Он снова посмотрел на меня и кивнул.

— Я сделал это в тринадцать лет, — произнес он вызывающим тоном.

Я не собирался с ним драться, тем более по такому поводу, и напомнил себе, что собираюсь просить Сайеда о помощи, и навлекаю на него серьезную опасность. Я бросил ему модик Арчи Гудвина, он легко поймал его на лету.

— Что за тип?

— Детектив из одной старой книги. Работал помощником величайшего сыщика в мире. Его босс ужасно толстый и никогда не покидает своей комнаты, а парень собирает для него сведения; молодой, прекрасно выглядит, умный и смелый.

— Ага. Как я понимаю, модик — просто запоздалый подарок к концу рамадана, верно?

— Нет.

— Ты принял деньги от Папы и обязался выполнить работу. Значит, ты начал охотиться за ублюдком, который пришил наших общих друзей и соседей. Теперь ты хочешь, чтобы я вставил модик сильного, надежного мужчины и отправился с тобой искать приключений или чего там еще. Правильно?

— Мне нужен напарник, Сайед, — сказал я. — И первым в голову пришел именно ты.

Мои слова польстили его самолюбию, но не вызвали прилив энтузиазма.

— Вообще-то, такое не по моей части.

— Вставь модик, и все изменится.

Он тщательно обдумал мои слова и понял, что я прав. Снял кафию, свернул ее, заменил модик «крутого мачо» моим, и стал Арчи Гудвином.

Я наблюдал за тем, как меняется его лицо: внезапно обессмыслившись, через несколько мгновений оно приобрело новое выражение и полностью преобразилось. Полу-хадж теперь выглядел более образованным человеком, раскованным и вальяжно-спокойным. Рот искривился в снисходительной усмешке: Сайед-Гудвин инспектировал свою новую память. Его глаза ощупали комнату, словно позднее придется составить подробный отчет. Я знал, что мой друг сейчас видит не Марида Одрана, а Ниро Вулфа.

Личность и жизненная позиция Гудвина должны прийтись Сайеду по вкусу. Он непременно сочтет привлекательной возможность постоянно подкалывать меня саркастическими замечаниями, как персонаж книг поступал с шефом. Ему понравится быть неотразимым; с помощью нового модика, он сможет даже преодолеть отвращение к женщинам.

— Нам надо обсудить вопрос о зарплате, — объявил он.

— Конечно. Как ты знаешь, мои расходы покрывает Фридландер-Бей.

Он ухмыльнулся. Я представил, какие картины сейчас возникли в его голове: обеды при свечах в интимной обстановке, танцы в клубе «Фламинго» и другая экзотика, дорогие костюмы…

Внезапно усмешка пропала. Он сверился с воспоминаниями Гудвина.

— Когда я работал на вас, шеф, мне не раз крепко доставалось, — произнес он задумчиво.

Я погрозил ему пальцем, как в таких случаях делал Ниро Вулф.

— Стычки и другие акты насилия — неотъемлемая часть твоих обязанностей, Арчи, и ты всегда это сознавал. Кстати, если я не ошибаюсь в своих предположениях, как раз она доставляла тебе наибольшее удовольствие.

Улыбка вновь заиграла на его лице.

— А сами вы развлекались, строя подобные догадки обо мне и о том, какие догадки строю я. Что ж, поскольку упражнения иного рода вам недоступны… Кроме того, очевидно, вы правы. В любом случае, нам уже давно не приходилось вести расследование вместе.

Может, вставить модик великого детектива? Немного неловко наблюдать, как Сайед разыгрывает роль соло. Я хмыкнул на манер Вулфа, потому что «Гудвин» ожидал такой реакции.

— Так ты поможешь мне? — спросил я после небольшой паузы.

— Минутку.

Сайед вытащил мой модик и вставил прежний. Ему понадобилось намного меньше времени на адаптацию. Конечно, ведь он занимался этим с тринадцати лет, а мои мозги «утратили девственность» лишь несколько минут назад. Полу-хадж окинул меня суровым взглядом; когда он заговорил, я сразу понял, что настроение у него отвратительное. Лишившись программы, рисовавшей грядущую жизнь как полную приключений и романтики, мой приятель явно не желал совать голову в петлю. Он вплотную подошел ко мне и начал свою речь.

