Сейчас люди еще не готовы ни к высвобождению энергии, ни к познанию ЛЮБВИ. Высвобождение этой энергии высвободит насилие – большинство людей неспособны собой управлять, подчиняясь животным инстинктам, а инстинкт требует борьбы. Если сумел попасть в спорт, то инстинкты найдут выход, если же нет, то берегитесь все вокруг. А любовь требует обмена энергией, но не все люди готовы на это, они и так истощены своими дешевыми проблемами и заботами, обидами и злорадством.

Так что сейчас все идет как надо – постепенное развитие человечества, его духовной составляющей. Когда человечество будет готово, судьба позволит достигнуть любви и освободить бесполезно растрачиваемую энергию. А я буду способствовать приближению этого момента, очищая человеческие ряды, убирая всех этих слизней. Когда некому будет гадить, наступит хорошее время, время развития и прогресса. Конечно, война тоже двигатель прогресса, но спортивный интерес может дать не менее быстрое развитие, а уж о коммерции и говорить нечего. Если коммерческий успех будет зависеть от прогресса, тот взлетит ввысь до небывалых высот. И мы наконец сумеем отправиться к звездам, неся свою цивилизацию другим планетам. Которые, возможно, примут нас как равных, а может и нет. Но это уже, как говорится, совсем другая история.

Все эти рассуждения, логические цепочки, вся моя приверженность логике часто наталкивались на учение о том, что истинные знания можно получить, только отрешившись от всего. Когда голова освобождается от мыслей, в нее приходят истинные знания. Я часто пробовал медитировать, останавливать свое сознание, освобождаться от мыслей, но все это не давало эффекта, поэтому все свое познание я логически осмысливал и переваривал. Меня никто не мог переспорить, я всегда мог доказать свою правоту, оперируя различными логическими построениями. Но было ли правдой то, что я отстаивал? Иногда я задумывался над этим, но чаще всего я был рад и горд тем, что просто сумел переспорить собеседника. То, что в споре рождается истина, было довольно сомнительно, но то, что в споре рождаются новые мысли – это факт. Спор заставляет человека начать думать, включает мозги, извилины начинают скрипеть и шевелиться, чтобы, в конце концов, разобраться в проблеме или просто сдаться на милость победителя, приняв его точку зрения. Хотя многие начинают злиться и доказывать свою правоту силой или криком, эти люди проигрывают, так и не начав спор.

У дома крутиться пришлось минут десять, прежде чем было найдено подходящее место для машины. И, хотя существовало негласное определение мест всех знакомых автомобилей, приезжающие гости периодически сбивали всю систему. Некоторые злились и чем-нибудь отплачивали обидчику, занявшему место: то зеркало свернут, то бензин сольют. Я же относился к этому намного проще – заняли место, значит, придется искать новое. Зачем злиться и ругаться – это только бестолковое расходование своих сил.

Поставив машину и добравшись до квартиры, я наконец-то сумел прилечь и отдохнуть. Мышцы все еще болели, но теперь боль была тупая и постоянная, которая немного мешала, но при некоторой отрешенности ее можно было и не замечать.

Сегодня вечером мне нужна горячая ванна, хорошая книга и пораньше лечь спать. Завтра будет новый день.

Где продолжить?

На следующий день после работы я начал приводить себя и свое снаряжение в порядок. Первым делом я избавился от кроссовок, в которых убивал Спиридона, банально выбросив их в мусоропровод, но предварительно разрезав и разорвав на мелкие кусочки. Потом взялся за ножи – их я не собирался выбрасывать, пусть еще поработают. В остальном же я себя не напрягал. Перебазировался к Насте, которая была рада меня видеть, и целую неделю отдыхал, даже почти не тренировался.

