В столкновении русских и германцев при Гумбиннене инициатива действий принадлежала последним: именно германцы спешили контрударом нанести 1-й русской армии поражение, дабы не допустить потери железнодорожной магистрали Алленштейн — Остероде, на которую должна была надвигаться 2-я русская армия. Немцы атаковали русских по всему фронту: левый фланг — І-й армейский корпус ген. Г. фон Франсуа, центр — ХVІІ-й армейский корпус ген. А. фон Макензена, правый фланг — І-й резервный корпус ген. О. фон Белова (в районе Гольдапа). При этом, левый фланг немцев поддерживался подтянутым к месту сражения кенигсбергским ландвером и несколькими батареями крепостной тяжелой артиллерии.

Русская кавалерия на маневрах перед войной

Пехотная цепь

Соответственно, напротив германских частей встали русские корпуса — 20-й (ген. В.В. Смирнов), 3-й (ген. Н.А. Епанчин), 4-й (ген. Хан Э. Султан Гирей Алиев) армейские корпуса — с севера на юг. Характерным явлением для этого первого крупного сражения между русскими и немцами в Первой мировой войне явилось то обстоятельство, что армейское руководство отсутствовало с обоих сторон. Обе стороны, причем особенно немцы, применили уже устаревшую тактику: так, ХVІІ-й армейский корпус ген. А. фон Макензена атаковал сомкнутым колонным строем, с развернутыми знаменами и музыкой. Следовательно, русские на первом этапе сражения были вынуждены прибегнуть к оборонительным действиям, что, в конечном счете, и дало русским победу. При этом сразу же сказался тот фактор, что русские легкие батареи, своевременно подтянутые к месту сражения, в отличие от германских орудий, находились на закрытых позициях, готовые встретить врага огнем с самой завязки сражения.

Соотношение сил сторон, в принципе, было равным: шесть с половиной пехотных и пять с половиной кавалерийских дивизий у русских против восьми с половиной пехотных и одной кавалерийской дивизии у германцев (правда, кавалерия бездействовала). Но вот в отношении средств ведения боя противник находился в гораздо более выгодном положении: сорок девять легких и шесть гаубичных батарей у русских против шестидесяти одной легкой, двенадцати гаубичных и двадцати двух тяжелых батарей. Всего: 336 германских орудий против 278 русских у Гумбиннена, и 88 пушек против 56 в районе Гольдапа. В итоговом зачете — пятьдесят пять батарей против девяноста пяти, и при этом русские вовсе не имели тяжелой артиллерии. Против четырех русских тяжелых орудий (1-я тяжелая артиллерийская бригада), имевшихся в 1-й армии, немцы только в полевой тяжелой артиллерии имели два (германские резервные корпуса в начале войны не имели тяжелого дивизиона) корпусных дивизиона — тридцать две 150-мм гаубицы. При всем том, германские тяжелые гаубицы, пользуясь превосходством в дальности огня над русской легкой артиллерией, заняли боевые позиции за водной преградой. В результате, немцы имели возможность безнаказанно вести контрбатарейную борьбу против русских легких 3-дм полевых орудий.

Здесь надо сказать, что, помимо имевшихся в германских корпусах тяжелых гаубиц, ген. М. фон Притвиц успел притянуть в свою Восточную группу тридцать два тяжелых орудия из Кенигсберга и Торна. Кроме того, крепость Кенигсберг дала в поле часть своего гарнизона (16,5 батальонов и 3,5 эскадрона), а также семьдесят два полевых орудия. То есть, соотношение сил в огневом отношении еще больше поменялось в пользу немецкой стороны. Незадолго до войны русский Генеральный штаб предупреждал, что превосходство германской стороны над русской в артиллерии будет не только в перволинейных, но и в резервных частях. Однако, «довооружение» русской армии полевой артиллерией до немецкой нормы должно было завершиться лишь к 1917 году, поэтому к 1914 году ничего еще не было сделано.

Однако во встречном сражении, по крайней мере, на первом его этапе, превосходство оказывается в руках той стороны, которой принадлежит приоритет во временных сроках заблаговременной подготовки к бою. Соответственно, преимущество в бою получил, прежде всего, тот, кто имел более подготовленные войска, а вдобавок, и занял более выгодную позицию. Так, русская артиллерия, расположившаяся на закрытых позициях, сумела успешно противостоять превосходной в огневой силе германской артиллерии, но стрелявшей с открытых позиций (другое дело — дальность стрельбы тяжелых немецких гаубиц).

