– В чем дело, Лери? – воскликнул ассириец. – Где твои лук и стрелы?

Азиат смотрел только на кувшин, ничего не соображая. Затем упал на колени и потянулся к воде. Но вожак спрятал кувшин за спину и подобрал с земли свое копье.

– Ты забыл, что ты мужчина? Бросил оружие, чтобы спасти свою шкуру? Но это тебе не поможет.

Копье, приставленное к груди, вернуло сирийцу рассудок. Он забормотал, что не бросил, а лишь положил лук и стрелы на землю в конце подъема, чтобы только напиться и тут же вернуться, и вообще… Но по глазам вожака Лери понял, что сейчас последует смертельный удар копьем, и стал просить лишь глоток воды перед обратным путем. Но вожак ответил, что вода не для трусов, а для обессиливших, и велел возвращаться за оружием. Сириец повернулся и не пошел, а пополз на четвереньках. Паладиг даже не взглянул в его сторону, а понес воду к ближайшему ползущему товарищу, хетту. Раздав всю воду, вожак бросил пустой кувшин, помог подняться лежащему без сил аму и повел товарища к воде. Впереди Петье вел под руки сразу двух азиатов. Уже было видно озерцо, когда в глазах Паладига потемнело, и все дальнейшее исчезло из памяти. Вновь очнулся он, лежа у воды, с мокрой тряпкой на голове. Остальные азиаты лежали, как попало, в тени деревьев. Когда сознание полностью восстановилось, ассириец глазами пересчитал спасшихся. Всего их оказалось двадцать восемь человек, в том числе Лери. Трое погибли в роковом русле, на самом пороге спасения. Ни у кого из лежащих не было сил даже встать.

Так они пребывали в состоянии вынужденного отдыха до вечера. Один лишь неугомонный Вальтиа добрался до берега реки и установил, что поблизости местных жителей нет. Река такая же широкая, как и первая, берега и зеркало воды так же захвачены островами тростника. Вернулся горец, весь обвешанный спелыми финиками и съедобными водными луковицами, имевшими солоноватый, но приемлемый вкус. Вся растительность мигом исчезла во ртах проголодавшихся путников. Затем все молча побрели к реке, ни у кого не достало мужества вернуться в сухое русло и похоронить погибших, а и думать, и говорить о них было совестно. Для ночлега выбрали рощу с редкими стройными деревьями, вроде сосны, но с узкими листочками вместо игл. Сил хватило лишь на построение ограды между четырьмя стволами, расположенными почти правильным квадратом. Развели огонь, но тут же загасили его до углей, чтобы можно было ночью быстро раздуть огонь – не хотели привлекать внимания нубийцев. И еще до сна начали обсуждать дальнейшие планы. Паладиг сразу высказался, что отсутствие местных жителей – к лучшему, и азиатам следует завтра же приниматься за постройку плотов, благо инструменты удалось пронести через пустыню.

Утренняя проверка показала, что обнаруженные ими стройные деревья как нельзя лучше подходят для сооружения плота. Сразу же принялись за работу и трудились до полной темноты, так как в их распоряжении была лишь одна небольшая пила. Много времени ушло на поиски молодых лиан, служивших веревками; поневоле приходилось жалеть, что прекрасные египетские веревки брошены в пустыне. Гато придавал плотам вид остроносой лодки, а главное – трудился над изготовлением коротких, но широких весел. Всем хотелось быстрее закончить работу, изготовив легкие плоты для одной‑единственной переправы. Но Хаару многозначительно показывал на головы огромных крокодилов, выглядывающие из тростников, – таким монстрам ничего не стоило перевернуть легкий плот и утащить моряков в свои подводные кладовые. Плоты следовало делать тяжелыми и устойчивыми, но небольшими по размерам, чтобы проскальзывать среди речных преград в виде зарослей папируса. Поэтому приходилось спиливать и обтесывать только старые деревья. Одновременно азиаты, не занятые постройкой, бродили по окрестностям для охоты и разведки. Ниже по реке были обнаружены большие и малые селения, что заставило усилить осторожность. Едва ли местные жители были бы довольны, обнаружив в своих землях порубки или же охотников‑чужаков. Не следовало забывать о правах собственности, ведь эта местность могла принадлежать какому‑нибудь удельному правителю.

