— Нет, нет пока, — медленно произнес Брейсер. — Что насчет остальных кораблей?

— Заправка “Фарсалуса” уже окончена, а “Крегстоун” будет заправлен одновременно с нами. С раненными дела обстоят похуже: погрузка будет окончена примерно через час.

— Хорошо. Как только закончите с погрузкой зайдите в мой нет, зайдите в зал для заседаний. Я буду там.

— Да, сэр, — на лицу первого офицера было написано, что у него есть вопросы, но он не задал ни одного из них.

Своей настоящей рукой Брейсер щелкнул тумблером и изображение исчезло с экрана.

“И что теперь, Абсолом? — спросил он себя. — Что ты собираешься делать теперь? Ведь существует проблема, и ты знаешь это. У тебя не было времени признаться себе в этом?”

“Неужели я страдал недостаточно? — снова спросил он у себя. — Неужели мы все страдали недостаточно?”

По искалеченным остаткам его тела пронесся поток воспоминаний о том, что сделало его таким.

“Роджер!” — мысленно позвал он.

“Да, капитан”.

“Мне необходима твоя помощь”.

“Спрашивайте, капитан”.

“Черт побери, Роджер, как мне поступить?”

“Я не могу решать это за вас, сэр”.

“Ты должен помочь мне”.

“Я могу дать вам информацию, капитан, но не могу принимать за вас решения. Вы это знаете. У меня есть некоторые ограничения, встроенные ограничения, если можно так выразится”.

“Почему, Роджер, ведь ты когда‑то был человеком”, — мысленно проговорил Брейсер, надеясь, что Органический компьютер ответит на вопросы которые он еще даже не задал.

“Это было очень давно, капитан. Я почти уже забыл об этом. Сейчас я не человек. Я звездолет. Мой разум работает не так, как ваш. Я имею другую картину мира. Я не могу заменить вас капитан, точно так же, как вы меня, я могу помочь вам, но я не могу принять за вас ваши решения”.

“О’кей, — Брейсер помолчал немного борясь со своими эмоциями, прежде чем задать вопрос, — В свете текущего положения, включая любую информацию, которую ты мог получить с Промежуточной Станции, какова вероятность того, что конвой со сменой из Адрианополиса был уничтожен противником?”

Роджер замолчал, производя расчеты, а затем формальным тоном произнес:

“Вероятность того, что конвой атакован и уничтожен звездолетами противника сейчас составляет приблизительно 82 процента и повышается с…”

“О’кей, Роджер, этот ответ меня устраивает. А, теперь, как ты сам считаешь, уничтожили ли джиллы эти корабли?”

“Конечно”.

Перед тем, как задать новый вопрос Органическому Компьютеру Брейсер сделал паузу.

“Роджер, основываясь на всей имеющейся информации, как ты оцениваешь возможность атаки джиллами Промежуточной Станции до появления нового конвоя со сменой с Земли?”

Наступила очередь Роджера сделать паузу. Последовало долгое холодное молчание, прежде чем “голос” Органического компьютера ответил: “Капитан, у меня слишком мало данных, чтобы дать вам сколь‑нибудь надежный ответ”.

“Постарайся”.

“Существует очень мало прецедентов подобной атаки, слишком много неизвестных факторов, — Роджер опять задумался. — Как я только что говорил, капитан, наш с вами образ мышления довольно сильно различается. Вы человек, что бы вы там не думали о себе, и думаете вы, как человек. Я звездолет, поэтому и думаю, как звездолет. Тем не менее, капитан, наши с вами образы мышления можно считать абсолютно идентичными по сравнению с образом мышления неземного разума, разума джиллов. В конце концов вы и я, сэр, происходим от существ одного вида. Я не могу думать та…”

“Роджер, — перебил его Брейсер, — ты хочешь уйти от ответа на мой вопрос?”

“Нет, сэр”.

“Тогда скажи мне, считаешь ли ты, что джиллы собираются атаковать промежуточную станцию в следующие четыре или пять недель?”

“Да, сэр, я считаю, что они по всей вероятности атакуют ее”.

“Спасибо, Роджер, — сказал Брейсер. — Пока все”.

Брейсер подошел к коммуникационному устройству и нажал на кнопку. Вскоре на экране монитора появилось лицо дежурного связиста.

