Геби посмотрела, не подслушивают ли их, и тихо спросила:

— Скажите, там, на пристани, это ваш драккар?

Старый иудей с интересом посмотрел на девушку:

— Ви даже знаете, как он називается?

— Как он у вас появился? — не отступала Геби.

— А вам зачем знать?

В ответ Иезекиль почувствовал, как в его морщинистую руку украдкой ткнулась монета. Он покачал седой головой:

— Ваш ответ мне нравится! Его продал мне один достойный человек, пару месяцев тому.

— Молодой? Бородатый такой? На варвара похож, но не варвар?!

— Нет, бороды у него не было. И с ним священник ваш был. Команда сразу же разбежалась, как только они пристали к берегу.

— А его имя?..

— Девочка, я старый больной человек, у меня жена, тёща и трое детей, шоб они были живы, здоровы и материально обеспечены… Если я хочу тут вижить, я не задаю никому таких вопросов. Кроме того, он ведь мог назвать мне любое имя, за исключением, может, моего собственного.

— Ясно. Вы ничего не знаете… Значит, вы мне не поможете. — Геби собралась уходить, но Иезекиль придержал её за руку.

— Если хочешь, девочка, я могу тебе дать абсолютно бесплатный совет: возвращайся домой. Здесь не место для таких хороших девочек, как ты. Тут могут вижить только такие, как Бенни. А ты ведь не из таких, по тебе сразу видно.

Геби снова села на лавку, долго смотрела в грустные глаза старого Иезекиля, и громко прошептала:

— Вы не понимаете… Я УЖЕ ДОМА! И хотя мне осталось ещё несколько десятков миль, всё равно, это так близко по сравнению с тем, куда меня когда-то отвёз ваш новый корабль…

Вдалеке показался знакомый до слёз пейзаж. Её спутник, сын Иезекиля, сопровождавший её (за весьма скромную плату, разумеется!), остановил повозку и помог ей спуститься на землю.

— Спасибо вам. Дальше я сама… Передайте ещё раз мою благодарность вашему отцу.

Благодарить старого Иезекиля было за что: выслушав (сильно подкорректированную) историю Геби и проникнувшись судьбой несчастной девушки, он предложил ей небольшой "гешефт ". Геби, не жалея ни секунды, отдала ему драгоценнейший перстень Владыки, а взамен получила… ни много, ни мало — мужа! Фиктивный брак с престарелым братом тёщи Иезекиля давал ей возможность вернуться домой не в навозе и перьях, а с гордо поднятой головой. Священник, которого привёл Иезекиль, оказался весьма и весьма сговорчивым, написал бумагу, даже не глянув на невесту, забрал причитающуюся сумму и ушёл довольный… А уж как сама Геби была довольна! Теперь её ребёнок будет считаться не бастардом и ублюдком, а сироткой несчастной, отец которого умер, не дождавшись рождения первенца. И если ради этого ей придётся носить странную и трудновыговариваемую фамилию Зильберштерн, она готова. Ведь это такая малая плата за спокойное будущее…

Обман? Не-е-ет, "ложь во спасение "!

Вежливо отказавшись от приглашения новоиспечённых родственников пожить с ними, Геби засобиралась в дорогу. Потерять ещё и драгоценные эльфийские кулоны Геби не хотела: неизвестно, какой ещё "гешефт "придёт в голову хитроумному Иезекилю. Оставаться дождаться смерти супруга, буквально дышавшего на ладан, работая бесплатной сиделкой, ей тоже не улыбалось. Поэтому она договорилась с сыном Иезекиля, не опасаясь, что её ограбят по дороге: их народ мог обдурить кого угодно, но на открытый разбой никогда не шёл.

Геби снова пощупала, на месте ли заветная бумага, подхватила на плечо сумку со своими пожитками, как старыми, так и новыми, собранными многочисленными заботливыми родственницами Иезекиля… Повозка с грохотом двинулась назад, а Геби сделала первый шаг к дому.

Поселок разросся, всё сгоревшее отстроили заново. На неё смотрели незнакомые ей люди, в луже плескались гуси, из кузницы слышался звон. Блеяла коза, привязанная к колышку на траве, пробежала девочка с пустым подойником, залаяла собака, с карканьем взметнулись вороны, сидевшие на крыше церкви.

Геби возвращалась домой.

