По порядку все расскажи.

Мне подарки твои не нужны.

Из страны я ушел своей,

Чтоб избавить от Смерти людей,

Тех, что оленю, может, сродни

Тем, что беззащитны они».

Заркум:

«Ай, егет мой, не обессудь,

Я открою, в чем дела суть:

Вдали отсюда, в той стороне,

В необъятной птичьей стране,

Есть царь по имени Самрау.

От Солнца дочь его рождена —

Вся красы небесной полна.

Сватался я, но за меня

Ее не отдали — мол, ты же змея!

Тогда обратился я к отцу,

Дни и ночи его молил,

„Отец, сосватай ее, — говорил, —

А не отдаст — объяви войну,

Спали дотла всю птичью страну“.

„Иди на охоту, — отец сказал,

Змеиную кожу надеть приказал,

Двенадцатирогого оленя

Схвати и съешь сегодня, — сказал.—

Если сумеешь его проглотить,

В разных обликах будешь жить;

Будешь красавцем среди людей,

Первым егетом среди парней,

В царство птичье потом пойдешь,

Одну из двух дочерей Самрау

В жены непременно возьмешь“.

Сегодня я на охоте был,

Едва оленя не проглотил,

Но видишь — на большее нету сил.

Застряли в пасти его рога —

Не проглочу я их никогда,

Погубил я себя навсегда.

Пожален ты меня, егет,

Мне в несчастии помоги,

Рога оленьи обломи;

Вместе к отцу моему пойдем,

Что захочешь, то и возьмем.

Не проси богатств у него.

Красавицу предлагать начнет —

Пусть будет сердце твое, как лед.

И кораллы, и жемчуга

Перед тобою рассыплет отец —

И ими не обольщай ты себя.

И так промолвит он наконец;

„Таких, чтоб жемчуга не любили,

Пред золотом головы не клонили,

Красавиц нежных не признавали,

На этом свете сыщешь едва ли.

Я тоже не видел, не слыхал,

А стал искать бы — не отыскал.

Нечего больше тебе мне сказать.

Ответь лишь: что за услугу твою

От меня ты хотел бы принять?“

С тем обратится к тебе отец.

Так запомни: пусть он с себя

Прежде драконову кожу смахнет,

Птичий вынув затем язык,

Переложит его в твой рот.

Отец мой станет тебя пугать,

На черный камень станет плевать

Камень расплавится от плевка

И растечется, как река.

Если же плюнет он на горы,

Те лишатся земной опоры,

Озером растекутся вокруг,

Водой затопят окрестный луг,

Не будет озеру края, конца —

Все от плевка моего отца.

Но и того не пугайся ты,

Только язык его требуй ты.

Когда ж поцелуешь его язык,

Отец смягчится мой в тот же миг

И к тебе обратится опять:

Что, мол, захочешь, то можешь забрать.

Ты ответишь: „В стране царя

На добро отвечают добром.

Разумей же, прошу о чем.

В том, что любишь, мне не откажешь,

Вещь любимую мне подаришь“.

Коль с набалдашником жемчужным

Жезл отдаст он, его возьмешь.

Станет тебе он верным оружьем:

Если в воду вдруг попадешь, —

Не утонешь, не пропадешь.

А в огонь угодишь — не сгоришь.

Невидимкой захочешь стать, —

Никто не сможет тебя разглядеть;

Если ж искать тебя станет враг,

Не отыщет уже никак».

Тайны дивов узнав, Урал

Вмиг оленьи рога обломал.

Даже глазом моргнуть не успел —

Змей егетом красивым стал.

Резкий свист тут раздался в тиши

И егетов он оглушил.

Изменился в лице Заркум,

Будто вдруг помутился ум.

— Что случилось? — спросил Урал.

Тот в ответ ничего не сказал.

Думал в страхе думу свою:

«Отец проведал тайну мою,

Все узнал, что я здесь говорил,

Что дворцовые тайны открыл.

Если егет останется жив,

Отпущу его, не проглотив,

Гневом отцовское сердце вскипит,

Мне измену едва ли простит.

А проглотить его нет уже сил.

Я бы просто его задушил,

Да хвост петлей свернуть не могу.