Дети в нарукавниках плюхаются в бассейн. На лестнице наверху появляется молодая пара. Оба в джинсах и с рюкзаками, и почти сразу же вытирают пот со лба. Как я рада, что взяла с собой сарафан. 

Думаю, выпью еще. 

— Простите. Можете сказать еще раз, как это называется? 

— Сингапурский слинг, мэм. 

В самый раз. 

— Еще один, пожалуйста. 

Бармен кивает и принимается за работу. Интересуясь составом напитка, хватаю меню с дальнего конца стойки. Гранатовый сироп, джин, кисло-сладкий микс и шерри-бренди… М-м-м. 

А эта сингапурская попса вообще-то цепляет. Джеймс бы смеялся, видя, как я тут потягиваю коктейли и притопываю ножкой. 

Может, он в шутку спрятал мои вишни в шоколаде? До сих пор не верю, что он отдал их бездомному. 

Ладно, есть одна штука с моим парнем. Порой он до чертиков склонен привирать, но я искренне убеждена, что без всякого злого умысла. Например, на вечеринке, когда мы познакомились, Джеймс рассказал, что директор «Кондитерской компании мистера Киплинга» предложил его маме десять тысяч фунтов за ее фирменный рецепт шоколадного торта. Без сомнения, фантазер решил, что я об этом забыла, но через несколько месяцев я пришла на чай к его родителям, и его крохотная мама — какое совпадение! — подала к чаю шоколадный пирог. 

— Это тот самый скандально известный рецепт? — со знанием дела осведомилась тогда я. 

— Нет, дорогая, что ты, это из супермаркета. Вся моя выпечка пригорает! 

Когда я позже спросила об этом у Джеймса, он чуть не лопнул от смеха, допытываясь, откуда, черт возьми, я это взяла. Я рассказала, но он все отрицал, со смехом оправдываясь, что мне, наверное, все приснилось. Не знаю, может, и правда приснилось. 

Были и другие обманы, и точно не из снов, причем некоторые — довольно остроумные. Вроде того, как его дедушка поцеловал Мэрилин Монро, поющую для солдат в Корее. Потом уже я узнала от его отца, что старик даже не воевал в Корейскую войну, да и в то время Мэрилин только-только вышла замуж за Джо Ди Маджио. Я нагуглила и это, и много чего еще. 

Но что его мама продала рецепт своего шоколадного торта «Мистеру Киплингу»… Это мое любимое. Мелкий жулик. Иногда мне кажется, что Джеймс мог бы стать актером. Но нет, он очень хороший юрист. Правда-правда. Полгода назад его повысили и изрядно прибавили зарплату. Именно так он смог позволить себе преподнести мне те серьги на день рождения. Хотя, зная Джеймса, он мог бы и без повышения копить полгода, чтобы их приобрести. Он слишком меня балует. Приносит цветы раз, а то и два раза в месяц, водит меня ужинать в рестораны и покупает подарки. Подружки говорят, мне чертовски повезло. 

Раздается резкий высокий звук, и я слышу, как выруливает самолет. Такой шум, будто проезжаешь на машине через автомойку. Вот лысеющий мужичок за сорок спускается к бассейну, и его пивной живот трясется при каждом шаге. Трое молодых парней потягивают пиво за столиком по другую сторону бара. Один из них окидывает меня взглядом, потом отворачивается и говорит что-то остальным. Все трое оборачиваются и ухмыляются. 

Я чувствую себя гораздо счастливее. К черту все, махну еще один. 

— Сингапурский слинг? 

— Да, пожалуйста. 

Кажется, я чуть-чуть навеселе. Знаю, не стоит напиваться в одиночку, но наплевать, у меня выходной. К тому же, я через многое прошла за последние.... Сколько это длилось? Пятнадцать часов или что-то вроде того? Интересно, будет ли этот случай по прошествии лет вызывать у меня смех. Уже сейчас ситуация начинает казаться весьма забавной — правда, я подозреваю, что три сингапурских слинга как-то с этим связаны. 

Думаю о бедном моем возлюбленном, который приходит в пустую квартиру, спит в пустой кровати и скучает по мне… Жаль, что он не полетел со мной в Австралию. Не получи Джеймс это повышение, он мог бы взять отгул, но на тот момент, когда я заказывала билет, он решил, что торопиться не стоит. Я действительно очень хочу познакомить его с Молли и Сэмом. 