Вот она вошла во двор своего отца. Бараков уже не было, но во дворе по-прежнему сновали слуги. Знакомых лиц не видно, она окликнула ближайшего работника:

— Послушай…

Слуга обернулся и, увидев женщину в чёрном платке, недовольно скривился:

— Тебе чего, нищенка?

— Мне нужен хозяин!

Слуга осклабился и облапил Геби за талию.

— Если хочешь, я могу стать твоим хозяином…

Слуги, успевшие подойти, заржали. Геби задохнулась от такой наглости, но решила сначала всё разузнать, а уж потом…

— А ваш хозяин…

— Хозяина нет. Хозяйка. А тебе какое дело? С такими сиськами ты сама себе хозяйка…

— …миссис Смит? — не унималась Геби, пытаясь как можно спокойнее высвободиться из "нежных объятий ".

— Она самая. А тебе-то что?

— Ах, миссис Смит… Ну, в таком случае, красавчик… — Геби улыбнулась своей самой обаятельнейшей улыбкой, — ЭТО Я ТВОЯ ХОЗЯЙКА! — Геби отпихнула мужика в сторону и пошла к дому. Спина ныла, живот тянуло к низу. Кажется, ребёнку тут не нравилось…

Слуги подняли гвалт. На порог выскочила заспанная мачеха.

— Что тут происходит, вы, твари?!

Слуги остановились и начали неистово кланяться. Мачеха обвела двор властным взором.

Геби, никогда ранее не испытывавшая нежных чувств к этой вздорной тётке, вдруг выкрикнула:

— Матушка! — и побежала к крыльцу. — Это я, Габриэла. Я жива, я вернулась…

Мачеха увидела Геби. Побелев, как полотно, она стала крестить себя и её.

— Не может быть… Габриэла… — мачеха не верила своим глазам. — А ну, перекрестись! Если ты призрак — отправляйся назад в преисподнюю!!!

Геби перекрестилась, чётко произнесла: "In nomine Patris, et Flii et Spiritus Sancti. Amen "и улыбнулась. Если что-то в мире и могло измениться, то только не миссис Смит. Вполне в её характере не то что призрак, а и самого Сатану со двора выгнать!

Мачеха сошла со ступенек. Они смотрели друг на друга, и Геби заметила, что мачеха вроде стала меньше ростом, вровень с самой Геби. А может, это просто она сама выросла? Мачеха протянула руки и Геби, неожиданно даже для самой себя, упала ей на грудь. Никогда в жизни не знавшая материнской любви, Геби закрыла глаза и расплакалась. Мачеха погладила её по спине, пробормотала: "Идём в дом… ".

Войдя в дом, Геби спросила:

— А где отец?

Мачеха потупилась.

— Помер. Недавно. Месяца три… Да ты садись, расскажи, ты-то как?..

— Как видите… — Геби расправила платье на животе, мачеха охнула. Служанки принесли еду, задержались послушать, да были отосланы с глаз долой. Геби с аппетитом ела и рассказывала придуманную заранее побасенку, даже бумагу показала… Мачеха стала рассказывать о том, как они тут жили после набега, как умер отец.

— …и всё тебя вспоминал. Говорит, виноват я перед ней. А в последний, значит, вечер, зовёт меня. Подхожу, а он мне: глянь, вот и Мария пришла. И в угол показывает. Я глядь — а там никого… Ты уж не обижайся, говорит, да только сегодня я с ней пойду. Потом вверх посмотрел: а ТАМ, глядишь, и Габриэлу встречу… — мачеха всхлипнула, утёрла слёзы ладонями. — Да в тот же вечер и…

Они сидели за столом и молчали. Наконец мачеха произнесла то, о чём её так хотела спросить Геби, да так и не решалась.

— Катлина старая вот-вот помрёт. И мучается-то как, глядеть страшно, а не помирает…

— Где она? — встрепенулась Геби.

— Да у себя, где ж ей быть-то?

Геби встала из-за стола.

— Я пойду к ней.

— Ну, хоть отдохнула бы с дороги, да переоделась… Вещи твои все целёхоньки, Джейкоб велел никому не отдавать. Как чувствовал, что вернёшься!

— Нет, я пойду… она меня ждёт. Она давно это сказала… — Габриэла поцеловала мачехину руку и вышла.

— Сколько волка не корми… — проворчала мачеха и вздохнула.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