—Ладно, есть не буду, а небольшая вздрючка всегда на пользу, а то, не дай Богиня, выпрыгивая утречком из моей кровати, кончик носа об потолок поцарапает. Все, не моя беда, да и не велика премудрость, вот и посмотрим, насколько внимательна наша Старшая. Постель она быстро освоила, но это так, больше для удовольствия, для жизни маловато будет. Ужин тоже за ней и помогать не вздумай.

—Мы хотели прямо там готовить…

—Молодцы, вот только нельзя у загона костры жечь и с едой возиться. Человечий запах первым же дождем смоет, а вот гарь и остатки пищи долго вонять будут.

—Я не знала, хозяин,—голос выдавал неподдельное удивление и огорчение.

—Плохо, рабыня,—Алекс добавил в голос металла,—похоже, думать ты совершенно не хочешь.

—Прости, хозяин,—чего больше в голосе—недоумения, страха наказания или огорчения, понять сложно, но злости там нет, зато опущенная голова и почти неосознанная попытка сползти на колени просто режут глаза.

Алекс с аппетитом обгрызал почти сырое, сочное мясо с задней лапы жертвы пастушьего произвола. Лизу он держал периферическим зрением. Появилась Рина и принесла куски дожаренного кролика, но повариха ничего вокруг не замечала и стажерка, сложив мясо ей на тарелку, предпочла испариться.

—Яма!—Лиза аж вскрикнула от пришедшей догадки,—ты запретил Шейну копать яму для туалета и пригрозил использовать как приманку в волчьей охоте любого страдающего недержанием.

—Хм… тема явно не для завтрака, но…

—Я полная дура, хозяин, за такое плетью шкуру спустить и то мало!—Лиза чуть не плакала, прижимистая натура хуторянки буквально взвыла, представив сколько труда могло пойти прахом. Она совершенно искренне негодовала на собственную тупость. Почти неделю гонять весь хутор, для того, чтоб возомнившая о себе дура…

—Цыц. Хватит причитать,—в голосе хозяина вновь звякнул металл.

Лиза заткнулась, ее плечи поникли, она вновь уткнулась взглядом в столешницу. С загоном было плохо. По хутору, среди молодняка, ползли упорные слухи, что Чужак строит ловушку на волколака, поэтому работали неохотно. Гретта последнее время ходила безразличная, словно сонная, и подгоняла не сильно, а последние два дня ее совсем не было. Терри и младшие Лиза с Греттой схлопотали пару раз розгой по спине за халтурно завязанные узлы, но особого внимания не обратили, подобные мелочи случались постоянно. Старшие предпочитали не тратить время на пустые напоминания. Взбудораженная появлением Чужака жизнь Овечьего хутора постепенно входила в более спокойное русло. Обалдение от вкусной и обильной кормежки сошло на нет, до молодняка наконец дошло, что стоит выполнять несложные правила и не сачковать на работе, как жизнь становится спокойной, встречи с розгами редкими и недолгими. Молодняк расслабился. А трое старших женщин просто утонули в своих проблемах.

Женщина машинально провела ладонью по короткому ежику неотросших волос, подняла голову и смущенно посмотрела на хозяина. Уверенность покинула ее.

Неловкое молчание прервала появившаяся со скворчащей сковородой Рина. Лиза ловко перехватила тяжелую сковородку и принялась раскладывать горячее мясо по тарелкам. Привычно орудуя лопаткой, она попыталась превозмочь непонятно почему навалившееся смущение. Ничего не понимающая Рина осторожно опустилась на скамью рядом с мужчиной и чуть поерзала, устраиваясь поудобнее. Алекс поразился, как естественно девчушка легонько, совсем чуть-чуть, прижалась к его боку.

“Всего несколько дней вместе, хотя, скажем честно, трахаю я ее в свое удовольствие несколько дней. Но-но, никакого насилия, это просто невозможно, и не из-за моих, достигших неимоверных морально-этических высот принципов. Какие высоты, я просто и беззастенчиво использую девочку для получения удовольствия, ни разу не интересуясь ее мнением. Такой уж я плохиш. Но изнасиловать малышку, что с готовностью и удовольствием прогибается под малейшее движение и ловит любое желание… Тут надо быть конкретным извращенцем. Это не ко мне, за такими специалистами туда, в погреб. Там места для всех интересующихся хватит…

Так, мысли явно растеклись не по тому древу, пора осаживать, иначе ни в какой лес я сегодня не пойду. Или пойду… но не один и Рьянга не считается.