Тем не менее, в завязке боя немцы имели успех. Так, русские фланги — 20-й армейский корпус ген. В.В. Смирнова и 4-й армейский корпус ген. хана Э. Султана Гирей Алиева — были потеснены противником, и только своевременный подход резервов сумел удержать общий фронт. Более того — 28-я пехотная дивизия (ген. Н.А. Лашкевич) из состава 20-го корпуса, была вообще разгромлена неприятелем. Дело в том, что правый (северный) фланг 28-й дивизии прикрывала 1-я кавалерийская бригада генерала Орановского силой в двенадцать эскадронов при восьми пулеметах. Утром 7 (20) — го числа эта кавбригада отошла назад, причем командир 28-й дивизии даже не был об этом предупрежден (Орановский вскоре был отстранен ген. П.К. фон Ренненкампфом от командования бригадой). Ясно, что удар германцев с северного направления, оттуда, где должна была стоять русская конница, стал для генерала Лашкевича неожиданным.

Легкое полевое орудие

Наибольшего успеха в Гумбинненском сражении у немцев добился 1-й армейский корпус ген. Г. фон Франсуа, стремившегося реабилитироваться за поражение под Сталлупененом. Германские 1-я пехотная (генерал Конта), 2-я пехотная (генерал Фальк) и 1-я кавалерийская (генерал Брехт) дивизии смяли 109-й пехотный Волжский полк, командир полка выбыл из строя, и русские стали отходить. Лишь стойкость 110-го пехотного Камского полка позволила удержать фронт. Ген. Н.А. Лашкевич растерялся и выпустил из рук управление дивизией в тот момент, когда противник уже старался выйти в тыл всей русской армии. Дело дошло до того, что 112-й пехотный Уральский полк оборонял Сталлупенен (германская 1-я кавалерийская дивизия прорвалась на десять верст в тыл русских), а остатки 109-го и 110-го полков пытались не пропустить врага в тыл всей армии. В этот момент большую роль мог сыграть каждый лишний взвод. Помимо стойкости пехоты, в критический момент боя, когда враг уже мог прорваться в русские тылы, один из офицеров Генерального штаба, прикомандированный к коннице, не участвовавшей в сражении, вывел на оголенный фланг русского оборонительного фронта Павлоградский гусарский полк с двумя батареями. Артиллерийский огонь приостановил германский натиск и позволил пехотным командирам привести свои войска в порядок.

Совершенно иначе дело обстояло в центре. Там 27-я пехотная дивизия 3-го армейского корпуса, которой командовал ген. А.-К.М. Адариди, выждав подхода густых германских цепей, атаковавших в полный рост с развернутыми знаменами, в упор расстреляла корпус ген. А. фон Макензена, поплатившегося за применение отсталых тактических приемов атаки большими потерями в личном составе. Действительно, немцы развернулись для атаки чуть ли не сплошными колоннами, а офицеры находились впереди верхом на лошадях, как будто бы не прошло ста лет, и пруссаки все еще имели перед собой в качестве противника — Наполеона.

Август фон Макензен — командир 17-го германского армейского корпуса

Занявшие место за наспех возведенными искусственными укрытиями русские полки 27-й пехотной дивизии даже не дали германцам возможности довести дело до штыкового боя. Русские солдаты действовали как на учениях, отбив атаки неприятеля еще до «схождения на штык». Пехотные полки — 105-й Оренбургский, 106-й Уфимский, 107-й Троицкий и 108-й Саратовский — действовавшие без поддержки своей артиллерии, не дрогнули перед видом наступавших немецких колонн. По мнению самого командира дивизии, наиболее отличился в этом бою 106-й пехотный Уфимский полк. Впоследствии генерал Адариди вспоминал: «Между 8 и 9 часами было обнаружено наступление густых немецких колонн, по которым артиллерия и сосредоточила свой огонь. Неся большие потери, немцы продолжали продвигаться вперед, пользуясь местными укрытиями, в особенности деревьями и обнесенными низкой каменной оградой кладбищем, находившемся близ дороги из Швигелена. В расчете найти укрытие от огня за этим кладбищем, на нем скопилось большое количество атакующих, которые затем бросились вперед густой массой. Встреченные губительным ружейным и пулеметным огнем, они смогли продвинуться не далее как шагов на сто от ограды… Ближе восьмисот — тысячи шагов немцам нигде не удалось продвинуться».