— Не берусь я судить о рассудке вашего прадеда, — сказал тот, — знаю только, что при нем в замке круглый год благоухали цветы и никто из людей, обращавшихся к нему, не уходил обиженным. Из города поднимались жители, прося его совета и благословения в делах. Что же касается последних дней хозяина, то и здесь больше загадочного, чем безумного. Незадолго до того как Артур Корден исчез, он объявил о своем намерении жениться. Невесту его никто не знал, только один раз ночью на балу видели неведомую красавицу, которую он вывел в парк, а оттуда вернулся один. В канун свадьбы собрались гости. Артур приказал зажечь все огни и ожидать прибытия невесты. Уже наступила ночь, а она все не появлялась. Хозяин взял факел и вышел в парк. Гости хотели последовать за ним, как вдруг налетел страшный ураган, посыпались разбитые стекла, в одно мгновение все свечи погасли, и замок погрузился в темноту. До рассвета царил переполох, слуги нигде не могли достать огня, так как даже угли в каминах потухли.

Артура Кордена нашли в парке у старой ивы, считавшейся священной. Как говорили, она была посажена в тот день, когда заложили первый камень замка. Хозяин лежал у корней дерева, погруженный в беспамятство. Как только он пришел в себя, издал страшный крик и затем обратился к священнику, требуя, чтобы тот обвенчал его с ивой. Священник отказался, и тогда Артур впервые в жизни обнажил шпагу. Обряд был совершен. Артур надел свое кольцо на ветку дерева и в тот же день пропал. Ива же с того момента стала сохнуть, и мы больше никогда не видели на ней зеленых побегов. А когда нам было приказано снять обручальное кольцо с дерева, мы его не нашли…

Еще ребенком Альфред часто ловил на себе тревожные взгляды матери, и все окружающие относились к нему с особым чувством, будто чего-то ожидая от него. После рассказа дворецкого мальчик понял причину такого отношения. Среди братьев и сестер он выделялся именно золотым цветом волос. Старую иву Альфред хорошо помнил. Она стояла на берегу глубокого прозрачного пруда, обвитая плющом так густо, что казалась зеленой и цветущей, хотя своих листьев у нее не было. Ее не срубили в память преданий. Мальчик любил часто сидеть рядом с ней и смотреть на протекавшую мимо замка реку, лес и долину, в которой стоял город.

Иногда Альфред, замечтавшись, засыпал прямо на дереве, и ему снились чудесные дети, игравшие с ним. Он узнавал их в следующих снах. Они как будто росли вместе с Альфредом и считали его своим другом. А однажды… однажды он увидел их наяву. Это было в день, когда в замке совершали обряд очищения. Детям запретили выходить из своих комнат, во всем замке потушили огни, чтобы не привлечь духов. Взрослые собрались в капелле, где приехавшие монахи должны были всю ночь служить молебен. Альфред не мог уснуть. Любопытство разбирало его. Тихонько он выскользнул через окно в парк и побрел к пруду. Внезапно мальчик увидел синие мерцающие огоньки, замелькавшие в аллеях, и к нему подбежали те самые дети, которые ему снились. Они очень спешили и, подхватив его под руки, заставили бежать с ними вместе к реке. Он помнил, как они умоляли его достать огонь.

— Зачем он вам? — спросил Альфред.

— Мы должны помочь заблудившимся найти дорогу.

— Но ведь у вас есть синие огоньки.

— Это не то, это болотные искры. Они не видны с того берега.

Подул сильный ветер, и дети исчезли. Альфред пошел обратно, но у пруда остановился. Бледное сияние исходило от воды, и старая ива казалась ожившей. Длинные серебристые листья покрывали ее ветви, а из дупла доносились странные звуки, напоминавшие рыдания. Альфред бросился к дереву и потерял сознание. Утром он проснулся в своей комнате и никому не рассказал, что с ним произошло ночью.

…Прошли годы. Альфред вырос и, как старший в роду, должен был унаследовать замок. Но видя, что все родные полны недобрых предчувствий и ожидания несчастья, которое было предсказано, он бежал из замка, решив стать художником. Никто из его друзей в городе не знал, что остроконечные башенки, еле различимые в густой зелени гор, были когда-то его гнездом. Альфред и сам старался забыть об этом. В глубине души он страшился назначенной ему судьбы и думал, что избежит ее, покинув замок. И вот теперь неведомый мир вновь встал на его пути, и он не мог отвернуться от него. Прекрасная женщина в карете пленила его мечты. Переборов страх, Альфред решил увидеть ее еще раз.

