Приоткрыв веки, Миша неторопливо и внимательно осмотрела помещение, в котором находилась, приходя в итоге к выводу, что а) ее представления о виде «той стороны» действительно сильно отличаются от ее реального воплощения. б) она жива.

И как бы нелогично, абсурдно и нелепо было думать об этом, девушка склонялась к последнему пункту. Она пережила ранение в живот, хотя и помнила ту боль, чувство ускользающей жизни, могильный холод… Боги, это даже в мыслях звучит глупо, так что о том, чтобы реально на это надеется не может идти и речи. И все-таки она надеется.

Приподнявшись на кровати, Миша сосредоточила свое внимание на двери, которая, кажется, вела не в коридор, а соединяла эту комнату с другой. Ее предположения подтвердились: уже через пару минут догадок, предположений и страхов из-за стены послышались звуки голосов. Миша слышала как в соседней комнате открывается дверь, как она впускает внутрь источники голосов, как закрывается с глухим щелчком.

— … ладно-ладно, я ненадолго. — Говоривший, кажется, был ей знаком. Миша готова была клясться, что хотя бы однажды уже слышала этот ехидный, нагловатый, вкрадчивый мужской голос. — Пойми меня правильно, после… ну после того, что произошло, я надеялся увидеть тебя на нашей пирушке. Ты бы видел их, брат, они же три дня не просыхали. А ты ушел сразу же… не правильно как-то. Нет, это, конечно, твое дело. Понимаю, у тебя своих проблем хватает, не до выпивонов. — Очевидно, его собеседник не собирался отвечать. Потому после недолгой паузы мужчина продолжил: — К тому же ты отобрал у нас священное право мести… нет, я не про себя. Мне наплевать. Пусть живут, все равно не сегодня-завтра помрут, это же люди… К тому же мне и Уорона хватит, чтобы душу отвести.

Послышался звук удара и последующий за ним жалобный скулеж, который дал понять, что в соседней комнате находиться еще и третий. Подтянув колени к груди и закусив губу, Миша замерла, продолжая нахмуренно прислушиваться.

— Говори тише. — Раздался бесцветный ответ со стороны его собеседника.

И этот голос, такой знакомый и в то же время непривычно безжизненный и хриплый, заставил Мишу вздрогнуть и дернуться вперед. Она действительно готова была соскочить с этой кровати и кинуться за дверь. Она хотела увидеть его и… Боги, ей хватило бы просто взгляда на него. Почему складывалось устойчивое впечатление, что она не видела Дракона вечность? И теперь, будучи не уверенной в собственном положении, не зная толком принадлежит ли она еще к миру живых, находиться во сне или в бреду, Миша правда думала, что ответы на эти вопросы она найдет за этой дверью.

И все же, собрав в кулак волю, она заставила себя замереть на месте и слушать дальше. И вскоре, непонятные слова посетителя, касающиеся людей и Уорона, стали обретать смысл. Ужасный смысл.

— … сейчас-сейчас. Я уйду, дай только договорить. К тебе же хрен пробьешься: посетителей ты не принимаешь, за стены замка не выходишь. Жизнь затворника не для тебя, Дэймос, не после того как мы наконец смогли разрушить проклятье. Ты помнишь лицо этой старой сучки? Оно стоило тысячи лет ожидания, по правде говоря. — Расхохотался мужчина. — Да и рожи гребаного Уорона тоже. Ты бы видел, друг, какой он теперь покорный и покладистый. Поражаюсь людям, но Джейме так быстро смирился с собственным положением, что называет меня исключительно «Господин». Не так ли, Джейме?

— Да, господин. — Миша зажала рот рукой, когда услышала скрипучий, слабый голос, который утонул в чужом смехе.

— Тьма! Каждый раз не могу себя сдержать. Ладно-ладно, я все понял, не смотри на меня так. Просто пришел поздравить тебя, вот и все. — Поспешно произнес гость. — Не только с вновь обретенной долгожданной свободой, но и с твоей скорой свадьбой. Дружище, я не видел женщин красивее Винари, так что представь, как тебе завидуют мужчины Темных земель. Все вместе и каждый в отдельности. — Смех быстро оборвался, очевидно под взглядом хозяина сих палат. — Кхм. Ну-да. Хотел только спросить… ты же меня пригласишь на церемонию? Хотя я бы на твоем месте послал все эти церемонии к черту, чтобы время не тратить… ну, ты меня понимаешь.

