Сейчас я размышляла, о том, насколько сильно успела измениться. Раньше я не смогла бы поднять на человека руку. Шантажировать, угрожать, даже подставлять, это пожалуйста. Но никакого физического насилия, творимого моими нежными ручками!

Раньше. Верно подмечено. До того, как случилась вся эта история. До знакомства с… с кем?

С Сашей?

Нет. С Димой. С чокнутым на всю голову братом, которого я даже ненавидеть по-настоящему не могу.

Правда, она такая. Сводящая с ума зараза, лишающая иллюзий и возможности жить нормально. И тот, кто пытается докопаться до правды, до истины, неисправимый дурак. Как я, например.

— Скажи мне, Ру, — нарушил Саша тишину. — Хватит ли тебе пары часов в ошейнике у позорного столба?

Ой.

— За что? — искренне удивилась я, оторвав взгляд от дороги.

— За глупость, — процедил он.

— Не понимаю, — поскучнела я, вновь отвернувшись к окну.

— Ты же не конченная идиотка, — скривился он. — Добровольно сунулась в ловушку. Чего ты хотела этим добиться? Знала же, что проникнуть на территорию Логова невозможно.

— Похоже, Ира все-таки попалась, — догадалась я.

— Ее не трудно вычислить, но и она не слабоумная, в Стаю Ира не возвращалась.

То есть она еще жива? Вот стерва! Могла бы и скончаться ради приличия.

— Ндоело ждать, — бурчу себе под нос. — Откуда мне было знать, что ты отправился спасать дядю? Ничего ведь не сказал.

— Я виноват в том, что не предупредил тебя. Согласен, не учел степень твоей молодости и порывистости, — усмехнулся он. — Но ведь не в этом дело? Ты просто не доверяла мне. Решила, что ради человека, я не стану напрягаться. Но ради тебя, к которой питаю интерес, пошевелюсь?

— Да, — вздохнула я, разворачиваясь к нему всем телом. — Ты ясно выразил свою заинтересованность во мне. Для чего именно, вопрос отдельный.

Совесть моя молчала. Умерла что ли, от потрясения?

— Только бестолковая девчонка могла такое придумать, — покачал он головой. — И только у тебя хватило удачи, провернуть все без колоссальных последствий. Не ошибся я, когда тебя из ямы вытаскивал. Это ж надо, на малолетнюю соплю пойматься.

— О чем ты? — хмуро смотрю на него.

— Позже поймешь, — отмахнулся он. — Так ты мне расскажешь, что этот придурок с тобой сделал? Твой запах изменился. Воняешь кровью и им. Больше нет детских примесей.

Говорить правду абсолютно не хотелось. Более того, я о ней даже думать не собиралась.

— Он мой брат, у нас общая мать, — прошептала я, опустив голову.

— Аня? — казалось, его удивлению нет предела.

— Насколько хорошо ты ее знал? — навострила ушки я.

— Ее не очень. А вот с Димкиным отцом были близки, — вздохнул он. — Интересный поворот.

— Разве дядя Боря тебе ничего не рассказал? — напряглась я.

— Борис не в том состоянии, чтобы участвовать в очередном допросе. Очень упертый человек, — пожал Саша широкими плечами.

Но дядя долго не продержится, и рано или поздно Саша узнает правду. В принципе, это не плохо, но и не хорошо, поскольку ему тут же захочется меня вылечить. Спасибо, не надо, вылечили уже. Впрочем, не стоит сейчас волноваться по этому поводу, мне не так много осталось. Слишком хорошо я помнила подслушанный разговор, слишком отчетливо понимала всю безысходность ситуации.

Добегалась Красная Шапочка…

А пока мы с бешенной скоростью неслись в родной город. И естественно на работников полосатого жезла моему спасителю и благодетелю было плевать. Действительно, зачем, если за нами следовало машины три, пассажиры которых с радостью остановятся и решат все проблемы.

Проезжая мимо указателя, информация на котором гласила, что до дома осталось не так уж и много километров, я не сильно удивилась. Такими темпами мы прибудем в родные пенаты уже вечером. Поздним. Насколько же длинный путь выбрал Дима? Как сильно петлял? По-видимому, очень старательно.

