ВСЕМ этой ночью снились кошмары.

И сердце Иккинга пропустило пару ударов, когда он проснулся и увидел след Морского Дракона на горизонте. Тот по‑прежнему преследовал их.

Иккинг спустился с вороньего гнезда и прошёл на Мостик, к Норберту, также наблюдающему за преследователем, но через штуковину с зеркалами.

– Норберт, – нервничая, начал Иккинг, – У меня ощущение, что мы почему‑то не нравимся этому Морскому Дракону. Ты не думаешь, что нам следует вернуться домой?

Иккингу показалось, что Норберт не услышал его, потому что Норберт продолжал пялиться на горизонт, медленно бормоча себе под нос:

– Это… самый огромный Морской Монстр из всех, кого я КОГДА‑ЛИБО видел…

А потом Норберт убрал штуковину с зеркалами от глаз и в упор посмотрел на Иккинга.

– Ни одному дракону, каким бы большим он ни был, не отнять мою мечту, – процедил Норберт Сумасброд сквозь сжатые зубы, потрясая кулаком в лицо Иккингу. – Я лично перерублю ему глотку своим топором, если потребуется. Ты понял меня, парень?

Иккинг кивнул.

– СМЕРТЬ или АМЕРИКА! – взревел Норберт Сумасброд. – Так что кончай малодушничать и рассказывай, что показывает тикалка.

Иккинг уныло поднялся в воронье гнездо и передал плохие новости своим друзьям.

– Становится всё хуже и хуже, прям какой‑то кошмар… – простонал Рыбьеног. – Мы могли бы сами сбежать, но нет, тебе взбрело в голову сбежать со сто девятнадцатью Кочевниками, очень изысканно, а они даже не Викинги…

– Я им обещал, – машинально отозвался Иккинг.

– И посмотри, как они отплатили тебе!! – воскликнул Рыбьеног. – Так что ты спас сто девятнадцать не‑очень‑милых незнакомцев, и заодно обрёк двух своих лучших друзей. Отличный выбор, Иккинг. Ещё какие‑нибудь планы побега, Камикадза?

Даже у Камикадзы, сбегавшей практически из каждого племени на Архипелаге, казалось, умерла надежда, что она сможет выбраться из этой ситуации.

– Думаю, что сейчас самое безопасное место – на этом корабле, – сказала она. – Потому что снаружи тот Морской Дракон. Тебе не кажется, что это тот же самый, который гонялся за тобой на земле Полярных Змеев?

– Определённо он, – согласился Иккинг. – Я узнал гребни на его спине. Те виды шипов в основном видели на драконах, которые уже вымерли.

– И что же это за вид дракона? – полюбопытствовал Рыбьеног.

– Я не знаю, – медленно произнёс Иккинг. – Трудно сказать, потому что было очень темно, но это не был известный мне вид. Он напоминает мне о некоторых из тех, о которых я слышал в древних Сагах. Левиаторган или Горгенгаст.

– А разве это не мифические существа? – спросила Камикадза. – Ну, понимаете, вымышленные, как единороги, русалки и всякое такое?

– Может быть, они и не вымышленные, – сказал Иккинг. – Может быть, их просто давно не видели. Только потому, что мы не знаем, как эта Машина работает, вовсе не следует, что она не работает. Только потому, что мы никогда не видели Америки, не означает, что её нет. Мы сейчас в водах, в которых раньше не были, в водах Великого Западного Океана. Внизу, в саженях под нами, могут быть всякие ужасные твари, кто знает?

Эта мысль не вызвала прилива радости.

Чтобы совсем не упасть духом, они представляли, кто чем сейчас занимается дома.

Племя Хулиганов уже вернулось на Олух, играет в бей‑бол в грязи, готовится к весенней стрижке, красит лодки для летних плаваний.

– Интересно, кто выиграл Межплеменной Дружеский Заплыв? – размышлял Рыбьеног.

– Моя мама – Чемпион Архипелага По Плаванию На Длинные Дистанции, Берта Непотопляемая! – с гордостью заявила Камикадза. – Она дни оставалась в воде!

– А почему бы не выиграть моему отцу? – заспорил верный Иккинг. – Он так же хорошо плавает, как и Берта…

– НИ ЕДИНОГО ШАНСА! – настаивала на своём Камикадза.

Так они препирались, конечно, не придавая этому серьёзного значения, но это помогало скоротать время и представить, что может сейчас происходить дома.

