На этом, собственно, закончилось просвещение гостей и началось просвещение хозяев. Их интересовало в моей новой жизни всё — от устройства собственного жилья до отношений с местным прекрасным полом. Как мог, я старался удовлетворить их любопытство. Розита это тоже добросовестно записывала. Репортаж у неё должен получиться шумный. Потому что разговор шёл, как говорится, не по протоколу.

А потом все двинулись провожать меня. Розита многое знала наперёд…

Вместе с Бруно мы сменили топливную трубку в ранце. Из диспетчерской я включил новенький синий пеленгатор, установленный на контейнере в пойме Кривого ручья. Со всеми равно перецеловался возле раскрытой двери вертолёта. И простить бы себе не мог, если б не было той прощальной, мимолётной и сладкой остановки на безлюдной дороге к будущему морскому порту…

Всё Розита знала наперёд. Может, даже и то, что эта остановка будет для нас последней.

Впрочем, если б знал это и я, — что мог бы я изменить?

38. О каннибализме и человеческих жертвоприношениях. Размышления в пути

Море подо мной было спокойным. Только узенькие белые барашки торопливо бегали по верхушкам небольших волн. А сами волны всё катили и катили с юго-востока на северо-запад. Значит, ветер переменился. Утром, когда мы вышли из звездолёта, ветер гнал облака с запада на восток.

Курс выдерживался автопилотом строго. Фосфоресцирующая зелёная стрелочка на компасе точно закрывала ярко-фиолетовую полоску пеленга и почти не качалась. Можно думать не только о полёте.

На Земле, наверное, светила бы Луна, поблёскивала бы серебристая полоска на волнах, прочерчивали бы тёмное небо светлые стрелы ионолётов. Здесь ничего этого нет. Только чёрное, безлунное небо с непривычно расположенными звёздами. Да ещё белые барашки на чёрных волнах… Ориентироваться по здешним звёздам я пока не умею. Надо учиться…

«Кошмарное племя!» — сказала вчера на Совете Мария Челидзе. Действительно: стариков своих ели, женщин чужих крадут и на свежий воздух не выпускают, больных детей приносят в жертву богам, агрессивны, нахальны и, к сожалению, неутомимы.

Что же с ними делать?

Однако ведь и в древнегреческой Спарте больных детей бросали в пропасть. Ради того, чтобы спартанцы, как нация, были идеально здоровы. С начальной школы приучали нас восхищаться спартанцами. И нигде ещё не читал я хулы древним спартанским порядкам.

Между прочим, в давней Спарте, как и в племени купов, дети и подростки долго ходили голенькими. Строгости нравов это не нарушало.

Нравы таитянских маори вообще очень долго казались европейцам почти идиллическими. Прелестный народ на прелестной сказочной земле! Издали, конечно…

Но и у маори, ещё задолго до прихода европейцев, зловещая правящая каста Ареои убивала всех своих детей, кроме перворождённых. Даже и здоровых! Ареои внушали народу, что человеческие жертвы угодны богам и приносили им в жертву прежде всего своих детей. Кто после этого возразил бы против любых других человеческих жертвоприношений?

С потрясением душевным прочитал я о касте Ареои ещё в «Малахите», когда проглядывал книгу великого художника Поля Гогена и посредственного поэта Шарля Мориса «Ноа Ноа». Книга эта значилась у нас в дополнительном списке по курсу первобытной культуры. Многое из этого списка удалось прочитать. «Дополнительные» книги сплошь и рядом оказывались интереснее «основных». Всё было как у Пушкина: «Читал охотно Апулея, а Цицерона не читал…»

Впрочем, единственное, чего так и не смог я переварить в «Ноа Ноа», — это стихи самого Шарля Мориса. Ни одной строчки не запомнилось!

Кстати, тогда же, в «Малахите», поразил меня откровенный рассказ Поля Гогена о его недолгом «гражданском браке» с тринадцатилетней таитянкой Техааманой, которую он называл Техурой. Я покопался в других книгах о Гогене и узнал, что после Техуры, во второй приезд на Таити, была ещё тринадцатилетняя же Пауура, которую художник по инерции называл Пахурой. А ещё позже, на Маркизовых островах, была ровесница двух таитянок Ваеохо, которую Гоген называл Роз-Мари. Эти девочки позировали для знаменитых впоследствии картин, скрашивали одиночество художника, рожали ему детей. Впоследствии положение «дети Гогена» приносило не только известность, но и некоторый доход… Колониальные нравы…

От них, однако, мысль снова возвращалась к проблеме «мы и каннибалы», к тому, что мне известно о каннибализме и человеческих жертвоприношениях на Земле.

