В середине сентября к ней снова зашел Александр. Он явно хотел ее о чем-то попросить, но не решался и расспрашивал о жизни, о работе. Потом заговорил о Максиме, что его до сих пор не выпускают. «Я знаю», — кивнула Таня. На допросы тоже не вызывают, чего-то выжидают, его отец ничего не может сделать, хорошо, что его еще не сняли. Они, видимо, не знают, что Макс не понаслышке знаком с уголовным миром, подсаживают каких-то приблатненных, но пока безуспешно. Так может продолжаться долго, Макса берут на измор, ждут, когда сам признается.

— Странно, разве нельзя взять анализы, чтобы узнать, он это сделал или не он? Ведь уже не тридцать седьмой год, когда считалось, что признание вины это царица доказательств.

— Но план по раскрываемости ещё никто не отменял. Тем более, такое громкое дело. Тут не одни погоны могут полететь. Если он признается, результаты экспертизы фальсифицируют, лишь бы дело закрыть.

Таня кивала, стараясь понять, чего он хочет? Саша вряд ли пришёл к ней просто с отчётом о состоянии дел Максима. Ему что-то нужно от неё.

— В таком случае ему не поможет и десяток свидетелей.

Саша согласился с ней:

— Ты права. Я вот что хочу спросить, Таня: ты-то понимаешь, что настоящий убийца остался на свободе?

Ещё в самом начале, когда Максима арестовали, ее поразила мысль, что это несправедливо, и что Максим сидит за чужое преступление. Таня снова кивнула.

— Женька Демченко сейчас работает в милиции, правда, к уголовке он имеет отдаленное отношение, но немного в курсе этого дела. Все убийства были совершены весной и осенью.

— Сезонное обострение.

— Вроде того. А сейчас как раз начало осени. А это означает, что мы можем сами выследить этого маньяка, не дожидаясь, когда милиция предпримет хоть какие-то шаги. А они похоже, ничего делать не собираются, вцепились в Макса, и на этом успокоились.

— И как вы с Евгением собираетесь его поймать? — поинтересовалась Таня.

— На живца.

— Это как?

— Все девушки, подвергшиеся нападению, садились на трамвай на остановке «Политехнический институт». Мы пришли к выводу, что он садился на той же остановке или немного раньше и уже в вагоне выслеживал свою жертву. Если девушка выходила одна на безлюдной остановке, он выходил следом и шел за ней. А там, воспользовавшись удобным моментом, нападал на нее, насиловал и убивал.

— Это все ваши предположения. Допустим, что все так и было. Вы теперь хотите поставить охрану для каждой студентки, которая ездит домой на трамвае? У вас хватит людей?

— Нет, не так. Нужна всего одна девушка, которая будет выполнять роль «живца», она будет ездить на трамвае, как только начнет темнеть, выходить на безлюдной остановке, и идти по пустырю. Мы с Женей будем незаметно следить, кто за ней идет и, в случае нападения, его обезвредим. В день можно сделать по три ходки.

— Но зачем рисковать? Если вы так уверены, что этой осенью он снова совершит нападение, то надо просто немного подождать. Так как Максим сидит, всем станет ясно, что это не он совершил последнее преступление, значит и к предыдущим убийствам он отношения не имеет.

— Сидеть и спокойно ждать, когда произойдет очередное убийство?

— А что делать? Если наша милиция не хочет работать.

— Преступник может запрятать тело так, что его не скоро найдут, как уже было c Берестовой, и тогда Максу свободы не видать. Или могут провести убийство по другому делу, если у них заказ засудить именно Данилова, то они могут сказать, что новый труп не имеет отношения к предыдущим убийствам, просто кто-то подделывает почерк маньяка.

— Ну, хорошо, а от меня-то вам что нужно, — спросила Таня и похолодела, осознав какой услышит ответ.

Саша только открыл рот, чтобы ответить ей, но она перебила его:

— Это невозможно. Даже не думай.

— Танечка, это абсолютно безопасно, мы будем тебя охранять.

— Да как ты вообще посмел прийти ко мне с таким предложением? Чтобы я рисковала жизнью ради этого ублюдка!

— Риска никакого нет, мы с Евгением всегда будем рядом.

— Как я ненавижу этого придурка! Да я палец о палец не ударю ради него.