Они не знали, конечно, что на самом деле ни один из их родителей фактически не покинул берег, не то чтобы победил в Состязании, в то роковое утро несколько недель тому назад…

14. НЕСКОЛЬКИМИ НЕДЕЛЯМИ РАНЕЕ В СМЕРТОНОСНЫХ ГОРАХ

А несколькими неделями ранее в Смертоносных Горах, всё говорило о том, что Кишкомот выиграл звание Последнего Вернувшегося Человека. Он пробыл в воде сорок один час, что считается почти сверхчеловеческим достижением, даже если ты обмазан тонким слоем Багрового Костного Масла.

Кишкомот был встречен восторженной толпой Соплеменников Викингов на Длинном Пляже, когда вышел из волн, победно держа оружие над головой, Прохиндей торопливо шлёпал в нескольких шагах перед ним.

Главный Судья, печальный маленький Раздол‑Бан, поспешил на пляж встретить Кишкомота. Он вручил ему золотую медаль и трубку. И Кишкомот, крепко зажав трубку между зубами, сделал Круг Почёта по пляжу, принимая аплодисменты.

Прохиндей поклонился Межплеменному Дружескому Комитету Заплыва.

– Мой Хозяин приветствует Судей и заявляет о своей Победе Последнего Вернувшегося Человека в этом Заплыве. И, как Последний Вернувшийся Человек, согласно правилам, он может предъявить одно требование к проигравшим Вождям, Стоику и Берте.

Бедный Стоик сидел, уронив голову на руки. По своей природе Стоик не относился к переживальщикам, но сейчас он ужасно беспокоился о судьбе своего сына, Иккинга. Он поднялся на ноги и заорал:

– Но Иккинг ещё не вернулся! Мой сын всё ещё может вернуться и сам получить приз!

Это была отчаянная надежда, но Стоик цеплялся за неё. Кишкомот мерзко осклабился, продемонстрировав недостаток зубов. Он зашептал на ухо своему помощнику.

– Мой Хозяин указывает, почтительно, – Прохиндей поклонился в сторону Стоика и Берты, – что сын Стоика, Иккинг, дочь Берты, Камикадза, и странный мальчик, которого зовут Рыбьеног, скорее всего УТОНУЛИ в самые первые часы Состязания…

– НЕТ! – взревел Стоик, с гневом в нем родился страх.

Члены Межплеменного Дружеского Комитета Заплыва мудро и печально покивали друг другу. Им это казалось вполне вероятным.

– Верно, – торжественно признал Главный Судья. – Согласно сообщению Сопляка Мордеворота, он и Песьедух Тугодум видели, как Иккинг и двое других попали в беду. Он пытался помочь им…

– Мы сделали всё возможное, – сказал Сопляк, печально и возвышенно, – но нас унесло течением, скажи, Песьедух?

Песьедух хрюкнул и снял шлем из уважения к мёртвым.

– Это трагедия, – вздохнул Сопляк. – Иккинг был мне как брат…

Стоик издал горестный стон, от которого всем стало не по себе, и отвернулся.

– Не волнуйся, Стоик, мой дорогой, – неловко успокаивала его Берта. – С ним Камикадза, и, поверь мне, она всегда выкручивается… Она смогла бы сбежать из самой Валгаллы…

– Так что Кишкомот требует свой приз, – продолжил, вкрадчиво улыбаясь Прохиндей. – И он требует… королевства Стоика и Берты, а самих Вождей немедленно отправить с этого берега на Небесное Место Погребения на вершинах отвесных скал, дабы принести их в жертву Небесным Драконам!

– Чтоооооооо? – в ярости взревели Хулиганы и Бой‑Бабы. На берегу тут же возникла буря негодования.

– Но… но… Но это возмутительно! – ошалела Берта. – Он не может это просить!

– Надеюсь, ты не собираешься отказываться от своей клятвы, Берта, – Прохиндей предупреждающе погрозил пальцем раздражённой Предводительнице Бой‑Баб. – Не такой уж плохой спорт. Полагаю, что если бы выиграли ВЫ, вы бы ожидали от Кишкомота выполнения ВАШИХ требований…

– Это просто Дружеский Заплыв! Мы собирались всего лишь попросить Кишкомота пересечь Угрюмое Море в ванне со своими трусами на голове! – возмущённо выкрикнула Берта.

– Глупо, – улыбнулся Прохиндей. – Кишкомот просит лишь то, что предок Стоика, Чернобород Оголтелый, попросил у предка Кишкомота, давным‑давно в старые недобрые времена…

Старый Сморчок уже некоторое время пытался вклиниться в разговор. Он поднялся на ноги и откашлялся.