Амрита посмотрела наверх. Там, почти под потолком, на одной из грубо сколоченных полок Робсон припрятал кое-какие продукты: баранье сало, копченое мясо, сушеную рыбу и специи.

Сейчас они с Сандхией были одни, и у молодой женщины созрела дерзкая мысль.

— И думать не смей, — сказала Сандхия, проследив за ее взглядом. — Он съест тебя, если заметит!

— Я возьму совсем немного.

Амрита быстро приготовила вкусную похлебку — как раз столько, чтобы досыта накормить одного человека, накрыла котелок тряпкой, тщательно подобрала волосы и надвинула косынку на лоб.

— Когда я жила в деревне, мои соседи рассказывали, будто тех, кто сопротивляется их порядкам, англичане привязывают к пушкам — людей разрывает на куски. Не думаешь, что солдаты точно так же раздерут тебя на части, если ты появишься в их бараке? — бросила Сандхия ей в спину.

Амрита ничего не ответила и вышла из кухни.

По неприветливому серому небу неслись гонимые непогодой облака. От унылого завывания ветра щемило сердце. Земля представляла собой сплошное глинистое месиво, ноги увязали по щиколотку. Амрита быстро прошла по двору, разбрызгивая грязь, и в нерешительности остановилась перед входом в барак. Внезапно от зловещего предчувствия у молодой женщины перехватило дыхание и ей показалось, что она пытается открыть дверь во что-то неведомое и мрачное.

Амрита упрямо тряхнула головой, отгоняя навязчивые мысли, собралась с силами и вошла внутрь.

Она едва не задохнулась от запаха сырости, гнили, давно немытых тел. Одежда большинства пленных превратилась в жалкое рубище, обувь развалилась.

Изумленные ее приходом англичане замерли, молча следя за индианкой, пока та путешествовала по бараку в поисках юного солдата. Потом кое-кто вскочил с места — запах принесенного Амритой кушанья раздразнил солдат куда сильнее, чем вид нежного лица и огромных черных глаз.

Молодая женщина успела отыскать юношу и склонилась над ним. Она не понимала, что говорили англичане, но когда кто-то вознамерился то ли помешать ей, то ли отобрать еду, высокий мужчина, по-видимому офицер, загородил индианку собой и что-то веско и угрожающе произнес. Он напомнил Амрите англичанина, с которым убежала Тара: от него исходило ощущение надежности и уверенности в себе.

Стараясь не обращать внимания на то, что творилось вокруг, молодая женщина опустилась на колени возле лежащего на полу юноши и поставила рядом котелок.

Солдат открыл глаза. У него был затуманенный взор умирающего, и Амрита испугалась, подумав, что пришла слишком поздно. К счастью, она ошиблась, и ей удалось накормить его. Пока она возилась с юношей, в бараке стояла мертвая тишина.

Закончив, Амрита поднялась и, держа в руках пустую посуду, обвела взглядом обитателей барака.

Высокий офицер что-то сказал — у него были добрые, понимающие глаза, — а потом проводил гостью к выходу. Когда какой-то мужчина попытался дотронуться до Амриты, он ударил его по руке.

Очутившись на свежем воздухе, молодая женщина почувствовала страшную слабость. Только сейчас Амрита поняла, в каком напряжении пребывала все эти минуты. Ей повезло — все было не так страшно, как казалось раньше: в бараке жили люди, а не тигры, шакалы или гиены.

Никто из них не был ни насильником, ни убийцей. Им несладко жилось на родине, и они отправились в Индию в надежде стать хозяевами своей судьбы. Они не знали правды ни о климате страны, ни об условиях, в которых придется воевать: вербовщики уверяли, что Индия сказочно богата, и обещали солдатам золотые горы. Многие оставили в Англии семьи, не подозревая о том, что расстанутся с жизнью за многие мили от родных берегов, во враждебном краю, и никогда не увидят ни жен, ни детей.

Когда Амрита вернулась на кухню, Сандхия смотрела на нее во все глаза.

— Завтра, если получится, я пойду туда снова, — сказала молодая женщина.

— Если Робсон узнает, что ты воруешь продукты, он тебя убьет, — заметила Сандхия.

— Ворую не я, ворует он. Почему бы не положить в котел, в котором мы варим рис, хоть немного мяса?

