Дудочка сама выскользнула из рук обратно в чехол. Айлен не могла вспомнить подробностей, происшедшее выпало из памяти. Осталось лишь ощущение единства со стихией, чувство великой силы. Дымок, очарованный золотистым светом, провалился в сон, Айлен забрала его в дом, положила с собой на кровать. Не успела и задуматься, голова оказалась на подушке. Айлен соскользнула в мир снов.

Айлен знала, что спит, всегда знала. Как никто другой понимала: сон – другая действительность, более гибкая, не схожая с привычной реальностью, но, тем не менее – настоящая.

Человек засыпает и просыпается, то на одном, то на другом конце планеты, люди переходят из бодрствующей реальности в мир сна. День сменяется ночью, измерения сновидений распахиваются перед странниками. Реальность сна никуда не девается, вне зависимости от того, спишь или бодрствуешь, как не исчезают и кровать, стены дома, когда засыпаешь. Переходишь из одной реальности в другую. Процесс настолько легок и естественен, что многие забывают о нём. Охваченность чёткими формами не позволяет увидеть более гибкий мир.

Айлен вспомнила слова Нагуэля:

«Если будешь смотреть как всегда – не увидишь ничего. Там не так. Всё не так. Тут вещи жёсткие – кроме намерения нужно действие – тогда форма поддаётся, из дерева выходит фигурка, из женщины – ребенок, из труда – плод. Там не так. Всё не так. Забудь, как тут, и концентрируйся. Внимание, воля и сила».

В привычном мире мы привыкли руководствоваться пятью чувствами, этого достаточно для миров чётких форм. Но во сне иначе, формы гибче, податливей. Нет ясности в сознании – мир растворяется, превращается в бессмыслицу, сумбур.

«Концентрация убирает хаос, воля – открывает глаза, сила – даёт способность действовать».

Айлен легко давалось путешествие в мир снов, Нагуэль говорил, у неё дар. Иная реальность принимала девочку, как родную, легко шла на контакт, обнажала тайны. Иные запутались бы, но не Айлен, а в трудную минуту – обращалась за помощью к дедушке. Мудрые советы помогали прежде, не подводили и сейчас.

«Дедушка теперь рядом со мной, в круге предков, я чувствую его».

Айлен сосредоточилась на образе Нагуэля, волей пронзая пространство. Отклик пришел мгновенно, из ниоткуда возник высокий мускулистый индеец в кожаных штанах, мокасинах, на широченных плечах – шкура ягуара. Айлен не сразу узнала в сильном и молодом мужчине своего деда, но, увидев глаза, перестала сомневаться.

– Дедушка, как я рада встрече. Мне нужен твой совет.

Нагуэль кивнул, жестом позвал за собой. Айлен побежала следом, ухватила за руку. Широкие ладони деда оказались такими, как и прежде, – крепкими, мозолистыми.

– Я тоже рад, Айлен, – улыбка сверкнула на строгом лице, – ты все сделала верно. То была наша битва, не твоя. Твоя ещё только начинается.

Перед глазами возникли очертания ранчо, вдали виднелись знакомые постройки.

«Дом, родной дом».

Нагуэль открыл двери, зашёл первым, пригласил Айлен внутрь.

– Поговорим за чаем, – улыбнулся индеец. – Как всегда.

Девочка обняла деда, прижалась щекой к твердой, как сталь, груди.

– Я так рада тебе, дедушка. Нет человека роднее тебя.

Нагуэль ласково погладил внучку по голове:

– У меня для тебя подарок, Айлен. Я вручу его, когда будем прощаться.

– Самый большой подарок – это чувствовать твою поддержку, дедушка, – ответила Айлен.

Девочка зажгла плиту, поставила чайник. Нагуэль занялся подбором трав, кисет перекочевал из пояса на стол, содержимое высыпалось в заварник. Вода вскипела в мгновение ока, Айлен разлила по чашкам душистый отвар, сели за стол.

– Я встретилась с духами в горах, как ты и сказал, – девочка отпила чаю, – сила духов земли наполнила меня. Что нужно делать дальше?

– Хорошо, – кивнул Нагуэль, – я чувствую силу. Дальше поедешь к реке, через плоскогорье. В недрах земли найдешь скрытую долину источников. Там отыщешь их.

– Я почувствую её? – спросила Айлен.

– Да.

Нагуэль прикрыл глаза, в воздухе возникла трубка, протянул руку, пальцы ухватились за привычную деревянную поверхность. Набил травами, раскурил.