Девочка страшно боится не потрафить, она вообще меня побаивается. Мальвина и Карабас Барабас, сцена первая, удаленная из сказки по этическим соображениям. Ну у нас-то не сказка. Как верно заметил мент Казанова: “Здесь вам не Чикаго. У нас пострашней будет.” Ну и не Италия, конечно, хотя иной раз полным Буратиной себя ощущаю.

Нет, у меня явный перетрах усугубленный предварительным глубоким недотрахом. Все-все, включаю голову…

Боится меня девочка, но самка, она и в Аренге самка, нашла самца, распробовала, оценила… и определила в защитники. Чего там голова маркует, телу пофиг.

—Брал?

—Брал.

—Понравилось?

—Да просто в восторге.

—Вот и защищай. Твоя теперь.”

Запал пропал. Прав Карлсон. Это все пустяки, дело житейское…

—Мне только об этих глупостях осталось переживать… Вернемся-ка к нашим коровам.

Странный звук, кухня и заморочки с загоном мгновенно вылетел из головы, а Лизу колыхнул отголосок сладкого ужаса и бесшабашной решимости, что захлестнули ее тогда, в коровнике, где она, стоя на коленях перед грозным Хозяином и Господином, мысленно воззвав к Богине-заступнице, глухо бухнула: “Ты должен…”.

—За бурную, но бестолковую возню с коровником и связанный с этим бардак, ты уже схлопотала. Выкинь из головы. С загоном все хорошо, памятку, чтоб спрашивать о важных вещах не забывала, я на твоей спинке попозже нарисую. Говорят, чем дольше ждешь, тем удовольствие слаще.—Алекс прервался, вынимая из-за пазухи свернутую рулоном выделанную кроличью шкурку,—Это тебе, чтоб про коровник легче и правильней думалось.

Рулончик шлепнулся на стол и тут же развернулся. Лиза опешила, на выбеленной коже чернел аккуратно нарисованный план хутора Овечий с пометками на незнакомом языке. Подобное женщина увидела первый раз в жизни и разглядывала с неподдельным восхищением. Вопросов не задала, просто ткнула пальцем в нарисованный возле линии новой стены, заменившей створку старых ворот, прямоугольник и требовательно уставилась на хозяина. Тот отреагировал не сразу, ну не ожидал дитятя развитой цивилизации подобной прыти от дочери хуторянина-овцевода. Откуда ему знать про смотровую вышку—любимое место детских игр на Речном, родном хуторе Лизы.

—Умничка,—вот теперь Алекс совсем не шутил, такая сообразительность его обрадовала,—этого сруба действительно пока нет, но будет, новую стену крепить надо. Все твое хозяйство рядом. Думай. Вот только не от людей, а от сена шагай. Да про волов не забудь, не вас же для вспашки запрягать.

Хмыкнул в ответ на заторможенный кивок погрузившейся в нирвану женщины и зашагал к воротам. В ответ на вопросительный писк Рины просто ткнул пальцем в кухню.

19.06.3003 от явления Богини.Загон на хуторе Овечий

Алекс подошел к будущему загону несколько минут назад. Вместе с Греттой он понаблюдал за шустрым молодняком. Похоже детки задолго до появления страшного хозяина узрели отсутствие на Гретте ошейника и врубились, что сегодняшняя мама совсем злая и нехорошая, а потому носились как угорелые. Они даже поговорили и решили, что разгрузочный день, без обеда, деткам только на пользу. И Гретта стояла рядом и совершенно спокойно говорила, смеялась и даже млела как кошка, когда Алекс ласково провел рукой по ее щечке. В принципе, он просто хотел оценить, как успела измениться ее кожа за прошедшее время, но… Короче, он действительно с удовольствием приласкал эту нахалку. Но стоило начать действительно важный разговор, ради которого он сюда шел, просто открыть рот, как Гретта мягко опустилась на колени. Все же жизнь—лучший учитель.

—Я на охоту. Загон закончите до ужина,—Алекс внимательно смотрел на Гретту.

Гретта сосредоточенно кивнула, в знак полного понимания.

—После окончания работ мужиков загонишь в погреб. Всех. Рэй уже достаточно оклемался, вон как с палкой шкандыбает. В амбар, на его место, на ту же цепь—Шейна, это нужно сделать прямо сейчас. Остальных на хутор. Ворота на закладной брус. Собак выпустишь за ворота. Всех. Они меня сами найдут. До моего возвращения, за частокол ни ногой!