Ни одно из этих качеств само по себе не было чем-то примечательным, но вместе они составляли Анну, именно ее, и тем самым становились важными. Писатель, описывая различные вымышленные обстоятельства и детали, дабы придать изложению живость и трогательность, понимает значение особенного.

Скажи, что ты любишь меня! — Я люблю тебя, именно тебя и никого другого, и на этом свете только ты что-то значишь для меня.

Шахта лифта с коваными украшениями, облицованная панелями кабина со следами граффити, зеркало, немного потускневшее, скамейка, наружная решетка, внутренняя решетка. С достоинством, словно бы исходящим от седовласой служанки, его препроводили на четвертый этаж. Дом был старый.

Но любовь юна. И он испытал такое потрясение, что вынужден был прислониться к стенке лифта. В затуманенном зеркале он увидел ее. Чувство, вызвавшее это потрясение, была нежность, по силе чуть ли не превосходящая плотское вожделение, которое воистину, и вряд ли неожиданно, тоже в нем присутствовало. Но эта саднящая нежность была чем-то особенным, она заслуживала собственного имени: нежность к Ханне. Она была чем-то особенным, поскольку в отличие от вожделения, относилась к одному-единственному живому существу. В какой-то другой связи, возможно, вожделение проявилось бы сходным образом, но для этой вот нежности не существовало другой связи. Ее условие, sine qua non[15], ее единственная связь в понятийном мире создавалась личностью Ханны: тем, что она была той, кем была. Что она была маленькая и хрупкая, что у нее был живой нрав, но она немного робела людей, что она обладала музыкальными и математическими способностями — возможно, вполне обычное сочетание, — что ей нравилась ее работа программиста, что она любила Стравинского и Кассиопею и московскую водку, что говорила с легким иностранным акцентом, придававшим ее изречениям особый забавный шарм, что она убирала квартиру раз в год, неважно, требовалось это или нет, что она в качестве сильного выражения использовала русское «черт возьми», потому что не любила местные ругательства, что у нее было красивое лицо, обезображенное, к сожалению, родимым пятном на правом виске и щеке, что у нее были длинные черные волосы, которые она носила распущенными, словно покров ночи.

Ни одно из этих качеств само по себе не было чем-то примечательным, но вместе они составляли Ханну, именно ее, и тем самым становились важными. Писатель, описывая различные вымышленные обстоятельства и детали, дабы придать изложению живость и трогательность, понимает значение особенного.

Скажи, что ты любишь меня! — Я люблю тебя, именно тебя и никого другого, и на этом свете только ты что-то значишь для меня.

Шахта лифта с коваными украшениями, облицованная панелями кабина со следами граффити, зеркало, немного потускневшее, скамейка, наружная решетка, внутренняя решетка. С достоинством, словно бы исходящим от седовласой служанки, его препроводили на нужный этаж. Дом был старый.

4. ПРИКЛЮЧЕНИЯ ПРИВИЛЕГИРОВАННОГО

Я счастливый человек.

Все внешние и внутренние блага, которыми жизнь способна одарить человека, выпали на мою долю. Не требуется особо глубоких знаний в общественных науках и истории, не надо собирать обширнейший материал, касающийся судеб отдельных людей, для того, чтобы понять, что мое положение уникально.

Конечно, жизненную ситуацию человека, степень счастья или несчастья нельзя представлять как сумму определенных обстоятельств — счастливых или несчастливых. Точно так же, вероятно, никто не станет оспаривать того, что человек, обладающий, скажем, выраженными музыкальными способностями, получает тем самым дополнительную счастливую возможность по сравнению с тем, для кого музыка лишь ненужный шум. Я считаю, кроме того, легкомысленным утверждение, будто бедные, необразованные люди на самом деле счастливее тех, кто имеет прочное материальное положение. Богатство, очевидно, создает больше возможностей для счастья, нежели бедность. Все мы зависим от плоти, коя есть пристанище души. Тяжелые плотские страдания полностью завладевают нами, но и легкие хвори узурпируют то, что в противном случае было бы нашим достоянием. Зрелыми плодами и персями любимой можно наслаждаться и с зубной болью, но лучше без нее.

