— Я привез сумку.

Конечно, вчера он сорвался сюда без подготовки, но приехал готовым остаться. Готовым выяснить, что в Отэм такого. Сейчас, как и пять лет назад, она заставляла его вести себя подобно мальчишке. Как будто ему тринадцать, и он мечтает о девочке, живущей на его улице, и ездит мимо ее дома на велосипеде в надежде увидеть мельком. Теперь вместо велосипеда у него пикап. И Сэм Леклер мужчина, а не мальчишка. И ему нравится думать, что он приобрел некоторое мастерство в отношениях с женщинами. Немного хитрости. Может быть, немного очарования. Что ему не нужно охотиться на женщину. И выслеживать ее по ночам.

Да, именно так ему нравится думать, но вот он здесь, в Моклипс, с Отэм. И снова чувствует себя мальчишкой. Неуверенным и выписывающим «восьмерки» на велосипеде.

— Я думала, ты просто выскочил из «Бенихана» и приехал сюда, — сказала Отэм.

Она вытянула губы и подула в кружку, и голова у Сэма закружилась от мыслей о том, что бы он хотел, чтобы сделали эти губы. То, о чем он не должен был даже думать так рано утром, но не смог с этим справиться.

— Может, я и не бойскаут, но я всегда готов. — Сэм взглянул на нее и, откусывая вафлю, улыбнулся, вспомнив, как Отэм выхватила презерватив у него из рук и разорвала упаковку зубами. — У меня в пикапе всегда есть сумка с вещами. На случай, если надо переодеться в «Кей».

— Ну, мистер неофициальный бойскаут, я не очень-то хочу сегодня копаться в холодном мокром песке. — Она сделала глоток. — Так что буду наблюдать с террасы.

— Можно мне соку, мам?

Отэм подошла к холодильнику и открыла его. Взгляд Сэма скользнул вниз по ее спине и бедрам к симпатичной попке.

— Хочешь соку, Сэм?

О, да.

— Да, пожалуйста.

Она налила сок, и Сэм намеренно не смотрел на ее таксу, когда Отэм шла к нему. Она поставила сок перед ним, и его рука скользнула вверх по ее бедру.

Глаза у нее расширились.

— Что ты делаешь?

— Ем вафлю, — ответил Коннер.

Сэм не знал, поэтому опустил руку. Он совсем не собирался трогать Отэм. Это просто случилось, как будто для него такой жест был естественным. Как будто они — пара. Семья, но, конечно, они не были ни тем ни другим.

Отэм была матерью его сына, но они не были семьей. Она была горячей и сексуальной и заставляла его желать большего, но они не были любовниками. Она была женщиной, о которой он думал, но не была его подружкой.

Так кто же она? Для него.

На улице было около десяти градусов. Морской ветер разметал Отэм волосы по лицу. Она надела теплый свитер, джинсы, угги и сидела в шезлонге, возвышаясь над пляжем. И была рада, что не стоит на коленях в мокром песке, копаясь там маленькой пластиковой лопаткой. Запускать змея намного лучше, но Отэм должна была признать, что маленькая ее частичка рада, что не пришлось бегать по пляжу, зарабатывая себе обветренные губы: ближе к дому ветер был чуть потише.

Отэм опустила журнал «Невеста», который держала в руках, и посмотрела поверх него на Коннера и Сэма. Парочка возилась на пляже уже пару часов. Дольше, чем Отэм думала, они продержатся. С ее места замок выглядел кучей песка с крепостным рвом. Ветер доносил голоса — детское хихиканье Коннера смешивалось с более глубоким смехом Сэма — вместе со звуками океана и морских птиц. При виде этих двух светловолосых голов, склонившихся над кучей мокрого песка, сердце Отэм сжималось сильнее, чем от шарма бывшего мужа или страсти в его голубых глазах, или прикосновения его рук к ее жаждущему телу, или его истинной красоты. Отэм не опасалась влюбиться в него. Она уже как-то раз сделала это и выучила урок. Но она опасалась, что Сэм ей понравится. И это пугало.

Прошло два месяца со свадьбы Саважей и того полудня, когда бывший поздно привез Коннера домой. Два месяца с тех пор, как он стал проявлять бòльший интерес к жизни сына. Каким-то образом получилось так, что Сэма стало больше и в жизни Отэм. Настолько больше, что прошлой ночью она завершила свое более-чем-пятилетнее сексуальное воздержание на полу у входной двери. С Сэмом.

