Я поднял руку. Не хочу ничего слышать. Мне нет дела до того, как девочка зарабатывает на жизнь. Но, конечно, мне самому хотелось прошлой ночью лежать с ней рядом. Чтобы в перерывах между кошмарами утешаться в ее объятиях.
— Давай просто забудем, хорошо? Хочу потратить остаток полтинника на обед, а потом хорошенько прогуляемся.
— Ты правда думаешь, что все закончилось?
Я пожевал губу.
— Да, не считая истории с Никки. Хотел бы я знать, что значит этот оборвавшийся звонок. Не понимаю, как она могла сбежать и подставить меня из-за несчастных трех кусков. Понимаешь, в Будайине никогда нельзя на сто процентов полагаться на верность друзей, но я в свое время вытащил девочку из нескольких очень неприятных ситуаций и думал, что такого она точно не забудет.
Ясмин еще шире распахнула глаза и неожиданно засмеялась. Я не понимал, что она нашла забавного в моем положении. Лицо еще выглядело ужасно — распухшее, покрытое кровоподтеками и синяками; страшно болели ребра. События прошлого дня не давали никаких поводов для веселья.
— Вчера утром я встречалась с Никки.
— Серьезно?
Я вспомнил, что моя чернокожая подруга тоже видела беглянку часов в десять, и та сказала, что пойдет искать Ясмин. Раньше я не видел связи между визитом Никки в клуб Чириги и последовавшим исчезновением.
— Она выглядела ужасно взвинченной и испуганной, — сказала Ясмин. — Призналась, что бросила работу и вынуждена уйти от Тами. Только не объяснила почему. Сказала, что постоянно названивает тебе, но никто не отвечает.
Естественно: я тогда валялся на полу, совершенно отключившись после избиения.
— Сунула мне конверт и просила обязательно передать тебе.
— А почему Никки не оставила его у Чири? Это избавило бы меня от массы физических и моральных страданий.
— Ты что, не помнишь? Она у нее раньше работала. Год, или чуть больше. Чирига поймала ее на том, что она обсчитывает клиентов и крадет чаевые у девочек.
Я кивнул: действительно, они обычно избегали друг друга. — Значит, Никки зашла к Чири только чтобы узнать, где найти тебя?
— Я стала ее расспрашивать, но она не ответила. Твердила только одно: «Обещай, что непременно передашь это Мариду».
Я надеялся, что таинственное послание поможет мне разыскать Никки. Хотелось бы вернуть свои хрустики. Я взял конверт и надорвал его. Внутри лежали три тысячи киамов и написанная по-французски записка:
«Милый Марид!
Я очень хотела сама отдать тебе деньги; много раз звонила, но никто не отвечал. Оставляю письмо у Ясмин, но если ты так и не получишь его, то никогда не узнаешь об этом и навеки меня возненавидишь. Не знаю, когда мы снова увидим друг друга… Сейчас я в полном смятении, все так переменилось!
Я поселюсь у одного старинного друга нашей семьи, богатого коммерсанта из Германии: помню, когда я была еще застенчивым, погруженным в себя маленьким мальчиком, он постоянно приносил мне подарки. Теперь, после того, как я стала… в общем, тем, кем стала, уважаемый бизнесмен пожелал проявить еще большую заботливость. Я всегда относилась к нему с симпатией, Марид, хотя не могу его полюбить. Но жить у такого человека неизмеримо приятнее, чем терпеть общество Тамико.
Немецкого джентльмена зовут герр Люц Сейполт. Он владелец великолепного особняка в пригороде; попроси водителя отвезти тебя (мне пришлось списать адрес) к Байт иль-Симсаар иль-Альмаани Сейполт, и он доставит тебя к нашей вилле.
Передай мою любовь Ясмин и всем остальным. Когда выдастся возможность, я навещу наш квартал, но, думаю, сначала с наслаждением освою роль хозяйки имения. Уверена, что ты, как никто другой, поймешь меня, Марид: в конце концов, бизнес есть бизнес, муш хайк? (А ты, спорим на что хочешь, воображал, что я так и не выучила ни слова по-арабски!) С любовью и благодарностью, Никки».
Я вздохнул и протянул письмо моей спутнице. Вспомнив, что она не знает французский, перевел текст.
— Надеюсь, она будет там счастлива, — произнесла Ясмин, когда я сложил бумагу.