Я тут не ссылаюсь на собственный опыт. У меня никогда не болели зубы и вообще не было каких-либо неприятностей с зубами. У меня полость рта в идеальном состоянии.

Здесь я вынужден ответить на тривиальное возражение, суть которого в том, что, мол, не имея личного опыта, нельзя высказывать по этому поводу свои суждения. Какая доля нашего опыта является нашей собственной в строгом смысле? Ведь то, что мы называем знанием, представляет собой некую структуру, инвариантность которой можно проверить какой-то другой структурой, инвариантность которой в свою очередь можно проверить с помощью еще каких-то структур. В подобной ситуации не исключено, что мы будем отрицать свидетельства собственных чувств. Нам ведь известно, что наши чувства несовершенны, что наша психика подвержена воздействию наркотиков и алкоголя, что мы забываем. Я не помню, чтобы я родился, но я в этом не сомневаюсь.

Не имея никакого личного опыта бедности и болезней, я считаю очевидным, что на мое душевное состояние самым решительным образом влияет мое независимое экономическое положение и отличное здоровье. Я могу назвать себя счастливым человеком, хотя у меня и нет опыта несчастливой жизни.

К тем благодеяниям, которыми меня осыпала природа, я отношу и следующую черту моей личности: я никогда не испытывал потребности решать за других и навязывать им свою волю или взгляды. Человек, страдающий подобной жаждой власти, сам создает для себя конфликты и неуверенность.

Свобода, коей я обладаю, привела к определенному разбросу моей деятельности. Помимо музыки я занимаюсь такими различными предметами, как интегральные уравнения Фредхольма и этеокритский язык. Что касается первой из этих областей, то тут мне, кажется, удалось внести небольшой вклад в исследования великого Гилберта. Во второй же я пытаюсь применить компьютерно-технические методы в поисках связей с линейным А-языком, и у меня вырисовывается, по-моему, весьма стройная теория.

Если любая потребность есть благо в той степени, в какой ты можешь удовлетворить эту потребность, то это особенно справедливо по отношению к сексуальности. Более или менее сильная сексуальная потребность в сочетании с моногамным инстинктом, быть может, комбинация не слишком обычная, требующая, естественно, партнера с тем же складом ума. Я люблю свою жену любовью, которая, возможно, с годами несколько и изменила характер, но нисколько не ослабела, и это было бы невозможно, если бы она не испытывала таких же чувств ко мне. Наши общие интересы не ограничиваются, слава Богу, постелью. Когда дети были маленькие, мы много времени посвящали им. Теперь мы вместе работаем над этеокритским языком. Обладая обширными познаниями в области этрусского, лувского и угартийского языков, моя жена — неоценимый помощник.

Мы обычно сидим в библиотеке, по обе стороны большого письменного стола. Я вижу, как она листает книги и делает записи. Естественно, она пользуется левой рукой, поскольку правая усохла еще в детстве. Этот маленький дефект всегда наполняет меня нежностью. Я вижу, как поседели в последнее время ее волосы, хотя кое-где еще проглядывают светлые прядки. Я попросил ее ничего не предпринимать, потому что седые волосы мне тоже нравятся. Иногда она снимает очки и задумывается, и я встречаюсь взглядом с ее голубыми глазами.

Я отметил счастливые обстоятельства, сформировавшие мою жизнь. Кто-нибудь, очевидно, захочет указать, что если я счастливый человек, то, скорее всего, потому, что я эгоист, способный наслаждаться своим преимуществом, не заботясь о других. Замечание более или менее верное, в зависимости от того, как определять понятие «эгоизм».

Если представить себе, что в результате моих математических трудов я внес свою лепту в то, что называется культурным строительством человечества, значит, и я принимал участие в этом строительстве. Мой вклад в более материальном смысле выражается в денежном пожертвовании на раскопки в районе Закроса. Разумеется, это деньги, без которых я, по моему разумению, могу обойтись, но студенты, получившие возможность воткнуть лопату в землю, ничуть этим не огорчены. Сколько сладостных вечеров провели мы вместе с черепками горшков и с бузуки, Гомером и рециной[16].