— Ну, что же вы, продолжайте… Только, может, позавтракаем сначала? — спросила Габриэла, проходя сквозь расступившуюся толпу. Юджи и Тристан спрыгнули с табуретов и протянули маме руки. Она присела, поцеловав их по очереди:
— Вам понравилось?
— Да, мама, Джейк так красиво играл…
— Он пел ту песню, которую когда-то пела Дейзи…
— … а ещё про короля Артура и его рыцарей…
— …и про дракона… — наперебой стали рассказывать дети.
— А про эльфов он вам не пел? — не удержалась Габриэла.
— Пел. Только Дейзи говорила, что эльфы маленькие, потому что живут в цветах, едят пыльцу и пьют нектар, а Джейк почему-то говорил, что они большие, раз могут скакать на лошадях и строить корабли… — Тристан говорил это с совершенно серьёзным видом, так что Габриэла была готова откусить себе язык. Но дочь её удивила ещё больше:
— Эльфов не бывает! Ни больших, ни маленьких! Это всё сказки!
И смех, и грех. Вот стоит живое доказательство того, что эльфы (большие, без всяких там крылышек!) существуют, и это самое доказательство говорит, что эльфов нет! И засмеяться бы, да в носу защипало… и в глазах как-то помутнело…
— Ну, ладно, детвора, давайте про эльфов споём после завтрака, — пробормотала Габриэла, пытаясь обратить неудачный разговор в шутку. Оглянувшись, она увидела, что всех слуг и след простыл. Кухарка и две её помощницы шуршали у плиты, менестрель встал с низенькой табуретки и искал в воздухе руку девочки-поводыря, которая стояла за его спиной. Тристан раньше неё успел схватить его ладонь. Менестрель взялся за его руку.
— Ты кто? — ласково спросил он, глядя незрячими глазами мимо Тристана.
— Тристан Сент-Джон Уотерфолл, — гордо произнёс мальчик. — А это, — он взял Джейка за вторую руку и с детской непосредственностью прикоснулся ей к Юджи, — моя сестра, Юджиния.
— Очень приятно, Юджиния, — кивнул паренёк, опять же глядя мимо неё.
— Дейзи, завтрак скоро? — спросил Джон, обходя детей.
— Сию минуту, милорд… — кухарка держала в руках горячий котёл, накрытый крышкой: — Так! А ну, все кыш отсюда! Не хватало ещё ошпарить кого-то. Миледи, прикажите им уйти!
— Дети! Дейзи абсолютно права. Давайте уйдём. Тристан, отведи нашего менестреля в залу… Идём, Джон.
— Мама, а как же Грейс? — спросила сзади Юджи.
— Конечно, она тоже идёт с нами. Посади её рядом с Джейком…
За завтраком от внимания Габриэлы не ускользнуло то, что теперь Джейкоб аккуратно промокал губы салфеткой, ел аккуратно и с достоинством. Геби наблюдала за парнем: что-то тут не так, крестьянские дети себя так не ведут… А вот его слепота, скорее всего, врождённая. Он к ней привык, и, наверное, не знает, как это — быть зрячим…
Менестрель и его подруга теперь были чистые и аккуратно одеты. Лицо менестреля разрумянилось и на нём играла улыбка. Тристан показывал ему своего деревянного коня. Менестрель потеребил его пеньковую гриву и сказал мальчику, что это арабский скакун. Тристан возразил, что это гунтер, достаточно потрогать его большие копыта. Юджи фыркнула и заявила, что никакой это не скакун, и даже не гунтер, а просто старая кляча. Похоже, она спорила с братом просто из принципа. А Тристан осторожно прикоснулся к грифу лютни и отдёрнул руку, когда струна тихонько загудела. Тогда менестрель усадил его рядом, уложил лютню на его колени, расположил на ощупь его пальчики на грифе и показал простейший перебор. Тристан попробовал повторить, менестрель поправил его движения и Тристан повторил за ним, на этот раз правильно. Восторгу ребёнка не было предела.
— Мама! Смотри! Я на лютне играю!
Габриэла смотрела на своего сына с лютней в руках. А что, если…
— Джейкоб, а какие у вас планы на будущее?
— Какие у нас могут быть планы, леди Габриэла? Мы с Грейс бесконечно благодарны вашему гостеприимному дому, а завтра мы пойдём дальше…
— А идёте вы с какой-то целью или просто так?
— Мы идём прямо. Нам нужно зарабатывать деньги на пропитание, а единственный способ, который нам известен — это моя игра. Лютня — это всё, что у меня есть, единственное, что я могу делать…
— И делать хорошо, Джейкоб. Слушай, я могу тебе помочь: если ты останешься, то сможешь учить моих детей играть на лютне. Ну как? Согласен?