— Но мы это делаем не только для Максима, а для всего города. Чтобы по улицам города можно было спокойно ходить.

— Вот вы и защищайте свой город. Почему вы не хотите взять своих девчонок? Свету или Марину? А меня оставить в покое?

— Светка лежит в патологии на сохранении, у нее что-то с давлением. Люба с Вовкой разбежались, еще по весне, они ужасно поскандалили, Люба ни с кем из нас теперь не разговаривает. У Марины тяжело заболела мама, ей сделали сложную операцию, Маринка каждый день ходит к ней в больницу.

— Тогда попроси Аврору.

— Аврора тоже беременна, — смущенно сказал Саша.

— Беременна? — Таня была так удивлена, что не могла поверить, не придумал ли он эту отмазку, чтобы выгородить Аврору.

— Да, мы подали заявление, второго ноября свадьба.

— И она мне даже не сказала, — посетовала Таня.

— Сначала Аврора считала, что на фоне такого горя с Максимом тебе будет неприятно слышать, что у других все хорошо. А потом вы поссорились.

— Да не ссорилась я с ней. А сколько уже?

— Что сколько?

— Ну, в смысле, когда ей рожать?

— Вроде в апреле.

— А так, вы даже не задумывались о свадьбе, если бы не ребенок?

— Почему же, задумывались, собирались весной, перед дипломом. А сейчас я предлагал ей зарегистрироваться в районном ЗАГСе, нас бы через месяц бы уже расписали, но Аврора сказала — только во Дворце бракосочетаний. А там очередь — три месяца.

— А отмечать где будете?

— Еще не решили. Тань, ты только сильно не обижайся, — начал Саша.

— Ну что еще? — устало спросила Таня, обидеть больше, чем ее обидели, уже не могли.

— Когда ты уехала в отпуск, Максим дал мне свой ключ от твоей квартиры. Для нас с Авророй. И когда вы на даче были, — сконфуженно произнес Саша и торопливо стал оправдываться, — но ты не волнуйся, мы все прибрали, постирали к твоему приезду.

— Это вполне в стиле Максима — пользоваться тем, что ему не принадлежит.

— Пользовались как раз мы с Авророй. Так что ты в какой-то степени причастна к нашей свадьбе. Аврора хотела, чтобы ты была ее свидетельницей на свадьбе. Так ты не сердишься на нас?

Таня махнула рукой:

— Да бог с вами, я не обижаюсь. Только не привлекайте меня к поимке маньяка.

— Танечка, пойми, это очень важно для всех: для Максима, его отца, и в первую очередь для всех женщин города.

— Меня не волнуют ни Максим, ни его папа, ни какие-то абстрактные женщины.

— Но очередной жертвой маньяка можешь стать и ты.

— Я точно ей стану, если соглашусь на эту авантюру.

— Это могут быть твои ученицы, подруги, Аврора, например. Что ты тогда почувствуешь? Ты ведь могла им помочь.

— Не уговаривай меня. Я твердо решила. Если ты не хочешь со мной поссориться, лучше не продолжай.

— Хорошо, я пока не буду, но ты все-таки подумай. От тебя зависит судьба многих женщин.

— Ты снова начинаешь.

— Все, все, молчу, — Саша поднял руки, — но я не теряю надежду.

Уходя, Саша предупредил:

— Я к тебе еще зайду. Может, ты передумаешь.

Она даже не собиралась запрещать Саше заходить к ней. Саша был единственным человеком, который знал все, с ним можно было не скрывать своих чувств, она могла раскричаться, поплакать перед ним — он поймет.

— Конечно, заходи, — ответила она, — но я не передумаю.

Саша зашел к ней через несколько дней, как и обещал. Дело Максима с места не двигалось.

— Я бы тебе налила чай, если ты пообещаешь, что не будешь меня уговаривать соблазнять маньяка.

— Наливай, я обещаю.

Чтобы избежать разговоров о Максиме, она стала расспрашивать его о предстоящей свадьбе. В разговоре Саша пару раз обмолвился:

— Жаль, Максима не будет.

Таня пропустила его слова мимо ушей. В третий раз Саша сказал прямым текстом:

— Если бы ты нам с Евгением помогла, то и Макс смог бы прийти на свадьбу.