— Соедините меня с капитаном Девинсом, — сказал Брейсер.

— Есть, сэр.

Экран затуманился, и несколько минут, ожидая связи, Брейсер старался не думать ни о чем. Затем, на экране вновь появилось изображение.

На него смотрела половина человеческого лица: правый глаз, часть носа и часть рта, остальное было похоже на гладкое яйцо, покрытое пластикожей.

— Ты хотел говорить со мной, Абсолом? — спросил Капитан “Фарсалуса” Чарльз Девинс.

— Да, Чак. Как у вас дела?

— Неплохо. По крайней мере гораздо лучше, чем я ожидал, покидая Адрианополис. Мы справимся. Я уверен в этом.

“Хотел бы и я быть уверенным”, — подумал Абсолом Брейсер.

— Чак, ты можешь прилететь сюда на “Йово” в течение часа? У меня к тебе разговор. Захвати с собой своего первого офицера.

— Конечно, прилечу, — сказал Девинс. — Ты можешь сказать, что это за разговор?

— Я лучше подожду, пока ты не появишься здесь.

— Хорошо, буду у тебя в течение часа.

Сразу же после того, как изображение Девинса исчезло с экрана монитора, Брейсер позвонил на мостик.

— Свяжитесь с “Крегстоуном” и попросите Капитана Мидавар вместе с его первым офицером прибыть на “Йово” и встретится со мной в зале для совещаний в течении часа, — торопливо приказал он.

Затем, долго, долго Капитан Абсолом Брейсер смотрел на потухший экран монитора и думал: “Боже помоги мне, Боже помоги нам всем, если я поступаю неправильно”.

12

Дамион Лето посмотрел на небо, наблюдая за тонкой пеленой облаков, которые вслед за ветром летели на запад в горы, а затем посмотрел на не столь густой уже столб дыма, поднимающийся с того места, где еще недавно у подножия гор стоял город, и подумал о том, как это место выглядело сейчас. Это, вероятно, был огромный кратер, окруженный руинами. Он подумал о том, сколько же они еще будут гореть, ведь прошло уже достаточно много времени.

Разглядывая небо, он не увидел птиц, но зато заметил несколько патрульных звездолетов Лиги, летящих довольно низко, уже в атмосфере планеты, и возможно направляющихся на отдых после дежурства на космодром, расположенный в нескольких сотнях километрах за первой цепочкой скал. Корабли были довольно далеко, и он не мог их как следует рассмотреть, однако был уверен что на их обшивке были многочисленные следы недавней битвы. Трехмерное телевидение показывало эту битву, которая шла в то время, когда в том месте, где жило племя Дамиона Лето была ночь. Битва прошла и джиллы были снова отогнаны от Цинтии, хотя несколько их торпед достигло планеты и еще один город прекратил свое существование, покрывшись грибовидным облаком.

Чувствуя головную боль, Дамион Лето вернулся в зал для медитации. Кругом творилось что‑то совершенно не умещающее в его привычные концепции о Жизни и Вселенной, поэтому он должен был подумать. Может, в медитации он найдет ответ?

Он вошел в подготовительное помещение зала для медитации и вдохнул тяжелый аромат благовоний. Затем, он медленно снял легкий кожаный хитон — свою единственную одежду, и сандалии’. Повесив хитон на вешалку возле входа вместе с другой одеждой, он окунул руки в чашу с ароматизированной водой и обрызгал свое обнаженное тело. После этого он поклонился символам Жизни, украшавшим подготовительное помещение: мраморной статуе обнявшихся любовников, в пять раз превышающей натуральную величину, лежащей на полу посреди комнаты, статуе которая, казалось, представляла само существо Жизни; желтому “Йин–Йангу”, украшавшему одну из стен; большому трехметровой высоты “анху”, возвышавшемуся над картиной творения Вселенной Шелипкина; репродукции окна Дамблэйского Аббатства, которое находилось на Земле в Англии; копии Дианы Эфесской; копии Кришны и Пастушки; набору трехмерных изображений человеческих половых органов; Византийскому кресту и маленькой фигурке Будды, которая почти затерялась среди всего остального. Затем, положив руки себе на грудь, он очистил свой разум и вошел в полумрак зала для медитации.