Лес снова изменялся, на сей раз возвращаясь в нормальное состояние. Н'Кало услышал заполняющие вокс-сеть голоса боевых братьев.

— Отходим! — раздался голос К'Джинна, — перегруппировка на дальней стороне!

— У меня потери! — прокричал Салик — занимаем оборону! — в воксе раздался звук разрывающих деревья болтерных очередей.

Мутант пинком отбросил в сторону меч Н'Кало.

— Что ты такое? — выдохнул командующий. Он изо всех сил пытался освободиться, но мутант был сильнее даже космодесантника.

— Я — истина, — ответил Сарпедон.

Крепости эшкинов были замаскированы столь хорошо, что заметить их с воздуха не представлялось возможным. Даже лучшим имперским мастерам осады, возможно, не удалось бы столь искусно расположить на подходах к густым прибрежным лесам укрепления из деревянных кольев и ям-ловушек. Нападающий в пешем строю противник понес бы потери задолго до того, как подобрался бы на дистанцию выстрела из лука со стен крепости. Сами же крепости располагались в два уровня. Первым служили скрытые траншеи и смертельные ямы в земле, а вторым — галереи с бойницами в кронах наверху. Листва была достаточно густой, чтобы их скрыть, а промежутки между ними эшкины сделали непроходимыми с помощью переплетений колючей лозы, тонкого слоя сухой земли поверх ям с вязкой грязью, и даже гнезд лесных хищников. Настолько глубоко на территорию эшкинов удалось зайти двум отрядам солдат парламента. Никто больше не видел ни одного из них, если не считать нескольких посыльных, которых оставили в живых для того, чтобы они могли рассказать, что Эшкинов не впечатлили сверкающие доспехами кавалеристы и пышные знамена армий парламента.

Крепости располагались на некотором отдалении от моря, хотя было трудно сказать, где оно начиналось. Сплетенные кроны мангровых деревьев образовали полог над темными водами, в которых добывали пищу рыбаки Эшкинов, довольно быстро обнаружившие, что их гарпуны столь же хорошо, как рыбу из воды, могут выдергивать солдат из пробирающихся к берегу лодок. Отмелей и подводных камней здесь было достаточно, чтобы отбить желание высаживаться у всех, кроме самых жадных до славы адмиралов. К несчастью Парламентариев, у них когда–то был такой адмирал. Его корабли теперь сидели на мели в нескольких сотнях метров от берега. Их заманили в ловушку, и за несколько месяцев голод и снайперы эшкинов перебили всех членов команд до последнего человека.

Но сколь бы мощными ни были эти рубежи, они не смогли бы остановить космодесантников, несущих эшкинам правосудие. Однако Железным Рыцарям не дали шанса опробовать их на прочность.

Первым, что Н'Кало увидел в крепости эшкинов, был потолок из деревянных досок и переплетений лозы. Космодесантник попробовал пошевелиться и обнаружил, что не связан. Он лежал в построенном вокруг кривого древесного ствола на довольно большой высоте сооружении. Во влажном воздухе витал слабый запах сгнивших до состояния водянистой массы веток, смешивающийся с запахом морской соли. Повсюду можно было видеть часовых-эшкинов, пугающе-неподвижных, держащих подходы на прицеле луков и ручного огнестрельного оружия. Н'Кало впервые увидел их женщин и детей. Некоторые из часовых были женщинами, а из дверного проема за командующим со смесью восхищения и страха наблюдала стайка детей. Они были худощавыми, крепкими и жилистыми, какими могут вырасти лишь вдали от цивилизации, а рисунки на коже повторяли узоры шрамов на взрослых.

Н'кало сел. Дети завизжали и разбежались. Судя по множеству пустых кроватей, командующий находился в чем–то вроде казармы или общинного дома. Оружия не наблюдалось, но броню космодесантнику оставили.

Шлема на Н'Кало не было. Он дотронулся перчаткой до лица. Неудивительно, что дети сбежали. Давние ожоги, которые он скрывал под рыцарским шлемом командующего, должно быть, заставляли его казаться еще большим чудовищем, чем любого другого космодесантника.