Вы наверняка, решите, что я слишком спокойно отношусь к происходящему. При подобном раскладе, когда знаешь, что тебя ожидает либо смерть, либо сумасшествие, нормальный человек вряд ли прохлаждался в автомобиле, размышляя на сторонние темы.

Вы не правы. Существует пять стадий принятия неизбежного. Отрицание, гнев, торг, депрессия, принятие, выражаясь простым языком — смирение. В своей жизни я так часто проходила через них, что некоторые стадии исключила вообще, а что-то поменяла местами. Так, торг с Богом для меня не уместен в принципе. Не вижу смысла напрягаться, все равно бесполезно. Стадии отрицания и депрессии предпочитаю совмещать, например, после убийства Маши. Потом наступает гнев. От него не избавиться, его не забить в самые дальние уголки душ, его просто не стоит показывать окружающим. Гнев можно удовлетворить лишь одним способом — месть. А потом наступает то, что я ненавижу больше всего. Стадия смирения.

И сейчас, бесстрастно разглядывая дорогу, я мысленно убеждала себя, что в моей апатии нет ничего плохого. Я же с самого начала догадывалась, что вся эта история не закончится для меня ничем хорошим. Это только в сказке братьев Гримм глупую девочку спасают. В народных сказаниях добрые французы правды не скрывали. Бабушку волк приготовил на ужин, бабушкину кошку убил башмаком за слишком болтливый язык, а Шапочку… в общем девочка тоже плохо кончила.

Я тихо засмеялась, увлекшись собственными размышлениями.

— Маленькая, поделись со мной причинами своего веселья, — посмотрел на меня Саша.

Сказать ему, что это из разряда «смех без причины»? Так рано еще, сам скоро поймет.

— Это нервное, — делаю я честные глаза. — Ты не передумал меня наказывать?

— Нет.

— А если я так больше не буду?

— Ты в любом случае так больше не будешь.

— Тогда давай после моего выздоровления, — поднимаю я перебинтованную стопу.

— Дитя дитем, — хмыкнул он.

— Да, да, я уже поняла, что ты у нас старый мудрый оборотень, — отмахнулась я. — Кстати, сколько тебе?

— Сто сорок три, — ответил он.

— Ой, — сказала я вслух. — А живете вы около двухсот лет. Ты даже по вашим меркам мужчина в возрасте.

— Немного не так, — бросил он на меня снисходительный взгляд. — Я проживу гораздо дольше обыкновенного оборотня.

— Это еще почему? — не поверила я.

— Я Хорт.

Тоже мне, объяснил, называется!

— И что? У вас, при заступлении на должность, автоматом жизненный срок повышается? — скептически фыркнула я.

— Ру, — устало вздохнул Саша. — Мы становимся Ведущими потому, что отличаемся от обычных оборотней. Мы сильнее, быстрее, умнее, и жизненный срок у нас длиннее. Мы генетически совершеннее рядовых членов Стаи, потому и способны победить действующего Хорта. Это естественный отбор, таким образом, природа заботится о том, что бы каждый Хорт оказывался естественным образом лучше предыдущего. Именно наше генетическое превосходство не позволяет нам прогибаться под кого-либо, а высокий интеллект накладывает отпечаток на характер, что проявляется в лидерских качествах. Потом, ты сама поймешь, тебе всего лишь стоит внимательно понаблюдать за поведением в Стае. Ты думаешь, иерархия у нас строится на страхе? Но это не так. Наша кровь распределяет за нас роли.

Так вот на чем у них завязан принцип передачи власти! Если следовать элементарным законам генетики, то вполне вероятно, что наследник превзойдет родителей. Но ведь случаются и моменты, когда среди простого люда рождаются гении, и тогда данный индивидуум имеет право занять свое место в правящей элите. Животный мир, однако.

— Вот это я понимаю шикарный генофонд, — восхитилась я.

Остаток пути, я предпочитала молчать, то и дело, проваливаясь в липкую тягучую дрему. Рядом с Сашей было спокойно и уютно, от чего хотелось расслабиться и поведать обо всех своих невзгодах. Вместо этого я кратко и сдержанно отвечала на его вопросы, о моем побеге, и времени проведенном с Дмитрием.

Саша не дурак, понимает, что большую часть я утаила. Но у него своя философия, и вообще он парень терпеливый. Я ведь никуда теперь от него не денусь, по глазам вижу — не позволит.