Глазки Тристана загорелись, Юджи отреагировала спокойнее. Джейкоб не увидел реакции детей, но сразу же поинтересовался:
— А как же Грейс? Ведь она не умеет играть на лютне…
— Не бойся, и твою Грейс пристроим… У нас руки лишними не бывают!
— Триста-ан! Юджи-и! Вы где?
Джон и Габриэла стояли на крыльце, одетые для поездки в город. Это был первый выезд детей из Уотерфолла. Юджинии уже исполнилось одиннадцать, Тристану скоро будет девять лет.
— Ма-ама-а! Он меня толкает!
— Неправда, она первая полезла!
— А ты не толкайся!
— А ты не ябеднича-ай! Мама-а!
— Так! А ну, вы, оба! — Джон обернулся к расшалившейся детворе. — Если не прекратите ссориться, никуда не поедете!
Угроза отца оставить их дома заставила детей угомониться и сесть в повозку. Тристан сел возле матери, Юджи села возле Джона и прижалась к нему щекой.
— Па-ап, а ты помнишь, что ты мне обещал? — тихо, что бы не слышала мать, спросила Юджи.
— Помню, — так же тихо ответил Джон.
Ярмарка шумела на все лады: вот слышится стук молота из передвижной кузницы; блеет и мычит скот, ржут кони, квохчут куры и гогочут гуси; глашатай в балагане кричит противным голосом, приглашая увидеть женщину с бородой, русалку и прочие чудеса; тут же продавцы расхваливают свои товары. Юджи смотрела во все глаза, указывая на то или иное чудо.
— Перестань тыкать пальцем! — не выдержала Габриэла. — Веди себя прилично!
После того, как Джон со своей семьёй посетил конюшню, где собирался прикупить парочку лошадок, но не нашёл достойного его табуна товара, они отправились за прочими покупками. Габриэла зашла в лавку и стала выбирать ткани для всей семьи. Юджи, скучая, оглядывала полки, ломившиеся от рулонов материи.
— Смотри, Юджи, а такой бархат? И если под него взять ещё и такой шёлк?
— Не знаю… Смотри сама…
Габриэла видела, что на её дочь такое изобилие тканей не производит должного впечатления. Ей казалось, что её девочка вообще равнодушна к красивой одежде. Зато в оружейной лавке…
— Па-ап, смотри! — Юджи первая кинулась к прилавку, выбрала лук и попробовала натянуть тетиву.
— Юджиния! — Габриэла схватила дочь за руку. — Не балуйся! Положи!
— Да ладно тебе!.. — Джон успокаивающе положил руку на плечо жены. — Ну, хочет ребёнок себе лук…
— Она — девушка! Ей из луков стрелять не положено! Мы сюда зачем пришли? Что бы Тристану что-нибудь подобрать!
— Ма-ам, ну можно и мне?.. — чуть не расплакалась Юджи. — Сама посмотри, накладки костяные, кизиловый корень… да этому луку сносу не будет!
Габриэла покосилась на лук: в отличие от висевших на стене и лежавших на прилавке других луков, обильно украшенных разными цацками, лук, выбранный дочерью, в первую очередь внушал доверие — он не подведёт. Габриэле и самой захотелось выпрямиться, прицелиться и сбить шишку на высокой сосне… Но она резко оборвала свои мысли:
— Ой, делайте, что хотите! — фыркнула Габриэла, демонстративно выходя из лавки.
Ей пришлось простоять на улице довольно долго, прежде, чем появились Джон и дети. Тристан держал кинжал в ножнах. Джон нёс лук и колчан стрел, а возле него прыгала радостная Юджи. Габриэла покачала головой, Джон улыбнулся.
— Ну, не смотри на меня так. Хотел ребёнок игрушку…
— Хороша игрушка! Сколько она стоит?
— Не дороже того, что я могу потратить на подарок своей девочке.
Девочка стояла, придирчиво разглядывая то наконечник стрел, то их пёстрое оперение, одну за одной. Тристан повесил свой кинжальчик на пояс и больше на него внимания не обращал. Габриэла вздохнула и взяла мужа под руку.
— Ладно, теперь идём покупать то, что собирались…
И тут она почувствовала, как её второй руке кто-то прикоснулся. Она обернулась и увидела старую цыганку, замотанную в грязное тряпьё. Цыганка смотрела ей в глаза и шевелила губами, словно пыталась что-то сказать.