В спа вижу целующуюся парочку. Лысеющий толстячок плавает брассом и каждый раз, проплывая мимо, привлекает к себе всеобщее внимание. Нечасто встречаются парни, плавающие брассом, да? Уже почти жалею, что не взяла в ручную кладь купальник, но тогда я не сидела бы на этом чудном высоком барном стуле, покачивая ножками в босоножках на танкетке. 

— Желаете еще один коктейль, мэм? 

Он что, флиртует? Определенно сверкнул улыбкой. Хм, можно ли сверкнуть улыбкой, или это у него просто блестящие глаза и охальная улыбка? То есть, нахальная. Господи, я набралась. 

Все, точно, это последний. Ух ты! Чуть не сползла с сиденья. 

Когда там мой вылет? За стойкой табло с расписанием, и я изо всех сил пытаюсь разобрать цифры. Нет, дружище, я не на тебя смотрю. Где там мой рейс? Сидней… Сидней… Сидней… ага, вот оно. Последнее объявление о вылете. 

Вот дерьмо, неужели там именно это написано? 

Твою ж мать! Соскальзываю — почти падаю — со стула и, буквально путаясь в босоножках, мчусь к выходу. Потом понимаю, что не заплатила за выпивку. Несусь назад, вижу облегчение на лице Нахальной Улыбочки — должно быть, он уже решил, что я смылась, — кидаю ему кредитку, тороплю его и только потом разворачиваюсь и убегаю. Где, черт возьми, этот выход С22? 

Сингапур — Сидней

Суббота: Отправление из Сингапура в 20 ч. 00 мин.

Воскресенье: Прибытие в Сидней в 6 ч. 50 мин.

Время полета: 7 ч. 50 мин.

О боже, эти стюардессы, кажется, не в духе. За последние десять минут они уже дважды вызывали Люси Маккарти по громкоговорителю, пока я зигзагами летела сюда. Пытаюсь извиниться за опоздание, но вместо «простите» выходит «пасите», и вдобавок я еще не могу пройти по доске по прямой. 

Я что, сказала «по доске»? Я, конечно, имела в виду «по проходу». 

Другие пассажиры пялятся на меня. Да, да, пропустила пару стаканчиков, но я что, чудик какой-то, что ли? О, вот и мое кресло. Опять у окна, зашибись. Угу, вам придется подвинуться. И я не настолько пьяна, чтобы не видеть, как вы тут друг другу глазами знаки про меня делаете. Вы, наверное, думали, что у вас будет замечательное пустое место рядом — а вот хрен вам! 

Хм, возьму-ка я на этот раз сумку с собой. 

Плюхаюсь на сидение и пытаюсь найти ремень безопасности у себя под задницей. Одеяло… Нет. Подушка… Не то. Да где ж эта проклятая штука? О, вот и он, ремень. Тяну его, тяну, тяну. Чего он не двигается? А, ну да, это мужика в соседнем кресле. Извини, друг. Я нашла свой. «Щелк». Меня реально плющит. 

— Дамы и господа, пристегните ремни, уберите откидные столики и приведите спинки кресел в вертикальное положение… 

Да-да, это мы уже проходили. Бла-бла-бла... 

— …мобильные телефоны должны быть выключены, пока вы не окажетесь в Международном аэропорту Сиднея… 

Угу, эта часть мне тоже известна. Плавали, знаем. Ой, а я вообще-то сотовый не выключила. 

Не могу… достать… сумку… 

Ремень… слишком… жмет… 

Наконец я расстегиваю его и хватаюсь за сумку в поисках мобильника. Слава богу, никаких сообщений. Отключаю его и засовываю назад. Затем, снова пристегнувшись, с облегчением выдыхаю, распространяя вокруг запах «сингапурского слинга». 

Мои загорелые ноги выглядывают из-под сарафана, и я счастливо ими любуюсь. Мне определенно нравится этот искусственный загар — потрясный, смотрится совсем как настоящий. Но это так противно — спать на старых простынях в первую ночь после нанесения автобронзанта. И потом надо их стирать и снова застилать красивые… Это ж две стирки за два дня. Ну что ж, придется Джеймсу с этим разбираться, раз уж он так поспешил выставить меня из квартиры. КЛАССНЫЕ ПРОСТЫНИ! 

В памяти с трудом что-то ворочается, прежде чем желудок падает в пропасть: как придурки-друзья Джеймса, мать их, узнали про мои изгаженные автозагаром простыни? 

О, нет… Они и не знали. Потому что они не отправляли это сообщение!