От страха весь народ задрожал —

Жалость у всех егет вызывал.

— Ох, пропадет, пропадет егет! —

Говорили; плача навзрыд.

А тут и дочь Катила стоит:

«О, отец, во имя любви

Без причины его не губи!

Не ты ль позволил по воле своей

Жениха выбирать себе?

Этого парня я избрала,

Нареченным его назвала.

Из-за тебя не смогла я с ним

Поговорить как с мужем своим.

Умоляю: во имя любви

Жениха моего не губи!» —

Так молила она отца.

На молящие те глаза

За слезой набегала слеза.

Но отец не стал ее слушать,

Не смягчил свою черную душу.

Исполинский явился бык,

Скреб он землю, копытами бил,

Слюну свою ядовитую лил.

Подошел к Уралу тотчас,

Не сводя с него страшных глаз,

И, слегка поведя головой.

Рык из глотки исторг громовой:

«На землю не стану тебя кидать.

Буду сушить тебя на рогах,

Пока ты не превратиться в прах

И не станешь по ветру пылью летать!»

«И я тоже тебя губить

Вовсе не собираюсь, бычок.

Чтоб на землю тебя свалить,

Тратить силы не стану, бычок.

Знай, нет существа на земле.

Кто бы был человека сильней.

Не только ты — все потомки твои

Станут отныне рабами людей».

Слыша обидные те слова,

Бык со злостию встрепенулся

И стремглав на Урала метнулся.

Чтобы вскинуть его на рога.

И сейчас же его Урал

Схватил за рога и крепко сжал;

Как тут бык не пыхтел, не старался,

Как ни бился, ни вырывался,

Освободиться сил не нашел —

По колени в землю ушел.

От жестоких потуг у быка

Из пасти черная кровь потекла.

Верхний зуб его отлетел,

Обессилел бык, ослабел.

Изнемог — устоять не сумел.

Увидав такое, Катил

И все, кто рядом с Катилом был,

В изумленье пришли, говорят,

Каждый замер, страхом объят.

Урал от слов не отрекся своих,

Быка свирепого оставил в живых:

Вывернув ему рога.

Увязшего вытащил из земли.

У быка все четыре копыта

Раздвоились тогда, говорят,

Были песком и грязью забиты.

Кровью затекли, говорят.

Урал:

«Рога, которые я согнул,

Кривыми останутся навсегда.

Пасть, из которой вылетел зуб,

С прорехой останется навсегда.

Надвое треснувшие копыта

Не зарастут — пребудут такими,

И у детей твоих копыта

Навеки останутся двойными».

— Нападайте со всех сторон! —

Катил батырам знак подает.

Те метнулись тотчас вперед:

«Если от рук наших смерть найдешь,

В какую яму твой труп забросить?

Если случится, что не умрешь,

В какую страну твое тело забросить?»

Так одни из четверых

Уралу с издевкою сказал.

Но тот не испугался их.

На великанов этих Урал

Ринулся, разгораясь огнем:

«Подходите все вчетвером!

Силу батыра, что ищет Смерти,

На себе, батыры, проверьте.

Если умру я в ваших руках,

Тела бросьте льву моему;

Коль хватит сил меня одолеть.

Закиньте к живому роднику.

Если ж в руки мои угодите,

Мотыльками в небо взлетите.

Закинуть вас куда и кому?

Когда дивов я искрошу,

Воду живую захвачу

И по пути поверну сюда.

Где, скажите, я отыщу

В муку превращенные ваши тела,

Душонки пустые, что мать вам дала?»

Слова Урала вызвали смех.

«Коль тебя хватит на нас на всех,

Если сможешь нас победить,

На спину каждого уложить.

ЕСЛИ смерть от тебя найдем,

Можешь нас бросить перед царем», —

Так с насмешкой они отвечали

И затем на Урала напали,

Насмерть схватились с ним, говорят.

Одного тут Урал схватил

И в царя швырнул что есть сил;

Остальных же троих заодно

Перед всеми растер в толокно.

Затряслась земля от того —