— Дело не в нас, — пытаюсь сказать ему я. — Пожалуйста, Адам... позволь мне объяснить...

— Мне нужно убраться отсюда, — говорит он резко, направляясь к двери. — Не могу сейчас здесь находиться... не могу все это воспринять в один день. Слишком много всего, — говорит он, — мне столько не вынести...

— Адам... — я хватаю его за руку в последней попытке, прилагая последнее усилие для того, чтобы попытаться поговорить с ним, но он вырывает руку.

— Все это, — говорит он, смотря мне в глаза, его голос становится ниже, превращаясь в хриплый, наполненный болью шепот, — было для тебя. Я оставил все, что у меня было, думая, что мы проходим через это вдвоем. Я думал, что мы с тобой будем вместе, — его глаза такие темные, такие глубокие, в них столько боли. Мне хочется свернуться калачиком и умереть, пока я смотрю на него. — Что ты делаешь? — спрашивает он с отчаянием. — Чем ты думаешь?

И я осознаю, что он действительно хочет услышать ответ.

Потому что он ждет.

Он стоит и ждет. Он дожидается моего ответа, пока все остальные наблюдают за нами, и, скорее всего, наслаждаются спектаклем, который мы разыгрываем.

Поверить не могу, что он делает это со мной. Здесь. Сейчас. На глазах у всех.

На глазах у Уорнера.

Я пытаюсь посмотреть Адаму в глаза, но понимаю, что не могу долго этого выносить.

— Я больше не хочу жить в страхе, — говорю я, надеясь на то, что мой голос кажется сильнее, чем я на самом деле себя чувствую. — Я должна дать отпор, — говорю я ему. — Я думала, что мы оба этого хотели.

— Нет... я хотел тебя, — говорит он, силясь сделать так, чтобы его голос не дрожал. — Я хотел только лишь этого. С самого начала, Джульетта. Дело было в тебе. Я хотел только лишь быть с тобой.

И я не могу говорить.

Не могу говорить.

Я не могу произнести эти слова, потому что не могу разбить его сердце таким образом, но он ждет, он ждет и смотрит на меня, и я выдавливаю из себя слова — Мне нужно большее.

— Я тоже хотела быть с тобой, Адам, но мне нужно большее. Мне нужна свобода.

Пожалуйста, постарайся понять...

— ХВАТИТ! — срывается Адам. — Хватит пытаться заставить меня поверить в полную чушь! Я не могу больше с тобой говорить.

И затем он хватает с дивана свою куртку, распахивает дверь, и захлопывает ее за собой.

В комнате повисает абсолютная тишина.

Я пытаюсь последовать за Адамом.

Кенджи хватает меня за талию и тянет назад. Смотрит на меня тяжелым, понимающим взглядом.

— Я позабочусь о Кенте. Останься здесь и разберись с тем беспорядком, который ты устроила, — говорит он, кивая головой на Уорнера.

Я сглатываю. И ничего не говорю.

Только после того, как Кенджи исчезает, я разворачиваюсь лицом к оставшимся в комнате людям, и, подбирая правильные слова, слышу голос, который я меньше всего ожидала услышать.

— О, мисс Феррарс, — говорит Касл. — Как здорово, что Вы вернулись. С вами всегда гораздо веселее.

Йен разражается слезами.

Все толпятся вокруг Касла; Джеймс практически хватается за него. Йен всех расталкивает, пытаясь подойти поближе. Касл улыбается, слегка смеясь.

Теперь он, наконец-то, больше похож на того мужчину, которого я помню.

— Я в полном порядке, — говорит он. Его голос кажется очень усталым, словно Каслу потребовалось много сил на то, чтобы произнести их. — Спасибо вам огромное за заботу, но со мной все будет в порядке. Мне просто нужно еще немного времени, вот и все.

Я встречаюсь с ним взглядом. Я боюсь подходить к нему.

— Пожалуйста, — говорит Касл Алие и Уинстону, которые с обеих сторон находятся всех ближе к нему, — помогите мне встать. Мне бы хотелось поприветствовать нашего нового гостя.

Он имеет в виду не меня.

Касл с трудом поднимается на ноги, даже несмотря на то, что ему все помогают. Внезапно вся комната кажется какой—то другой: теперь атмосфера здесь светлее, радостнее. Я не осознавала того, насколько большая часть их скорби была связана с благополучием Касла.