— Стать игрушкой какого-то тупого денежного мешка из Нового Рейха? Никки?! Ей требуется свободная, бурная жизнь не меньше, чем мне и тебе. Просто сейчас, очевидно, в шоу нашей принцессы настал момент появиться «сладенькому папику». Она вернется.
Ясмин улыбнулась:
— Согласна, но только когда сама решит, что настало подходящее время. Девочка заставит престарелого немца заплатить за каждую проведенную с ней минуту!
Мы оба рассмеялись, а потом официант принес выпивку для Ясмин, и мы заказали обед.
Завершив наш маленький пир, мы лениво болтали, потягивая шампанское.
— Каким адом казалась жизнь вчера, — воскликнул я, — а сегодня все стало на свои места. Я возвратил деньги, правда, отдам тысячу за просрочку. Как только уйдем отсюда, разыщу Абдуллу и покончу с долгом.
— Да, конечно, — подхватила Ясмин. — Но даже тогда не все будет по-прежнему, Марид. Убита Тами, и этого уже не изменить.
Я нахмурился:
— Черная Вдова — проблема Оккинга. Если ему понадобится мудрый совет знатока, лейтенант знает, где меня найти.
— Ты правда хочешь узнать у Деви и Селимы, за что они так избили тебя?
— Еще бы! Можешь поспорить на свои пластиковые грудки, милая! А Сестры пусть приготовят убедительное объяснение!
— Наверное, как-то связано с Никки.
Я согласился, хоть и не представлял, какое отношение ее история имеет ко мне.
— Да, чуть не забыл. Давай заглянем по дороге к Чири. Я должен ей за пилюльки: прошлой ночью она разрешила попользоваться ее запасами.
Ясмин посмотрела на меня сквозь стекло бокала.
— Похоже, мы вернемся домой очень поздно, — тихо произнесла она.
— А когда придем, не сможем найти постель.
Она широко взмахнула рукой: утрированно-пьяный жест.
— На черта тебе кроватка? Трахать ее, что ли?
— Ну нет, — сказал я. — Для этого у меня есть более подходящий объект.
Ясмин смущенно хихикнула, словно мы вернулись к самому началу наших отношений и впереди первая ночь любви.
— Какой модик мне включить сегодня?
Я с трудом перевел дыхание, завороженный ее красотой и непоказным, естественным обаянием. Я сам будто заново переживал миг первой встречи.
— Мне они не нужны, — тихо произнес я. — Хочу любить тебя.
— Ох, Марид. — Она сжала мою руку. Мы замерли, не отрываясь смотрели в глаза друг другу, вдыхали сладковатый аромат оливковых деревьев, слушали, как заливаются соловьи, щебечут дрозды. Казалось, так будет вечно… но неожиданно я вспомнил, что меня ждет Абдулла. Нельзя забывать о подобных вещах: арабы говорят, что одна ошибка умного человека равна ошибкам тысячи глупцов.
Однако перед тем, как уйти, Ясмин пожелала поискать какого-нибудь совета в книге. Я сказал, что Коран никогда не служил мне опорой в жизни.
— Да нет, — пояснила Ясмин, — я не имела в виду Несомненное Писание. — Она вытащила миниатюрное устройство размером с пачку сигарет. Электронный аналог древнего сборника предсказаний «Ицзин».
— Держи, — она протянула прибор мне, — включи эту штуку и нажми на букву «Г».
На китайскую мудрость я полагался еще меньше, но моя подружка страстно верила в судьбу, в Момент Бытия, в непознанную реальность и подобную ерунду. Я сделал все, как она сказала: послышалась дребезжащая музыка, и тоненький женский голос пропищал:
«Гексограмма восемнадцать. Знак Ку. Восстановление того, что разрушено. Изменения в пятой и шестой линиях».
— Теперь «Т» — толкование, — сказала Ясмин.
Я ткнул в нужную кнопку, устройство снова исполнило свою невзрачную мелодию и объявило:
«Толкование:
Восстановление того, что разрушено, принесет огромный успех.
Пересечение великой воды подарит удачу.
Выждать три дня перед началом дела.
Выждать три дня перед завершением дела.
То, что разрушено, можно восстановить ценой огромных усилий. Не бойся опасности — пересечения великой воды. Успех зависит от предвидения; приступая к делу, прояви осторожность. Следует опасаться повторного разрушения достигнутого; завершая дело, прояви осторожность.