К сожалению, до отпуска еще было далеко, так что приходилось каждый день перемещать свое тело на работу. Оно там работало и возвращалось обратно, где в нем уже оживал я. Ножи в эти дни я старался не трогать, разве что кухонные, да и те только по делу. Если так тяжело будет даваться каждое убийство, то многого в это лето не успеть. Ничегонеделание отразилось на моей умственной работе. Я начал продумывать, что делать дальше. С одной стороны, вариантов было много, а с другой – хорошее место подобрать было трудно. Место должно быть спокойное и тихое, но в то же время там должны быть люди (маньяки и слизняки редко сидят далеко от людей) и глухие места, где можно было бы действовать, не опасаясь посторонних глаз и ушей (вот такое вот редкое сочетание).

Конечно, можно выходить на охоту в ночное время, что даже предпочтительнее, но человек, бредущий поздно ночью, может вызвать подозрение. Близится лето, и убывающая ночь продлевает светлое время суток, оставляя не так много времени для темноты. Но если подумать, то и мои клиенты в эти ночи любят шататься по паркам и темным местам, собираясь компаниями. В общем, мыслей было громадье, но все упиралось в место действия.

После некоторых раздумий я остановился на парке в Сокольниках и Ботаническом саду. И то, и другое место вроде бы подходило. В Ботаническом саду или в прилегающих окрестностях я как-то гулял давным-давно, а вот парк в Сокольниках видел только однажды, проезжая мимо в автобусе. Снаружи он выглядел великолепно – как говорится, «то, что надо». Стоило съездить и присмотреться к нему поближе.

Лишь на следующей неделе, собравшись с силами, я решил заскочить туда после работы. С удивлением узнал, что по выходным здесь платный вход – вот уж не думал, что парки тоже берут деньги. Но в остальном первое впечатление было очень даже приятным. Разные карусели улучшали настроение; большая территория, на которой уютно расположились всякие развлечения, кафешки, ресторанчики. Немного это напоминало ВВЦ, но здесь лесной массив был огромен: тропок, тропинок и просек для гуляния было большое количество, но все эти места могли быть использованы только в темное время суток, потому что вокруг постоянно ходили люди, сновали туда-сюда роллеры, скейтбордисты, велосипедисты. Они не должны были доставить особых хлопот – ведь роллер по неровной земле не поедет, да и велосипедисты в большинстве своем предпочитают хорошие дорожки. Намного хуже дело обстояло с прогуливающимися людьми. То там, то сям гуляли мамаши с колясками, иногда попадались целые семьи, мерной походкой пересекающие парк в разных направлениях. Но эти тоже не полезут в скопление деревьев, только если очень не повезет. А вот бегуны, рассекающие лесное пространство, с легкостью могли оказаться в неудачное время в неудачном месте. Что еще хуже, многие бегали с собаками, а уж собак убивать в мои планы никак не входило. Многие из бегунов пользовались дорожками, но, к большому сожалению, не все (некоторые предпочитали бегать по пересеченной местности). Так что в этом вопросе ясности не было.

Главные ворота не представляли серьезной угрозы, потому что через них совершенно спокойно можно было не ходить. Забор, опоясывающий парк, не был серьезным препятствием, его преодоление не могло занять много времени. А вот уходить через главные ворота точно не рекомендовалось – там всегда может оказаться человек, который потом сумеет тебя вспомнить. Еще одной проблемой была милиция. Патрули довольно часто перемещались по парку, отслеживая возможные нарушения, причем иногда попадалась даже конная милиция. Я не думал, что они будут представлять серьезную угрозу, но необходимо было учитывать все. В парке было много прудов и прудиков, но использовать их было бы крайне рискованно. Вокруг воды часто, можно сказать – почти постоянно кто-нибудь крутится, поэтому вещи придется забирать с собой. Лучше всего все провернуть, не испачкавшись, тогда переодеться можно будет потом, может, даже дома, там, где опасаться будет некого.

Много, слишком много всяких деталей и случайностей следовало учитывать, но попробовать стоило. Конечно, время действия выбиралось однозначно – поздний вечер или ночь. Нападение в светлое время суток больше походило на сумасшествие. Хотя при благоприятном раскладе можно было рискнуть.