— Грид. — Резко оборвал его Дэймос.

— А? Да, вижу у тебя дела… что, совсем не хочется отдохнуть? Ты же последнюю тысячу лет только и делал, что горбатился на этих человеческих ублюдков. Пойдем, расслабишься хоть немного… Э-э-э, кажется, случай не подходящий, да? Понял, не дурак. Нет, так нет. Уже ухожу. Но ты если что…

Кажется, его буквально выпихнули за дверь, которая через мгновение с шумом захлопнулась. За стеной раздался тяжелый мучительный выдох. И если бы раньше Миша услышала такой полный обреченности и горечи звук, то немедленно поспешила узнать причину переживаний своего мужчины. Увести беспокойство и заверить в собственной любви и поддержке стало бы ее первоочередными задачами. Не теперь. И дело тут не только в том, что после подслушанного диалога этих двух она потеряла способность двигаться. Просто Миша теперь уже не могла с уверенностью сказать, что «любовь» и «поддержка» — это про них.

Разрушить проклятье?

Свобода?

Свадьба??!!!

Все три удара прямо в цель.

Мише потребовалось не меньше минуты чтобы выровнять дыхание и убедить себя в том, что происходящее не сон, а жестокая реальность. И что она, к сожалению, жива.

Сложить один и один не составило труда, потому Михаэль все-таки поднялась с кровати и прошла к настенному зеркалу, поворачиваясь к нему спиной. Она уже знала, что увидит в отражении, однако почему-то еще несколько минут стояла и смотрела через плечо на черные узоры клейма, покрывающие ее спину. Мудреные символы и знаки не требовали расшифровки, их значение было и так понятно каждому, а ей в особенности. Печать пожизненного рабства и позора. Символ безволия, говорящий каждому о том, что носитель этого рисунка — пустое место. Вещь. Нет, куда хуже, — раб.

Скорее всего, войти в эту комнату Дракона заставил шум — когда до Михаэль дошел весь ужас случившегося, когда предательство мужчины, в чью любовь она верила и кому доверяла безгранично, было полностью осмысленно, ноги девушки подкосились. Вероятно, тут еще большую роль сыграла физическая слабость… не могла же явившаяся правда увести всю энергию и силу, которая переполняла ее после пробуждения.

Дверь резко распахнулась, и на пороге появился Дракон, мгновенно отыскивая взглядом сидящую на полу девушку. Его глаза горели одержимостью и надеждой, то есть совершенно не соответствовали образу циничного предателя, беспринципного лгуна и жестокого хозяина. Что почему-то еще больше ее разозлило. Отчаянье и наивное неверие в то, что это все-таки произошло с ней, быстро сменилось банальной яростью.

Миша выкинула дрожащую руку вперед, что совсем не означало просьбу о помощи, это было мольбой не приближаться. Просто оставаться на месте и дать ей время прийти в себя.

Очевидно, ее жест растолковали неправильно.

— Не… не трогай меня. — Выдохнула Мига, отшатываясь назад, когда Дэймос быстро сократил расстояние между ними, протягивая руки. И ее слова проигнорировали с удивительной легкостью, что в очередной раз заставило задуматься над тем, кем она является. Раньше он бы не посмел подойти к ней после подобного приказа. Теперь же Дракон молча поднял ее с пола, крепко прижимая к себе, после чего опустился на кровать. И судя по тому с какой силой его руки сжимали ее, ей предстоит пробыть в таком состоянии как минимум час.

И, будь все проклято, Миша позволила себе такую слабость. Казалось, что для счастья ей нужно было именно это. Просто его присутствие, крепкое объятье, передающее тепло и уверенность, окружающее заботой и надежностью. Казалось, произнеси он ее имя, и она поверит всему, что он скажет после этого. Даже его заверением в любви и преданности.

Дура, она так ничего и не поняла…

— Не трогай… не прикасайся ко мне!

Ага, конечно. Ее слова теперь абсолютно ничего не значили. Собственно, как и ее сила, которой она никогда не отличалась. Мужчина даже не шелохнулся, когда Миша стала вырываться, пытаясь освободить руки и дотянуться до его лица, на котором так натурально были отображены совершенно лживые чувства. И их необходимо было оттуда стереть!