Наконец, наступило утро переправы. Нафо наметил путь от островка к островку, а также предложил скрепить четыре плота лианами, достаточно длинными, чтобы не мешать движению, но совсем не лишними, если возникнет какая‑нибудь опасность.

Выплыли на рассвете, строем, халдей вел первый плот. Все вооруженные азиаты были наготове, чтобы отразить нападение зверя. И предосторожность оказалась правильной. Один из плотов подвергся внезапной атаке крупной рептилии. Возле правого борта вдруг взбурлила вода, появилась зияющая, утробно ревущая пасть, короткие когтистые лапы вцепились в бревно справа. Тяжелый плот заметно накренился, возникла страшная опасность падения кого‑нибудь в воду. Но привычные к внезапным опасностям люди мгновенно сориентировались: несколько человек сразу навалились на левый край, азиаты с соседних плотов туго натянули веревки, а один сириец удивительно метко ткнул копьем прямо в глаз чудовища. Голова крокодила мгновенно повернулась в сторону обидчика, предоставив Гато удобный момент: шумер изо всех сил вонзил топор в шею рептилии с противоположного бока. Тяжело раненый зверь скатился в воду, отчего плот резко выпрямился, и два азиата с плеском плюхнулись в реку. К счастью, крокодилу было уже не до охоты, и обоих быстро втащили на плот. Дальше поплыли медленней, тщательно высматривая опасность в воде, но больше нападений не было. Миновав лабиринт островков, плоты оказались всего в одной стадии от желанного берега. Внимание людей привлекла небольшая песчаная коса, выступающая из воды, и плоты направились к ней. И очень скоро все радостно обнимались на твердой земле.

Отдохнув и закусив, азиаты устроили совет.

– Мы только что могли убедиться на горьком опыте, что означает трехдневный путь через пустыню, – сразу заявил Паладиг. – Кто же теперь поверит в возможность нового трехнедельного пути? Именно такой срок нам предсказал проводник‑нубиец еще в день битвы с носорогом. Но немного выше в главную реку впадает несколько больших притоков, текущих с востока, вот вдоль них и следует направить путь.

Никто не возразил, слишком свежи были воспоминания о мучениях в пустыне. Но в таком случае, азиатам предстояло первое расставание. Нубийцу Хаару следовало идти на север, вниз по течению Нила, двое или трое суток.

– Пойдемте со мной, в мое селение, обещаю всем там отдых и помощь.

– А как ты можешь ручаться за гостеприимство своих сородичей, особенно после нескольких лет отсутствия? За это время у тебя на родине многое могло измениться.

– И мы тоже не можем отвлечься на проводы тебя домой. Придется тебе, Хаару, идти на север одному. Да в одиночку ты быстрей найдешь сочувствие и пропитание среди соплеменников.

Единственно жестокой была отправка товарища без оружия, но подарить ему копье или лук, когда остальным предстояли многие месяцы опасного пути, было неразумно. Поэтому Гато вырезал из твердого дерева дубину, длиной почти в руку, вставив в толстый конец ее несколько острых камней. В сильной руке это было грозным оружием, а крючок на рукоятке позволял носить дубину на поясе, оставляя руки свободными. Перед вечером последовало трогательное прощание, и отважный нубиец пошагал на север. Остальные не могли избавиться от зависти – он уже через два‑три дня обнимет родных.

Некоторое недовольство вызвала необходимость опять идти на юг, но вожак заверил, что путь будет коротким. И действительно, тем же вечером путники увидели на юге землю, разбивающую русло реки на два неравных потока. Землю можно было принять за остров, но азиатам слишком хотелось верить в лучшее. И вера не обманула. Здесь сливались две реки, большая и малая.

Глава III

ВЫБОР ПУТИ

Уставшие после очередного перехода, азиаты стояли на вершине невысокого холма и вглядывались вдаль. Позади были десять или двенадцать дней непрерывного пути на юго‑восток, вверх по притоку Нила.[11] И лишь в самом начале похода, в месте слияния рек, на левом берегу Нила они видели большое селение. Отклонись азиаты в пустыне немного южнее, они бы, обессиленные, приползли прямо в руки к местным жителям. И кто знает, какова была бы их судьба в этом случае. Например, новое пленение и продажа египтянам в обмен на оружие. Оставалось благодарить путеводную северную звезду, направлявшую их ночные переходы.