными руками.

— Ола, — низко застонал Винс. Сэйди наклонилась вперед и легонько укусила его за плечо. Некоторые люди, кончая, молчали. Другие — возносили хвалу Господу, третьи ругались матом. Но Сэйди никогда раньше не слышала «ола».

Сэйди разрезала слоеный круассан на разделочной доске.

— Хочешь, добавлю авокадо на твой сэндвич?

— Давай. — Винс стряхнул капли воды с листьев салата и положил их на столешницу рядом с доской.

Сэйди была в футболке и трусиках. Винс — в штанах карго. После разминки они оба нагуляли аппетит.

— Мужская еда в летней кухне на улице, — сказала Сэйди, намазывая круассаны майонезом. — Каролина никогда не стала бы кормить парней круассанами.

— Кто такая Каролина? — Винс оторвал бумажное полотенце и вытер руки.

— Каролина — наша кухарка. — Сэйди положила на круассаны индейку, салат и авокадо. — Она два раза в день готовит еду для работников ранчо. Большой-пребольшой завтрак и большой ужин. Ее сестра Клара Энн ведет хозяйство здесь и в домиках для рабочих. — Она подошла к холодильнику и открыла его. Холодный воздух коснулся ее бедер, когда Сэйди наклонилась, чтобы взять маринованные огурчики, банку пепперони и нарезанный сыр. Поскольку она вернулась, сестры держали холодильник и буфет полными продуктов для сэндвичей. — Думаю, сестры работают здесь около тридцати лет. — Она закрыла дверцу и повернулась. Винс стоял в центре комнаты: голова наклонена набок, взгляд прикован к ее заднице. — Что?

— Ничего. — Он усмехнулся, будто его застали за чем-то нехорошим, но он об этом не сожалеет. — Сколько мужчин живет в бараке?

Пожав плечами, Сэйди бросила ему сыр. Винс поймал его и пошел за ней к столу.

— Я точно не знаю. — Она поставила банки и взяла фарфоровые тарелочки своей мамы из шкафчика над головой. — Когда я была ребенком, их было около пятнадцати. Сейчас, я думаю, большинство тех, кто работает в «Джей Эйч», живет в городе. — Она добавила на сэндвичи сыр и пепперони. — Беспокоишься, что один из людей моего отца может ворваться сюда и надрать тебе задницу за то, что крутишь с дочкой босса?

Винс рассмеялся, и Сэйди посмотрела на него через плечо. На такого большого и загорелого, и плохого.

— Нет, просто задумался, насколько безопасно находиться здесь женщине совсем одной.

— Собираешься что-то сделать?

— Что-то кроме того, что я уже сделал?

Она засмеялась:

— Мне понравилось то, что ты сделал. Я должна беспокоиться, что ты сделаешь что-то, что мне не понравится?

— Есть несколько позиций, в которые я хотел бы тебя поместить, но гарантирую — они тебе понравятся.

— Мне нужно иметь под рукой мой шокер? Просто на всякий случай.

Приподняв бровь, Винс положил сыр на стол.

— Я не поверил, когда ты в прошлый раз угрожала мне своим воображаемым шокером.

Сэйди улыбнулась, но не стала ни в чем признаваться, а указала на буфет:

— Возьми чипсы, пожалуйста.

Она положила круассаны и огурчики на голубое блюдо веджвудского фарфора, а когда Винс вернулся, то выложила туда и «Лэйс».