— Командующий Н'Кало, — сказал уже знакомый голос. Н'Кало вскочил, когда в помещение вошел мутант из леса.

— Где я? Что с моими братьями? — требовательно воскликнул Н'Кало.

— Они в безопасности. Я пока не могу отпустить их. Но скоро они выйдут на свободу, как и ты.

Космодесантник-мутант был вооружен силовым топором и болт-пистолетом, а Н'Кало не смог справиться с ним, даже имея при себе силовой меч. Будучи безоружным, он не имел против мутанта никаких шансов. В данной ситуации лучше было завязать разговор и ждать, чем отдать свою жизнь, сражаясь без шансов на победу.

— Ты так и не ответил на мой вопрос. Что ты такое?

Мутант пожал плечами. Для такого гротескного существа этот жест выглядел слишком по-человечески.

— Я космодесантник, как и ты. Ну, хорошо, не совсем как ты.

— Ты колдун.

— Да, если ты предпочитаешь этот термин. Я — библиарий и магистр ордена Испивающих Души, Сарпедон. И мы с тобой схожи не только тем, что носим вооружение Адептус Астартес. Мы оба, командующий Н'Кало, адепты не только войны, но и правосудия.

— Правосудия? Мои братья пали от твоей руки!

— Пали, но не погибли. За ними присматривает мой апотекарий. Двое ранены из болтера, один — цепным мечом. Хотя они и не смогут сражаться некоторое время, все трое будут жить. Они находятся на первом уровне, внизу, под присмотром моих боевых братьев. Сержант Борази создал нам довольно большие проблемы. Его стоит наградить за стойкость духа, хотя и неуместную в данной ситуации. Он будет должен нам несколько сломанных костей.

Н'Кало слышал об Испивающих Души. Как и Железные Рыцари, они были преемниками Имперских Кулаков, и считали Рогала Дорна своим Примархом. Командующий никогда не встречал никого из Испивающих Души, но вспомнил, что они прославились своим мастерством абордажа и получили знаки почета во время битвы за Дворец Экклезиарха во время Войн Отступничества. Н'Кало и Сарпедон должны были относиться друг к другу как братья, не только как космодесантники, но как сыны Дорна.

— Почему ты выступаешь против нас? — спросил Н'Кало, — мы выполняем волю Императора!

— Волю Империума, — поправил Сарпедон, — не Императора.

— Полагаю, ты, мутант, поднявший руку на моих братьев, выполняешь волю Императора?

— Если посмотреть на это с твоей стороны, — ответил Сарпедон, — можно понять твои сомнения. Не думаю, однако, что тебе известна вся история происходящего на Моликоре.

— А ты, значит, собираешься мне ее рассказать? — сплюнул Н'Кало.

— Нет. Я собираюсь тебе ее показать.

Н'Кало увиделся с братьями, которых охраняло кольцо Испивающих Души. Железные Рыцари были безоружны, но, как и сказал Сарпедон, немногие из них были ранены. Апотекарий Испивающих Души проводил операцию на ноге одного из Железных Рыцарей, находящегося под действием снотворного. Остальные были в сознании и, увидев командующего, разразились гулом одобрительных возгласов в адрес Н'Кало и оскорблений в адрес Сарпедона. Некоторые из Испивающих Души также мутировали, хотя и не столь уродливо, как Сарпедон. У одного из них, например, была огромная мутировавшая рука, и Н'Кало задался вопросом, какие же еще изменения скрываются под доспехами.

Идя за магистром Испивающих Души по лесу эшкинов, командующий испытывал странное чувство. Он был не совсем пленником, но в то же время и не совсем гостем. Воинский ум Н'Кало оценивал каждую возможность напасть на Сарпедона, сбросить вниз или ударить в спину любым оружием, выхваченным у ближайшего эшкина, но у Сарпедона тоже были боевые инстинкты, и любая возможность исчезала даже прежде, чем появлялась. Если бы у него было оружие, подумал Н'Кало, он мог бы убить Сарпедона и, если не выполнить задание, то хотя бы избавить Империум от этого врага. Но даже с болтером или силовым мечом, смог бы он одолеть Сарпедона, если уже однажды потерпел от него поражение?