Вторая половина дня:

Все-таки поднялся на башню. Голубиные помет и перья. Свод сверху точно негритянские глиняные хижины. Вид ненадежный. Увидел церковную башню Хамры, значит, где-то там Эя — вполне оправдывает свое прозвище: «Серый гусь». Вамлингбу не просматривается. Погода: облачно с прояснениями, низкие тучи на востоке, ветер — юго-юго-восточный, слабый. Влажно.

Пасмурно, холодный ветер, местами дожди. Снег практически сошел. Противотуманные сирены работают.

Поросенок здоров. Опухоль спала. (Надо бы проследить, чтобы не чесал копытцами рану, но как?). Спустил на пол, настроение игривое, слушается. Тыкался пятачком в столбики алтарного ограждения, наверное, думал, кормушка? Прищемил рыльце. Бархатный настил хорошего качества, никаких следов копыт. Поскользнулся на каменном полу и скатился вниз по лестнице, ведущей на хоры. Не дал себя поймать. В конце концов сумел загнать его под скамью, закрыл дверцу.

Время утреннего метеонаблюдения. Вверх по узкой, крутой лестнице в башню. Самый пока темный день. Тучи на высоте башни. Обзор весьма ограниченный, не мог разглядеть стыки на крепостной башне. Безветренно. Если высунуть руку наружу, на ладони остаются капельки влаги. Маяк Хубюргена не просматривается.

Вт. пол. дня

Заснул на скамье в ризнице. Пропустил метеодежурство в 15.00. Решил поспать еще. Проснулся от громкого визга из церкви. Обнаружил поросенка под органом. В сознании, но в слюне кровь. Пытался встать, однако зад не слушается. Положил его в купель. Неосторожно, резкая боль в правой кисти, которая уже давно онемела. Перестелил. Сразу же пришлось менять, течет непрерывно. Взял в ризнице тюлевые занавески, сделал пеленки. Очень слаб, но вроде бы боли не испытывает. Решил несмотря на замок вскрыть дверцу шкафчика с вином для причастия., чек на 50 кр. Вяло похлебал из чаши, заснул. Зажег несколько свечей, принес скамеечку, сел. Дыхание спокойное, даже редкое, с прерывистыми вздохами.

Записываю:

20.00 — пульс 92, дыхание — частота 22 в мин., немного неравномерное, спит.

21.00 — пульс 95, дыхание — частота 19 в мин., равномерное, спит.

22.00 — пульс 85, дыхание — частота 23 в мин., равномерное. Спит, но попискивает.

23.00 — пульс 112, дыхание — частота 12–28, неравномерное. Спит?

24.00 — пульс 139, дыхание учащенное, неравномерное.

01.00 — пульс 100–130, неравномерный. Дыхание с храпом.

01.35 — Скончался.

Остаток ночи провозился с каменной плитой. Тяжело одной рукой. Состояние тоже не блестящее. Поверхность истертая, почти только имя и можно прочитать: Нильс Краббе, пастор… ум. 13. июня 1703. Не очень-то приятно открывать могилу. Положил сверху «мальчика-с-пальчика», никакой реакции. Лопата, лом и веревка в сарае. Внизу лишь пустая каменная яма, глубиной около полуметра (передвинута плита? перекладывали пол?). Подсунул под камень пару ручек от граблей, чтобы катить. Вряд ли найдется подходящий ящик, ларца с реликвиями нет. Подошел бы большой деревянный ларь у дверей, но он заперт. Решил присвоить две фиолетовых ризы для подстилки (500?). Устал, лучше поспать пару часов. (Метеонаблюдения временно прекращены).

Вт. пол. дня:

В общих чертах спланировал церемонию: начнется согл. книге псалмов. Вновь опробовал орган. Чудовищно! Ритуал переработан в соответствии с обстоятельствами. Итак: 16 свечей по обе стороны хоров, 4 вокруг могилы, 6 по кругу вокруг купели. У могилы: портрет Лютера, семисвечник. Не обнаружил ларя с песком и совка, возм., не обязательно. (Вообще-то песок есть в песочных часах, но это было бы вандализмом). Осмотрел гардероб. Остановился на облачении для мессы с золотым шитьем. (Ни митра, ни жезл, увы, не доступны). Опробовал кружку для сбора пожертвований, но к сожалению, слишком напоминает профессионального сборщика яблок.

