— А их проверили?

— Проверили, Федор Федорович. У всех паспорта от властей острова. Сомнительных не нашлось. Все их бумаги я препроводил в канцелярию вашу. Остров большой, земля добрая, только гор много. Они на них овец и коз держат. Из шерсти сукно валяют и хорошие бурки делают. Я, ваше превосходительство, чаю, что нам тут зиму зимовать, а теплой одежды из Ахтиара не дождаться. Так, может, закупить для служителей этих бурок да теплых на ноги чуней из бараньих кож?

— Ох и хитер ты, Поскочин, ох и хитер! Так уж купил, поди? А, купил?

— Купил, Федор Федорович, купил на половину команды, пока они цены не подняли.

— То-то я смотрю, на «Троицу» возят и возят тюки какие-то. Думаю, пушки — не похоже, ружья — так больно уж легко их с лодок перекидывают, а он вот что задумал! Лихо! А как же форма, одежда-то не по артикулу?

— Шляпы по артикулу, ваше превосходительство, останутся.

— Хорошо, держи пока в трюме, там видно будет. Подумаю. А сейчас укажи рапортом всех отличившихся, а из взятого у французов провианта дай пленным на три дня но морской норме. У Морейского паши они не скоро хлеб получат. Запасы на кораблях пополни, уксус^{79} закупи. Корфу — не Кефалония. Уксусу — пушки студить — много нужно будет. Еще вот что сделай. Вместе с архонтами обговори, чтобы они в большой крепости госпиталь сделали да за больными уход наладили. Ох, много их у нас при такой-то нище будет. Ох, много! Что еще у тебя?

— Все, ваше превосходительство, дозвольте отправиться на корабль?

— Ну, раз все, так отправляйся. Спасибо тебе.

…Остановившись у стола, за которым заканчивал записи Метакса, Ушаков в задумчивости смотрел на быстрое перо, рождавшее вязь строк и оставлявшее потомкам память о недолговечных мгновениях жизни. Но не о памяти потомков думал сейчас Ушаков. Он понимал, чувствовал, ощущал, как стягиваются нити личных интриг и государственных политик, в переплетении которых оказался он и союзные эскадры.

Павел с нетерпением ждал взятия Корфу и похода к Мальте. Нельсон, выполняя наказ Адмиралтейства, требовал всех сил Ушакова для блокады Египта: Александрия — в первую очередь, Корфу — потом; о Мальте англичане даже думать Ушакову не давали. Али-паша спал и во сне видел, что он владеет всеми бывшими венецианскими городами на балканском берегу, а острова Св. Мавра и Корфу — его собственность. Селим III ожидал, что все Ионические острова станут его вотчиной. И лишь один Ушаков думал о том, как сделать, чтобы жители освобожденных им островов могли жить в мире, избрав подходящую форму правления.

Отважный флотоводец, мудрый дипломат, он все же наивно надеялся, что данная им конституция внесет мир между сословиями и даст возможность всем жителям через своих избранников вести правление ко всеобщему благу. Скоро, ох как скоро восторженные приветствия островной аристократии сменятся пасквильными письмами в Стамбул и в Санкт-Петербург, а его конституцию «исправят» в пользу первого сословия, и все пойдет по заведенному порядку: сильный будет гнуть слабого, богатый — бедного, итальянская аристократия — остальное греческое трудовое население. Это все еще будет, но пока об этом не дано было знать никому…

Ушаков склонился над картой острова Корфу. Он вновь и вновь изучал укрепления противника, прикидывал, как лучше, как с малой кровью взять эту крепость, крепость, которую со дня ее основания никто штурмом еще не брал!

Он совсем было решил направиться с наличными кораблями к Корфу, рассчитывая, что Сенявин, в решительности и храбрости которого он никогда не сомневался, если еще не овладел островом и крепостью Св. Мавра, то овладеет ими не сегодня, так завтра.

