— Трампет, Трампет...— повторила тетя Элис.— Где я слышала эту фамилию?

   —  Его отец служит в полиции,— сказала Мэри, решив, что это звучит очень внушительно.— А у его дяди,  Хорейса Трампета, лавка старинных вещей.

   —  А, знаю. Такой толстяк с бородой. Но эту фамилию я слышала еще от кого-то.— Поджав губы, тетя Элис тщетно пыталась вспомнить. Потом отказалась   от   своего   намерения   и   добавила:—Надеюсь,   милочка,   ваш пикник будет не очень далеко от нашего дома?  Не то у тебя заболит жи­вот тащить такую тяжесть.

   —  Ничего,— улыбнулась Мэри и принялась складывать еду в хозяй­ственную сумку с ручками.

   Сумка с ручками и вправду не была тяжелой, зато походная сумка, на­битая консервами, постоянно напоминала о себе. К тому времени, когда Мэри добралась до пирса и со своими вещами взгромоздилась на второй этаж автобуса, она вся вспотела и умирала от жары. Саймон и Кришна уже сидели на местах. Перед ними на сиденье стояли огромный рюкзак и кор­зинка с Ноаксом.

   —  Ноакс  всю ночь  проспал  у  меня  на груди,— с  гордостью  объявил Кришна.— По-моему,  я ему  нравлюсь.  И чувствует он себя гораздо луч­ше. Когда сегодня утром пришел Саймон, мы дали ему молока, и он выпил все до капли.

   —  Никто вас не видел, когда вы вышли из лавки?—шепотом осведо­милась Мэри,  но Саймон только хмуро поглядел  на нее  и  ничего не от­ветил.

   Вслед за Мэри на второй этаж поднялся кондуктор, который теперь стоял за ее спиной в ожидании денег за билеты.

   Сердце у Мэри застучало, но кондуктор почти не посмотрел на Криш­ну, который в свитере Мэри и старых джинсах Саймона, по правде говоря, ничем не отличался от других пассажиров.

   Все  равно,  пока  они сидели  в  битком  набитом  автобусе,   лучше было молчать.   Только один  раз,   когда  они  уже  выехали  из  города   и  тряслись по дороге,  удалявшей  их от моря,  Кришна заметил:

   —  Дядя писал,  что в Англии очень много зелени.

   Выйдя из автобуса, они очутились на шоссе. Мимо них мчались легко­вые машины и огромные грузовики, из-под колес летели песок и щебенка. Справа тянулась высокая каменная стена, мрачная и грозная, со стеклян­ным верхом по всей ее длине. Почти все стекло было разбито. Саймон под­вел их к воротам из ржавого железа, так заросшим ползучими растениями и шелковистой сорной травой под названием «старикова борода», что таб­личку с полустершейся надписью «Частное владение. Посторонний вход воспрещен», которая была прикручена проволокой к перекладине, разгля­деть было нелегко.

   На воротах были цепь и висячий замок, но это ничуть не остановило Саймона, который, ловко подвигав створки ворот — петли у них были сломаны,— приоткрыл их ровно настолько, чтобы можно было протис­нуться внутрь. Когда они вошли, Саймон снова поставил створки на место.

   Как только они очутились внутри, шумное шоссе словно перестало существовать. Всего несколько ярдов от ворот, и они оказались совсем в другом мире: среди безмолвных зеленых джунглей. Деревья стояли близко друг к другу и тянулись вверх, образуя над головой крышу, сквозь которую почти не проглядывало небо. Земля же пряталась под зарослями терновника.

   —  Сюда,— сказал Саймон и уверенно пошел вперед, хотя никакой тро­пинки не было видно. Кришна и Мэри с трудом поспевали за ним. Кришна тащил корзинку с котом, а Мэри — свои сумки. Они то и дело натыкались лицом на паутину, ветки терновника цеплялись за их одежду. Саймон ша­гал слишком быстро, но у них не хватало духу жаловаться.

   Прошла, как им показалось, целая вечность, пока Саймон не остано­вился на небольшой поляне, освещенной дымчатым лучом солнца. Громко стрекотали сверчки.

   —  Нога   болит,— пожаловался   Кришна   и   наклонился   вытащить   за­бравшуюся под джинсы ветку. От колючек на коже остались похожие на бусинки капельки крови.

   —  Терновник    мы    почти    весь    прошли,— сказал    Саймон.— Теперь осталась крапива. Дай мне одну из твоих сумок, Мэри, тебе понадобится свободная рука.