— Потому что такая малость никого не спасет.

— Я надеюсь, что эта «малость» поможет тому молодому солдату.

Амрита оказалась права. После того как она еще несколько раз тайком отнесла еду в барак, юноша встал на ноги.

С тех пор, рискуя собой, она потихоньку брала продукты и отдавала их наиболее ослабленным пленным.

Вскоре девушка запомнила имена некоторых англичан. Молоденького солдата звали Брайан, высокого офицера — Алан. Все пленные называли Амриту одинаково, но не по имени, и она долго не знала значения этого слова — «сестра».

Алан сделался защитником Амриты. Однажды, когда один из охранявших лагерь мужчин погнался за девушкой, он решительно преградил ему путь. Амрита испугалась за англичанина, но все обошлось. Пробормотав несколько слов, охранник удалился. Много позже молодая женщина узнала о том, что Алан назвал ее своей женой.

Прошел почти месяц, а дожди все лили и лили. Амрита понемногу училась понимать язык англичан и кое-как соединять труднопроизносимые слова. Однажды она передала Сандхии содержание разговора, который услышала, когда была в бараке.

— Пленные хотят расправиться с Робсоном за то, что он морит их голодом.

Сандхия в страхе уронила посуду.

— Все из-за тебя! — возмущенно зашипела она. — Из-за тебя они узнали, что на кухне есть не только то, что им дают! Какой демон принес тебя в лагерь! Почему ты вмешиваешься в то, что тебя не касается!

— Они и без того долго молчали, потому что боялись за меня, — заметила молодая женщина.

— Скажи им, пусть лучше помалкивают. Иначе охрана сама расправится с ними.

Амрита удивилась. Обычно охранники, довольно ленивые и равнодушные, не вмешивались в то, что происходило в лагере. Они знали, что на бегство решится только безумец: укрыться в городе или пробраться сквозь джунгли мог индиец, но никак не белый человек, тем более пленный англичанин. К тому же в сезон дождей, когда каждая разлившаяся речка представляла собой непреодолимое препятствие, сделать это было не под силу даже здоровому человеку.

— Думаешь, почему Робсон хозяйничает на кухне? — со злой насмешкой продолжила Сандхия. — Он рассказывает обо всем, что здесь происходит. Просто чудо, что он до сих пор не заметил, чем ты занимаешься!

Амрита поняла. Хотя Робсон и ночевал в каморке при кухне, отдельно от остальных, его принимали за своего и без опаски вели при нем разговоры.

Молодая женщина задумалась. Сказать Алану? Предупредить, чтобы пленные вели себя осторожнее? Она по-прежнему будет носить им припрятанные Робсоном продукты. Конечно, это капля в море — люди все равно умирают, особенно сейчас, когда воздух пропитан сыростью, когда небо низвергает на землю потоки ливня, который кажется бесконечным.

Пока Амрита размышляла, вернулся Робсон. Молодая женщина встала и пошла в кладовку за рисом. Когда она вернулась, Сандхии в кухне не было, зато Робсон выглядел таким, каким она его еще никогда не видела. Его нелюдимость превратилась в жестокость, угрюмость — в злобу. Он шагнул навстречу Амрите, схватил ее за волосы и замахнулся.

— Ты, грязная цветная девка, дрянь, да как ты смеешь!

Амрита зажмурилась, и он ударил. Ей почудилось, будто в мозгу взорвались сотни искр. Она упала на колени и, оглушенная, ослепленная, поползла к выходу. Напрягла силы, поднялась на ноги и побежала. Она успела выскочить во двор и понеслась к бараку. Амрита видела, что пленные выбегают ей навстречу и что-то кричат, но почему-то не слышала их криков. А в голове росла зловещая темная пустота.

Очнувшись, она увидела, что лежит в бараке, на расстеленном на полу мундире. Рядом сидел Алан.

— Ты меня напугала, — сказал он, когда Амрита открыла глаза. — Не возвращайся туда, хотя не думаю, что теперь он посмеет тебя тронуть.

Она увидела вокруг участливые лица. Кто-то спросил:

— Мы никогда не интересовались, как ты оказалась здесь. Скажи, кем ты была раньше? У тебя лицо, как у ангела.