29 октября корабли эскадры снялись с якоря и, выйдя из залива острова Кефалонии, при хорошем попутном южном ветре взяли курс на Корфу. Уже с палубы «Св. Павла» слышался рык боцманов и топот ног служителей, уже наполнялись ветром в строгом порядке натягиваемые паруса, уже вслед за эскадрой приняла ветер и «Капитания». Но тут пушечный выстрел с подходившего от острова Св. Мавра аката «Ирина» и зажегшийся сигнальный фальшфейер^{80} заставили Сарандинаки отдать команду лечь в дрейф и принять шлюпку. Лкат тоже лег в дрейф.

Ушаков вышел на палубу. К борту подошла шлюпка с офицером со «Св. Петра». Полученное известие от Сенявина круто меняло план ближайших действий. Французский гарнизон числом более 540 человек, ожидая помощи с Корфу, успел уйти в крепость. В отличие от Кефалонии, на Св. Мавре крепость оказалась сильно укреплена. Она с двух сторон окружена морем, а с двух других — широкими рвами, сообщающимися через шлюзы с заливом. В крепости сильная артиллерия и большие запасы провианта и боевых снарядов. Взять ее в скором времени наличными силами Сенявин не мог. Кроме того, и это особенно встревожило Ушакова, стало известно: Али-паша, отряды которого подошли к узкому проливу, отделяющему остров от материка, предлагает коменданту крепости 30 тысяч червонцев за сдачу крепости ему, а не Ушакову. Французов он обещает на своих кораблях отправить в Анкону. Все это стало известно от нескольких богатых жителей, которым Али-паша через своих лазутчиков обещал полную безопасность.

Ушаков приказал дать сигнал ракетами кораблям эскадры, находившимся в видимости, лечь в дрейф и выслать командиров на «Св. Павел». Лейтенант Балабин отправлялся на «Капитанию» просить Кадыр-бея срочно прибыть на совещание. К Корфу, вместо всей эскадры, ушли только «Св. Троица» Поскочина, два турецких фрегата и корвет. Ушаков не стал посылать за ними, решив справиться с сопротивлением гарнизона своими силами.

На коротком совете решили со всеми оставшимися кораблями идти к Св. Мавру и на следующий день начать штурм крепости. Кадыр-бей по просьбе Ушакова направил Али-паше строгое письмо с приказом не самовольничать.

К утру корабли подошли к острову. Ушаков и Кадыр-бей тотчас отправились к Сенявину. Вместе с ним они обошли на шлюпке остров, осмотрели укреплении крепости, побывали на батареях, устроенных по приказу Сенявина на матером берегу. Пролив, отделявший остров от материка, узкий и местами проходимый вброд, не составлял препятствия для отрядов Али-паши. Кадыр-бей обратил внимание на то, что батареи были приспособлены для кругового обстрела и со стороны материка имели прикрытие из турецкого десанта с полевыми пушками. Он посмотрел на Сенявина и покачал головой, тот только развел руками…

Из крепости и с береговых батарей, устроенных Сенявиным, началась жестокая пальба. Тяжелые орудия, снятые с кораблей, причиняли крепости большой вред, тогда как ядра и бомбы из крепостных орудий до батарей не долетали.

Ушаков приказал всем кораблям эскадры приблизиться, насколько позволит глубина, и начать обстрел крепости совместно с батареями. Осажденным он направил ультиматум, объясняя, что им неоткуда ждать помощи, что остров Корфу в блокаде, а другие острова уже все взяты. Осажденные имеют недостаток в провианте и долго в крепости держаться не смогут, поэтому он предлагает гарнизону сдаться, в противном случае никакой пощады ожидать не должны.

Одновременно Ушаков предписал начальнику отряда самообороны собрать в скором времени самых отважных вооруженных жителей, которые, соединившись с десантом, должны подготовить штурмовые лестницы, фашины и все необходимое для штурма, батареям и кораблям продолжать обстрел крепости.

Комендант крепости дважды присылал парламентеров, стремясь выторговать более мягкие условия сдачи, а главное — обязательство доставить всех пленных на кораблях в Анкону. Не получив согласия, он еще два дня надеялся на помощь и продолжал сопротивляться. С утра 3 ноября должен был начаться общий штурм. Не ожидая его начала, комендант крепости согласился на капитуляцию.

Последняя крепость на подступах к Корфу пала. Условия капитуляции были такими же, как и на других островах.