— Господин Уорнер, — говорит Касл, встречаясь с ним через всю комнату взглядом. — Как любезно было с Вашей стороны присоединиться к нам.

— Я ни к чему не присоединя...

— Я всегда знал, что Вы это сделаете, — говорит Касл, слегка улыбаясь. — И я очень рад.

Кажется, Уорнер пытается не закатить глаза.

— Вы уже можете опустить пистолеты, — говорит ему Касл. — Обещаю, я присмотрю за ними во время Вашего отсутствия.

Мы все поднимаем глаза к потолку. Я слышу, как Уорнер вздыхает. Неожиданно все пистолеты начинают опускаться на пол, осторожно приземляясь на ковер.

— Чудесно, — говорит Касл. — А теперь, если Вы меня извините, я приму душ — полагаю, я отчаянно в это нуждаюсь. Надеюсь, Вы не сочтете мой поспешный уход за грубость, — добавляет он. — Я позволяю себе это только лишь потому, что испытываю уверенность в том, что в ближайшие недели мы с Вами будем достаточно часто видеться.

Вместо ответа Уорнер стискивает челюсть.

Касл улыбается.

Уинстон и Брендан помогают Каслу добраться до ванной, в то время как Йен громогласно сообщает о том, что принесет ему чистую одежду. В комнате остаемся только лишь я, Уорнер, Джеймс, Алиа и Лили.

— Джульетта? — говорит Уорнер.

Я смотрю в его сторону.

— Уделишь мне минутку, пожалуйста? Наедине?

Я колеблюсь.

— Можете воспользоваться моей комнатой, — говорит Джеймс. — Я не против.

Я смотрю на него, шокированная тем, что он с такой легкость предложил свое личное пространство кому-то вроде меня и Уорнера; особенно после того, как он несколько минут назад увидел срыв своего брата.

— Адам придет в норму, — говорит мне Джеймс, словно читая мои мысли. — На него просто много всего навалилось. Он о многом беспокоится. Он думает, что у нас заканчивается еда и разные вещи.

— Джеймс...

— Я действительно не против, — говорит Джеймс. — Я побуду с Алией и Лили.

Я мельком смотрю на девушек, но их лица ничего не выражают. Алиа посылает мне только лишь слегка сочувственную улыбку. Лили смотрит на Уорнера, оценивая его.

Наконец, я уступаю, вздыхая.

Я прохожу за Уорнером в маленькую комнатку, закрывая за собой дверь.

Он сразу же переходит к делу.

— Зачем ты предлагаешь своим друзьям присоединиться к нам? Я же говорил тебе о том, что я не хочу с ними работать.

— Как ты меня нашел? — парирую я. — Я не нажимала на кнопку на пейджере, который ты мне дал.

Уорнер изучает мои глаза, его проницательные, зеленые глаза не отрываются от моих, словно он пытается отыскать какие-то подсказки. Но мне никогда не удается вынести интенсивности его взгляда; я быстро разрываю зрительный контакт, переставая ощущать границы.

— Это была простейшая дедукция, — наконец, говорит он. — Кент был единственным, у кого за пределами Омега Поинта была своя жизнь; его старый дом был единственным местом, в котором они могли скрыться без лишнего шума. И, посему, — говорит Уорнер, — сперва я проверил именно это место, — он слегка качает головой. — Я не идиот, милая, несмотря на те убеждения, которые у тебя, вероятно, имеются.

— Я никогда не считала тебя идиотом, — говорю я, удивившись его словам. — Я считала тебя сумасшедшим, — говорю я ему, — но не идиотом, — я колеблюсь. — В действительности, я думаю, что у тебя блестящий ум, — признаюсь я. — Мне бы хотелось думать, как ты, — я отвожу взгляд и моментально смотрю на него снова, чувствуя, что мне не помешало бы научиться держать рот на замке.

Лицо Уорнера светлеет. Его глаза мерцают, пока он улыбается.

— Я не хочу, чтобы твои друзья были в моей команде, — говорит он. — Они мне не нравятся.

— Мне наплевать.

— Мы будем только лишь терять из-за них время.

— Они дадут нам преимущество, — настаиваю я. — Я знаю, что ты не считаешь правильным то, чем они занимались в Омега Поинте, но они умели выживать. И все они обладают полезными умениями.