– Враг отвлечён, Айлен. Он не знает о нашей тайне. Никто не знает. – Нагуэль прищурился. – Я не смогу долго быть здесь. У меня не осталось дел ни в одном из миров.

– Что с тобой будет? – спросила девочка, посмотрела в глаза.

– Одному творцу известно. – Нагуэль улыбнулся. – Великая радость наполняет мою душу, вся вселенная отворяется перед идущим по Пути. Но я помогу тебе, ещё есть время.

– Спасибо, дедушка, – Айлен схватила маленькими ручками широкую ладонь, – одной мне тяжело.

Пришло время прощаться. Нагуэль встал из-за стола, отложил в сторону трубку.

– Пойдем, там ждёт твой подарок.

Айлен проворно вскочила со стула, направилась вслед за дедом.

В комнате царил сумрак, бледный лунный свет проникал через окно, рождал полуночные тени. Нагуэль зашел внутрь, сел на деревянный стул с высокой спинкой. Айлен шагнула следом, застыла на пороге.

«Что это такое?»

Войти не могла, невидимая стена встала между ней и дедом. Айлен сосредоточилась. Перед взором возник барьер. Волей устремилась дальше, сметая преграду дарованной силой стихий. Удар оказался мощнее, чем ожидала, стена дрогнула, поддалась. Айлен надавила сильней, преграда утончилась.

«Центр, надо найти центр!»

Девочка ударила в полную силу. Барьер лопнул.

– Ты смогла пройти там, где мало кто ступал, – кивнул Нагуэль, протянул сжатую в кулак ладонь, – возьми.

Айлен сложила ладони лодочкой, поднесла к руке деда. Кулак разжался, в руки упал тяжелый небольшой предмет.

– Не может быть! – изумилась девочка. – Дедушка, где ты это взял?

– Неважно, – улыбнулся Нагуэль – теперь он твой. Пусть послужит тебе, как раньше мне.

– Большое спасибо, дедушка, это очень редкий и бесценный подарок. – Айлен положила предмет в карман. – Ты должен идти?

– Да, но ты найдешь меня, когда закончишь с долиной. – Нагуэль закрыл глаза и растаял в воздухе.

Айлен осталась в комнате совершенно одна, вздохнула, сосредоточилась, скользнула в центральный поток реальности. Дом и ранчо растворились, тело пропало, осталось лишь ощущение «я» и ясность. Девочка знала, куда направится.

Поток вынес к поверхностным слоям мира, где происходили обычный синтез и построение реальности согласно уровню сознания спящего. Айлен погрузилась в самый обыкновенный сон.

Проснулась рано утром, ещё до восхода, от странного шороха за окном. Подарок Нагуэля легонько оттягивал ладонь. Айлен тихо встала с кровати, подошла к двери. Широкая щель между плохо подогнанными досками служила вместо глазка.

Луна уступала место рассветному светилу, бледнела, выцветала в ярком свете солнца. На земле, неподалеку от окна, ссутулившись, сидела странная фигура. Тощая, длинная, с копной чёрных волос на безобразной голове.

«Злой дух, – решила Айлен, – он выследил меня».

На сером безжизненном лице светились жёлтым и холодным светом кошачьи глаза. Длинные когти с негодованием скребли землю.

«Вот что за шорох».

Айлен хотела так же тихо отойти от двери, но оступилась, нога зацепилась за казанок. Едва уловимый шорох, но чуткому ракшасу хватило. Зверь яростно прищурил глаза, прыгнул в окно. Дверь распахнулась, Айлен выбежала на улицу. Земля холодила босые ноги, горный воздух бодрил, обострял рефлексы. Тварь выскочила обратно, из глотки вырвалось злобное шипение. Нападать не спешила, зыркала исподлобья.

Айлен смотрела на длинные страшные когти.

«Если попадёт, разорвёт на части».

Ракшас прыгнул, быстро, сноровисто, расстояние в два десятка футов одолел одним махом. Айлен успела отбежать к деревьям, оглянулась – гневный оскал, тварь рванулась вперёд. Девочка понимала, что не сможет убежать от шустрого врага, остановилась.

«Я тебя не боюсь, злой дух».

Ракшас прыгнул снова, жилистое тело взмыло воздух, пасть распахнулась, обнажая кривые клыки. Сокрушительный удар когтистой лапы пришёлся как раз в голову девочки. Тварь намеренно ударила тыльной стороной.