— Слушай. Мне, конечно, жалко Никки. Плохо и то, что какой-то псих раскромсал Сестер Черной Вдовы, хотя я никогда с ними не дружил; неважно, такое убийство — паршивая штука. Что касается Абдуллы, он получил по заслугам, и, если хочешь знать мое мнение, следовало покончить со свиньей гораздо раньше. Так что дело сводится к личным счетам между тобой и каким-то придурком из-за Никки. Что ж, я тебя поддерживаю, весь Будайин, да что там, целый город, даже сам Папа на твоей стороне. Одного не понимаю: как ты набрался наглости, — тут он больно ткнул меня в грудь пальцем, твердым, как железный прут, — предлагать мне роль прикрытия. Ты получишь награду, славу и почет, а своему другу решил оставить дырки от пуль и ножевые раны! Ну уж нет! Сайед прекрасно видит, что происходит, Сайед не такой псих, как ты воображаешь. — Он фыркнул, искренне удивленный моей дерзостью. — Даже если ты выберешься из этой истории живым, магрибинец, даже если мир провозгласит тебя героем, тебе придется рассчитаться со мной!

Лицо Полу-хаджа покраснело, челюсти плотно сжались, несколько секунд он молча буравил меня взглядом, беззвучно шевеля губами, пытаясь немного успокоиться, чтобы связно выразить переполнявшую его ярость. Увы, он потерпел неудачу. На мгновение показалось, что он изобьет меня до полусмерти. Я не сдвинулся с места ни на сантиметр; молча ждал. Он занес сжатый кулак, помедлил, затем схватил модик, швырнул ее, погнался за покатившейся по полу коробочкой, наконец настиг и с торжеством опустил на нее здоровенный каблук кожаного сапога. Кусочки пластика и яркие разноцветные детали электроники полетели во все стороны.

Несколько мгновений Полу-хадж молча созерцал останки Арчи Гудвина.

— Знаешь, что этот парень пил? — наконец крикнул он. — Молоко, черт бы его побрал!

Оскорбленный до глубины души, Сайед направился к двери.

— Куда ты? — робко спросила Ясмин. Он взглянул на нее.

— Заказать лучшую отбивную и выпивку; хочу закатить небольшой праздник в честь того, что сумел избежать ловушки, в которую меня чуть не загнал твой поганый дружок.

Он пинком распахнул дверь, вышел и с грохотом захлопнул ее за собой.

Я рассмеялся. Отличное представление: как раз то, что нужно для разрядки. Правда, мне не понравились его угрозы, но даже если бы не маньяки-убийцы, по сравнению с которыми мой приятель казался добрым маленьким мальчиком, уверен, что Полу-хадж довольно быстро сменил бы гнев на милость. А если я стану героем квартала, что маловероятно, ему придется присоединиться к небольшой, но злобной группе завистников. Уверен, Сайед никогда не задержится надолго среди тех, кто оказался в меньшинстве. Значит, моя задача — остаться в живых, и Полу-хадж снова станет моим другом.

На самом деле своему оптимизму и способности воспринимать ситуацию спокойно и с юмором я обязан действию «солнышек». Видишь, как они помогли, сказал я себе. Только подумай, к чему могла привести драка с Сайедом?

— Ну, что теперь? — сказала Ясмин.

Лучше бы не спрашивала…

— Найду другой модик, как ты и предлагала. А пока начну собирать сведения, как желает Папа. Попытаюсь их систематизировать, чтобы посмотреть, вырисовывается у меня какая-то схема, закономерность или черт его знает что…

— Ты ведь на самом деле не трусил тогда, а, Марид? Я имею в виду, перед операцией.

— Сама знаешь, что трусил. Хотя… И да, и нет. Скорее пытался избежать неизбежного. В последнее время постоянно чувствую себя Гамлетом. Даже если вижу — того, что меня пугает, никак не миновать, все равно сомневаюсь, нужно ли это делать. Вероятно, датскому принцу из пьесы удалось бы решить свои проблемы, не нагромождая столько трупов вокруг, действуй он по-другому, не провоцируя дядю. А вдруг то, что я сотворил с мозгами, только кажется правильным решением? Или я сейчас пропускаю что-то очень важное…

— Если станешь попусту терять время на нытье, убийцы выберут новые жертвы, возможно даже тебя. Подумай сам, раз пол-Будайина в курсе, что ты идешь по следу, значит, и они тоже слышали …