О массовых убийствах и пленников и соплеменников в государствах американских майя, тольтеков и ацтеков слыхал и читал я не раз. Тысячами резали своих же людей на религиозных церемониях, и черепа деловито сохраняли. Когда отряд Кортеса добрался до ацтекского города Хокотлан, испанцы обнаружили там тринадцать жертвенников с грудами человеческих черепов. Священник отряда насчитал их сто с лишним тысяч и отказался ставить крест в таком жутком месте.

Порой ацтеки буквально подряд, непрерывным потоком приносили в жертву тысячи рабов и пленников. Знаменитый император Монтесума убил сразу двенадцать тысяч пленников в честь победы над восставшей провинцией. Дядя Монтесумы и предшественник его на престоле принёс в жертву двадцать тысяч человек в честь окончания стройки великого храма.

Со временем выяснилось, что массовые эти жертвоприношения сплошь да рядом сопровождались массовым же поеданием убитых. У многих тысяч воинов и жрецов это входило в привычку, и человеческое мясо они начинали предпочитать любой другой пище. От такой информации — а в правдивости её не приходилось сомневаться! — детский мой романтический ореол вокруг жертв конкисты — долгой и кровавой испанской агрессии — постепенно рассеивался и сменялся ужасом перед теми кошмарными цивилизациями, которые существовали в Центральной Америке до прихода европейцев.

Какие бы ни были у них удивительные астрономические или архитектурные достижения — всё это меркнет перед реками крови сотен тысяч невинных жертв. Даже командиров своих собственных спортивных команд правители майя приносили в жертву — то ли за то, что выиграл, то ли за то, что проиграл… Ну, не могут и не должны держаться вечно такие людоедские цивилизации! А уж какая там сила их разрушила — не всё ли равно?.. Не вмешалась бы внешняя сила — они неминуемо рухнули бы под напором внутренней, под тяжестью своих собственных преступлений.

Людоедство в тех местах было первым, что вызвало ужас и отвращение европейцев, открывших Америку. Ещё Колумб застал на Кубе самых «чистых» и неутомимых дикарей-людоедов, которых называли caniba. Откуда и пошли «каннибалы», впервые собственноручно написанные в дневнике тем же Колумбом. И, по-моему, сопротивление каннибализму в любом нормальном человеке так же естественно, как желание жить.

Мы летели сюда, на эту далёкую планету, с надеждой избавить здешних дикарей от кровавых ужасов земной человеческой истории. Посильная ли для нас задача? Хватит ли наших сил да и просто жизни на «исправление» целой планеты? Ведь и сегодня бегают по западному побережью Восточного материка те энергичные и многочисленные людоеды-рулы, от которых вплавь спасались племена гезов и ра. Никакого нашего укорота кровожадным рулам нет. Не до них!.. Но кого-то они и сейчас пожирают. Может, добрались уже до племени леров, которые живут севернее?

Да и на Западном материке тоже отыщется наверняка не одно бывшее каннибальское племя урумту. Двинусь когда-нибудь на юг или на запад — глядишь и упрусь в сегодняшних каннибалов, как Колумб на Кубе…

А нас ждут ещё двенадцать материков и тысячи островов. Что на них? Кто кого поедает? Кто кого угоняет? Какие люди на других людей охотятся, потому что у них мясо вкусное?

Если обо всём этом думать часто — руки опустятся. Кажется, никаких сил и никакой жизни не хватит на то, чтобы остановить на этой планете непрерывное, бессмысленное и зверское уничтожение людей.

Но ведь и на Земле было так же. Десятками тысяч лет! Докатилось до мировых войн, до войн на полное, тотальное уничтожение целых стран и народов. Германские фашисты подчистую истребляли цыган и евреев. Через полвека девятнадцать «передовых» стран сообща безжалостно и методично уничтожали маленькую Сербию. И при этом ежедневно твердили о «гуманизме». Жуткие эти события, завершавшие второе тысячелетие, получили в следующем веке устойчивое название «самой позорной войны в истории»…