— Ой, я уплываю, — пожаловалась Таня — она не заметила, как опьянела.

Максим проводил ее к дивану и ушел. Она продолжала куда-то плыть. Таня не знала, сколько прошло времени, когда Максим снова подошел к ней. Она попросила пить, но от минералки ей стало только хуже.

— Что-то ты совсем раскисла, — заметил Максим.

— Все нормально, — успокоила его Татьяна, — просто спать хочется.

Она посмотрела на часы, стрелки совсем недавно скатились с самой верхней точки циферблата.

— Тебе нужно просто встряхнуться, и сон как рукой снимет. Пойдем, потанцуем, — Максим подал ей руку.

Но, зажигательная музыка не помогла встряхнуться, она засыпала на ходу.

— Хочешь проветриться? — спросил Максим.

Она вяло кивнула. Максим накинул ей на плечи пальто, и они вышли на веранду, там целовались Аврора с Александром. Таня шепнула Максиму: «Вернемся», но Максим ее не послушал и попросил у друзей закурить. Саша с Авророй перестали целоваться, но курить ни у кого не было. Они немного поболтали вчетвером. С тех пор, как Саша облил Таню бульоном от пельменей, у них сложились раскованные отношения, они стали друг для друга не иначе как Танечкина и Сашечкин. Аврора, склонная к беспричинным приступам ревности, спокойно относилась к этим играм. Таня тем более не собиралась вызвать ревность Максима, таким образом старалась подчеркнуть дистанцию между собой и Максимом. Она чувствовала, что Максим это понимает. За все время она никогда не назвала его Максом, только Максим.

И сегодня у них с Сашкой весь вечер продолжалась словесная пикировка, но сейчас она была настолько апатична, что Александр посоветовал ей идти спать.

Максим отвел ее на второй этаж, в комнату, где стояла кровать. Он включил свет, распахнул одеяло:

— Ложись, — и вышел.

Было холодно, Таня легла под одеяло в кофте и колготках, сняв только джинсы. Вернулся Максим и набросил сверху чье-то пальто.

— Будешь замерзать, спускайся к нам, — он выключил свет.

Снизу долетали звуки музыки, но они ей не мешали — смертельно хотелось спать.

Она не слышала, как пришел Максим. Она так крепко спала, что даже не почувствовала, когда он снял с нее колготки. Она лежала лицом к стене, согнув ноги в коленях. Максим прижался сзади и гладил ее по голым ногам и животу. Даже если бы она захотела отодвинуться от него, то не смогла бы — полуторка была тесновата для двоих — она почти упиралась лбом в стену. Да и отстраняться почему-то не хотелось, ей были приятны эти откровенные ласки. Напротив, она прижалась к нему сильнее, чтобы еще больше почувствовать его в себе, и внутри все сжалось и судорожно прокатилось волна наслаждения по всему телу, до кончиков пальцев ног, и затихая, еще одна, и еще. Приходя в себя, она как будто со стороны услышала свое частое дыхание, громкий стук сердца. В это время приоткрылась дверь в комнату, свет из коридора упал на ее подушку. Она недовольно зажмурилась, кто посмел их потревожить? Сейчас они поймут, что она здесь с Максимом, и спешно уйдут. Но дверь открылась еще шире, кто-то пытался войти. В коридоре раздавались голоса. Она приоткрыла веки, лицо входящего невозможно было разглядеть, но по силуэту он был похож на Макса. «Ага, там дальше», — сказал кому-то гость, обернувшись назад. Она узнала голос Максима. Тогда кто же лежит сзади нее? От страха она чуть не закричала — он ее убьет. Таня вся встрепенулась и резко села, оглянувшись назад — рядом никого не было. Она была одна в кровати. Она откинула одеяло, сбросив пальто на пол — колготки оставались на ней. Это был сон, всего лишь сон.

Максим в два шага подошел к кровати, не закрывая за собой дверь.

— Ты чего так резко вскочила? Испугалась? Это я. — Он поднял с пола пальто. — Ложись, спи. Я сейчас тоже, — у него заплетался язык, она не помнила, чтобы он был пьян до такой степени.

Максим вернулся к двери и плотно закрыл ее. Таня легла на спину. Максим разделся и юркнул под одеяло, смачно чмокнув ее в ухо и положив руку ей на грудь. Таня снова села.