Осталось: промерить шагами проходы и расстояния. (Назвать шаги по апостолам? Посланию Павла? Коленам Израилевым?). Сабо стучат, положить коврики? босиком? Самая большая проблема: колокольный звон. На первый взгляд, довольно просто. Однако наверняка трудно «поймать ритм», требуется длительная тренировка. Надо привыкнуть к мысли, что это субститут.

В конце концов осознал непригодность помещения. Пошел в сарай поискать насос, результат отрицательный. Не могу ждать вечернего автобуса. Привязал ящик шелковой лентой. Не успею убраться, оставил 500 за портрет.

Втор. пол. дня:

Два часа потребовалось, чтобы добраться сюда на велосипеде. Однако с учетом остановок на дополнительные дела: семь пучков сосновых веток (наткнулся на елки, неважного качества, плохо ломаются). Поискал цветы, напрасно. Собрал почерневшие ржаные колосья. По дороге попался молоковоз, шофер приветливо помахал рукой. Не мог ответить тем же, всего одна рука. (Был вынужден сделать перевязь для правой, ударялся ею о что попало). Крутить педалями стоя тяжело, сидеть — слишком трясет, но зато не так виляет. Почти сразу же несчастье с портретом. Молоковоз сзади на большой скорости, я испугался, вильнул в сторону, упал. (Невезение? Шофер разозлился, что я не ответил на его приветствие?). Стекло на портрете Лютера треснуло, вставил на место осколки. Боюсь, как бы дождь не повредил саму гравюру. Черная рама цела, только из одного шва высыпалось чуточку древесной мучицы.

Вокруг церкви тонкое снежное покрывало, с деревьев капает. Дверь, слава Богу, не заперта. Холоднее, более сыро, чем в Сюндре. Вамлингбу как-никак соборная церковь Сюдрета, более достойная обстановка. Купель здесь никуда не годится. Поставил ящик у подножья алтаря. Нет никакого желания начинать выворачивать плиты в полу. Обнаружил на стене шкафчик, стрельчатая решетчатая дверка. Заперта, однако ничего не стоит взломать. Думал, там церковное серебро. Ошибка: всего лишь облупившаяся деревянная рука (от барочного ангела?) и стопка вышедших из употребления книг псалмов. Расчистил, по размерам годится. Выложил сосновыми ветками. Вынул из портрета Лютера осколки стекла, прислонил его к одной из фигур на алтаре девы Марии. Зажег две свечи.

Пришлось опять промерять шагами проходы, другие размеры. Оказалось, что естественнее идти не прямо по проходу, а сделать два поворота: один возле «Взвешивания души императора Генриха» (интересная брошюра на полке с открытками), а другой — возле изображения Христофора. Отказался от мысли попробовать орган. Отказался от колокольного звона. Нужно спешить. Речь писать нельзя, должна быть спонтанной. Гардероб разочаровал, скуден, как и в Сюндре.

Внезапно осознал центральное место «мальчика-с-пальчика». Принес из башни одну из лестниц, поднялся к триумфальному распятию. Прикрепил аппарат на сердце Спасителя, начнет вибрировать при нашем приближении.

В основном, по плану. Продрался сквозь колена Израилевы (а послания Павла застряли в памяти: Рим., Коринф., Гал., Эф., Фил., Кол., Фесс., Тим., Тит, Фил., Евр). Положил в кружку чек. Возобновил метеонаблюдения в 12.00: ясно, местами облачность, холодный ветер, около +5. Башня неудобна, вокруг слишком много растительности. Открытки кончились. Ехать в Фиде? Там с башни свободный обзор во все стороны.

Жил-был один человек, который был художником. В качестве такового он приобрел определенную известность, был представлен в музеях, занимал приличное положение в обществе и не слишком жаловался на отсутствие денег.