Снова встретив ночную карету, он последовал за ней. Она долго кружила по улицам, затем выехала за город. По неведомой лесной дороге двигались лошади и наконец остановились у громадной скалы, напоминающей сидящего великана.

Альфред увидел, как кучер спустился с козел и помог выйти красавице. Долго она стучала в каменные двери, но никто не отозвался. Они снова заняли свои места и вернулись в город. На окраине, окруженный высокой стеной и садом, стоял ничем не примечательный заброшенный дом. Опять, тяжело вздыхая, возница помог таинственной незнакомке выйти из кареты, и они скрылись за воротами. Лошади сами тронулись, и экипаж растаял в утреннем тумане…

На следующую ночь Альфред проник в дом, но он оказался пустым. Юноша спрятался в дальнем углу и стал ожидать. Под утро явилась красавица и, упав в кресло, замерла. Альфред не мог оторвать взгляда от ее лица. Но вот сквозь узкую щель в задернутых шторами окнах заглянул тонкий луч встающего солнца — и в то же мгновение женщина в кресле исчезла.

Вернувшись домой, художник взялся за кисть, пытаясь по памяти восстановить лицо призрака. Это удалось, но плохо. И опять, забыв о сне, Альфред караулил незнакомку. На этот раз он решил остаться в доме до вечера. Закат угас, и она появилась в кресле в той же позе. Взяв инструменты с собой, юноша лихорадочно переносил ее черты на холст, когда чья-то тяжелая рука опустилась на его плечо. Он обернулся и едва успел отскочить: острие шпаги оцарапало его лоб, и кровь залила глаза Альфреда. Он бросился на противника. Выхватив у него шпагу, он в свою очередь нанес удар. Нападающий застонал и осел на пол. Альфред протер глаза и наклонился к нему. Это был возница. Но каким странным показалось его лицо! Изрезанное глубокими морщинами, оно еще сохранило печать благородства в тонких чертах, однако самое удивительное — голову его покрывали длинные золотые волосы. Старик открыл глаза и вдруг улыбнулся:

— Благодарю тебя, юноша, ты освободил меня.

— Но кто ты? — прошептал Альфред.

— Я — Артур Корден, — ответил умирающий.

— О Боже, что я наделал! — воскликнул Альфред. — Ведь вы — мой прадед.

Старик слабеющей рукой коснулся волос юноши:

— Не отчаивайся, Золотоголовый! Так было нам предсказано — погибнуть от собственной шпаги. Но теперь проклятие болотных Фей исполнилось, и дорога свободна. Ты займешь мое место и в ночь очищения доставишь карету в наш замок. Любовь Ивы вознаградит тебя, не забудь только получить благословение Отца Камней.

— Кто это?

— Это дух, заточенный в скалу, к которой мы подъезжали. Когда-то он должен был благословить наш союз и помочь дриаде Ивы остаться среди людей в своем облике и при свете дня. Но благодаря чарам невеста моя заблудилась и не смогла вернуться в замок. Я разделил ее судьбу. Но ты вернешь душу засохшей Иве и сам вернешься в замок.

Старик вздохнул, и глаза его закрылись…

И вот Альфред занял место кучера. Каждую ночь он выходил за ворота и ожидал карету. Вместе с молчаливой дриадой они колесили по темным улицам города. Иногда Альфред пытался свернуть на дорогу, ведущую к замку, но мрак становился гуще, тени пугали лошадей, и он не мог достигнуть цели. Возвращаясь в дом, юноша в оставшееся время до восхода солнца писал портрет дриады. В канун ночи очищения он сумел закончить его.

Страшная непогода разыгралась в горах: то снег, то дождь хлестали карету. Альфред едва отыскал в темноте Отца Камней. В ответ на стук дриады страшный гром прокатился над долиной. Лошади захрапели и стали на дыбы. Юноша не смог удержать их, и они понесли. Жалобный крик дриады донесся откуда-то издали.