Отэм не гордилась собой, но и не была так потрясена, как следовало бы. Как она и сказала Сэму прошлой ночью, по большей части она была в замешательстве. И смущена, что сдалась единственному мужчине на планете, которому поклялась никогда не позволить снова коснуться себя. Она все еще не понимала, почему он появился прошлой ночью у ее двери. Почему она позволила ему войти. И почему он все еще здесь.

— Эй, мам, — позвал Коннер, мчась к ней по дорожке. — Посмотри на замок.

Отэм отложила журнал: изначально было ясно, что это только вопрос времени, когда Коннер заставит ее посмотреть на свой замок. Встав, она спустилась по ступенькам к сыну. Он встретил ее в центре дорожки с высокой травой. Отэм прижала ладони к его красным ушам.

— Ты замерз. Не хочешь домой?

Он покачал головой.

— Папа сделал дракона. Пойдем посмотрим.

Она взяла его холодную маленькую ручку в свою и прошла по короткой дорожке. Сэм, руки в боки, стоял перед замком. Колени его джинсов были такими же мокрыми и заляпанными песком, как и у Коннера, а уши такими же красными.

Холодный ветер шевелил ему волосы, грязь запятнала щеки.

— Что думаешь?

Склонив голову набок, Отэм изучала замок, который вблизи выглядел менее похожим на кучу песка. Он был квадратным с четырьмя башнями и рвом, но самым впечатляющим оказался его размер. Как и все, что делал Сэм, замок был большим и сногсшибательным.

— Я всегда мечтала поехать в тур по европейским замкам. Кто знал, что я увижу один из них в Моклипс.

— Ты мечтаешь о туре по старым каменным зданиям?

— О да. Я слышала, что в Германии одни из лучших и самых посещаемых замков.

— Видишь дракона? — Коннер показал на то, что выглядело как змея с большой головой, ползущая по песку к замку. — Он защищает мальчика в замке.

— От чего?

Коннер посмотрел вверх на отца и сморщился от солнца.

— От чего, пап?

— От девчонок.

Засмеявшись, Отэм легонько шлепнула Сэма по животу. Он схватил ее за руку, прежде чем она успела ту отдернуть.

— Ты холодный.

— Тогда в «Кей» ты сказала, что я горячий.

Свободной рукой она отбросила пряди рыжих волос, упавших ей на лицо.

— А сегодня ты грязный.

Сэм обхватил ее руками и приподнял на носочки. Прижался к ней грязным свитером и засмеялся.

— А ты слишком чистая. Мне больше нравится, когда ты тоже грязная.

— Сэм! — Отэм уперлась ему в плечи и попыталась вывернуться из его хватки. Но Сэм был больше и выше, и у нее не было ни единого шанса.

Он сжал ее крепче, поднимая, пока ноги у Отэм не стали болтаться над песком. Жаркое дыхание коснулось ее замерзшей щеки.

— Хочешь заняться со мной чем-то по-настоящему грязным?

Отэм вцепилась ему в плечи, испугавшись, что если он не остановится, она согреется везде. Что ей нравится ощущение, когда ее так крепко держит сильный мужчина. Сэм.

— Не перед Коннером.

Холодные губы коснулись уголка ее губ.

— Тогда немножко грязным?

— Прекрати, Сэм. Ты смущаешь его. — Как смущает ее горячий смерч, кружащийся у нее в животе.

Сэм поднял голову и сказал, глядя ей в глаза:

— Ты смущен, Коннер?

— Да.

Сэм посмотрел поверх плеча Отэм, но не отпустил ее.

— Чем?

— Если в замке нет двери, как мальчик выберется, чтобы покататься на драконе?

Улыбнувшись, Сэм опустил Отэм, медленно скользя ее телом по своему, пока ее ноги не коснулись песка.

— Там есть скрытая дверь, о которой знают люди, которые живут внутри.

— О, — Коннер кивнул, как будто ему все стало ясно. — Теперь я замерз.

Отэм взглянула на сына через плечо:

— Хочешь принять ванну?

— Ага.

Отэм сделала шаг назад из теплых рук Сэма, и все вместе они пошли по дорожке к пляжному домику. Как будто были семьей. Семьей, о которой Отэм мечтала с тех пор, как носила Коннера в животе. Семьей, которую она отчаянно хотела в детстве, но не получила. Они не были семьей. И никогда не будут. Сэм — это Сэм. Избалованный спортсмен, так привыкший получать все, что хочет, когда и как хочет, что у него не осталось четких границ.