   И когда он повел их дальше, Мэри поняла, что он имел в виду. По­явилась тропинка, только очень узкая и вся заросшая крапивой. Она круто шла вниз с холма. Земля была сырой и скользкой, а крапива такой высо­кой, что хлестала их по лицам. Царила тишина — было слышно собствен­ное дыхание.

   —  Осторожней,     здесь     дерево,— предупредил     Саймон.— Смотрите, откуда оно упало.

   Они посмотрели наверх и увидели высоко над головой ствол, у которо­го сбоку белел след от оторвавшегося огромного сука. Сук этот оброс мхом и стал скользким. Первым по нему прошел Саймон, затем он повернулся, чтобы взять корзинку с котом — не дай бог выронят из рук! Изнутри не доносилось ни звука.

   —  Что-то   боюсь   я   за   него,— сказала   Мэри.— Может,   посмотреть?

   —  Не надо, он крепко спит,— ответил Саймон.— Выпустим его, когда доберемся до острова.

   —  До  какого  острова?—спросила   Мэри,   и,   словно   в   ответ,   деревья справа   поредели   и   показалась   вода,   покрытая   ковром   из   ярко-зеленой травы.

   —  Это   искусственное   озеро,— объяснил    Саймон.— Когда-то   на   той стороне его стоял большой дом,  но он давным-давно сгорел,  а владельцы его уехали и больше не возвращались...

   Тропинка вела прямо к озеру, идти стало гораздо легче. Еще поворот, и перед ними появился остров, который так зарос деревьями и огромными стелющимися по земле рододендронами, что, казалось, проникнуть туда невозможно. Вода в этой части озера была чистой от травы, коричневой и блестящей, а над ней горбатился деревянный мост.

   —  Мост  этот хлипкий,— сказал   Саймон.— Подождите,  сначала  я  пе­ренесу рюкзак.

   Вслед за ним они прошли первую половину моста, где доски прогнили и гнулись, но тем не менее крепко их держали. Второй же половины почти не существовало. Осталась одна доска шириной дюймов в пять.

   Внизу бежала вода. Мэри посмотрела вниз, и у нее закружилась го­лова.

   —  Тут мелко,— сказала она.— Может, лучше перейти вброд?

   —  Слишком много ила. Еще засосет,— покачал головой Саймон.

   Он ловко прошел по доске, как канатоходец по канату, и вернулся за кор­зинкой с котом. Ноакс, по-видимому просыпаясь, начал шевелиться.

   —  Оставьте  сумки,— сказал   Саймон.— Руки  вам  понадобятся,   чтобы держать равновесие.

   Но даже с пустыми руками переходить было страшно.

   —  Не  смотри   вниз,— предупредил   Саймон,   когда   Мэри   ступила   на доску, но не смотреть она не могла.

   Она видела, как бежит вода, и чувствовала, как у нее щемит под ло­жечкой.

   —  Я упаду... Саймон! — вскрикнула она,  и он тут же подал ей руку. Он помог ей, а затем позвал Кришну:

   —  Иди, не бойся. У девчонок отсутствует чувство равновесия.

   И подмигнул Мэри. Она поняла, что он не смеется над ней, а лишь хочет вселить уверенность в Кришну.

   И все получилось как надо. Саймон спокойно стоял на конце доски, и Кришна, не отрывая глаз от его лица, благополучно перебрался на ост­ров.

   —  Видишь, Мэри, я не испугался. Не то что ты. Оказывается, это со­всем легко,— расплылся он от удовольствия.

   —  Тогда и хвалиться нечем,— заметил Саймон.— Чего хвалиться тем, что далось без труда?

   И снова прошел по доске за сумками. От одного взгляда на него кружилась голова. Мэри поспешно отвернулась и открыла корзинку с котом.

   —  Подожди выпускать его,— предупредил Саймон,  опуская сумку на землю.— Мы еще не добрались до места.

   —  До какого места?

   —  Увидишь.

   «У Саймона совсем другой вид,— подумала Мэри.— Беспокойство ис­чезло, и глаза его сияют, как звезды».

   —  Место это сказочное,— сказал он.— Подожди — и увидишь.

   Он был так возбужден и счастлив, что Мэри стало даже боязно за него. И пока они взбирались вверх, пересекая остров, она мечтала о том, чтобы место это и в самом деле оказалось таким необыкновенным, каким считал его он. Только бы ей не пришлось делать вид, что нравится, и тем самым обидеть его.