— Пить хочется. Я сейчас приду, — пообещала она.

— Принеси мне тоже воды, — попросил ее Максим.

Таня натянула джинсы и вышла из комнаты. В доме было тихо. Над лестницей горела лампа. Она спустилась на первый этаж. На диване валетом лежали Женя и Костя. Несколько человек спали на полу между столом и диваном, накрытые спальным мешком, она видела только их головы. Таня подошла к столу, взяла бутылку минеральной воды, она была пустая. Нашла другую — с тем же успехом. Тогда она взяла стакан со стола и подошла к титану — там еще была теплая вода. Она с жадностью выпила почти полный стакан, налила еще воды и понесла ее Максиму.

Максим занял ее место у стенки и крепко спал, шумно выдыхая воздух. Поставив стакан с водой на подоконник, она сняла джинсы, легла на кровать и закрыла глаза. Спать не хотелось. Максим громко сопел, но он не мешал ей. Она снова и снова прокручивала в голове свой сон, такой реальный, что не верилось, что все это было во сне. Интересно, сможет ли это повториться наяву? Когда она вспоминала самый драматический момент этого сна, внизу живота пробегал приятный холодок. Может теперь с Максимом так будет всегда? На секунду ей даже захотелось растолкать Максима, но она устыдилась своего желания. Таня долго ворочалась, пытаясь заснуть, несколько раз вставала, чтобы попить воды. Спящий Максим ничего не слышал.

Она вышла из дома и пошла по улице. К ней подошел незнакомец, и дальше они пошли рядом. Она сразу поняла, что это — он, самый дорогой, любимый. Они шли молча, мимо домов, дальше и дальше, и не было для нее никого ближе и роднее. Это чувство было настолько пронзительным, что хотелось плакать от неотвратимости счастья. Единственно, её смущало, что она не может разглядеть его лица. Он был в капюшоне, и не поворачивался к ней лицом. Тогда она сама сняла этот непроницаемый капюшон. Он удивленно обернулся к ней, и она была поражена в самое сердце — перед ней стоял Максим. От разочарования она проснулась.

За окном пробивался слабый свет. Она поднялась и отпила из стакана глоток воды.

— И мне, — хрипло попросил Максим. Она разбудила его.

Таня посмотрела на стакан — там еще оставалось немного воды, и протянула его Максиму.

— Сухач замучил, — воды ему не хватило.

Максим встал, вернул стакан на подоконник и оделся. Таня тоже оделась, они вместе спустились вниз. Там кое-кто тоже уже проснулся. На скамейке у окна лежала гитара. Вчера гитары не было, видимо, она пропустила что-то интересное. За столом сидел Саша со стаканом пива.

— Башка раскалывается, — пожаловался он.

— У меня тоже, — сказал Максим.

— Тебе не предлагаю, — Саша отхлебнул из стакана пиво, — ты за рулем.

— Ты просто иезуит, — болезненно поморщился друг.

— Я польщен, но все равно не налью, — Сашка опрокинул в себя остатки из стакана и потянулся к канистре с пивом, — я ж не о тебе думаю, а о себе — мне больше достанется.

Рассуждая о человеческой неблагодарности, Максим начал искать на столе минеральную воду, но минералка кончилась, и Максим выцедил из титана остатки воды. Было прохладно, за ночь печка остыла. Те, кто спал на полу, замерзли, но не вставали с нагретой постели.

Превозмогая головную боль и похмельный синдром, Саша с Максимом развернули хозяйственную деятельность. Затопили печь, залили в титан воду. Таня навела относительный порядок на столе. Когда вскипел чайник, развела растворимый кофе из банки. Максим попросил у нее попробовать, но, отпив глоток, вернул чашку Тане:

— Что за бурда!

Таня допила кофе, после него она почувствовала себя бодрее. Максим продолжал мучаться. В доме становилось теплее, некоторые рискнули вылезти из-под одеяла.

— Ну, почему нельзя было культурно выпить — по бутылке на брата, нет надо было нажраться до потери пульса, — сокрушался Максим.

— И, главное, никто не заставлял, — вторил ему Александр.

— Главное — никто вовремя не остановил.

— Могу дать таблетку от головной боли, — предложила Таня, — у меня в сумке есть.