Марк медленно сложил письмо, хотя в его действиях и проскальзывало напряжение, и глухо молвил:

- Мне так жаль…

***

Что-то мучило её. Тони чувствовал это всем своим существом. Она закрылась от него, прежнее сияние перестало окутывать ее. И у Тони похолодело в груди. Она продолжала смотреть на него с невыносимой нежностью, говорила с ним тогда, когда он обращался к ней. Но он отчетливо видел боль в ее синих глазах. Он хотел узнать причину, но она продолжала хранить упрямое молчание, не желая ни в чем признаваться. Она лишь качала головой и говорила, что все хорошо. Это до такой степени пугало его, что к концу вечера он был взвинчен до предела.

Тони не слышал вопросов, которые были обращены ему. Он не смог завязать с приглашенными гостями ни один непринуждённый разговор. Он не мог сосредоточиться ни на чем. Ему казалось, что он достаточно хорошо узнал ее, чтобы понять все ее мысли. Но так сильно просчитался. И ему было больно от того, что она не желала делиться с ним. Неужели он не заслужил права узнать ее боль и попытаться помочь ей, как сделала это она, исцеляя его раны?

После отменного ужина все перешли в гостиную, пили чай, херес и играли в карты. Тони стоял в другом конце гостиной, подальше от фортепьяно и внимательно следил за Алекс, которая, сидя на диване, о чем-то тихо разговаривала со своей подругой Амелией. Обе девушки выглядели подавленными и бледными и делали вид, что у них все хорошо. В этот момент Алекс наконец обратила свое внимание на него. А потом улыбнулась ему с такой нежностью, что это стало последней каплей. Поставив на каминную полку свой бокал с вином, он решительно шагнул к ней.

Он не мог больше выносить этого. Когда он подошёл к дивану, дочь графа Ромней быстро встала и, извинившись, покинула свою подругу. Не колеблясь Тони присел рядом с Алекс и взял ее руку в свою. И даже через ткань перчатки почувствовал, какие у нее холодные пальцы. У него сжалось сердце, когда он заглянул в самые печальные на свете глаза.

- Что с тобой, любовь моя? - спросил он хриплым голосом.

Боже, она была такой изящной, такой грациозной, что Тони едва мог сдерживать себя и не дотронуться до нее!

Алекс приложила все силы, чтобы не прижаться к нему и не разрыдаться. Боже, завтра ему причинят такую боль, что возможно он уже никогда не будет прежним! И у нее не было даже небольшой возможности, чтобы быть рядом с ним и утешить его! Она не хотела, чтобы он снова страдал. Не хотела, чтобы его глаза темнели от боли. Но что она могла сделать?

- Всё хорошо, милый…

И снова он отчетливо понял, что она лгала ему. И это слово “милый”… В нём было столько горечи и боли. Как в ту памятную ночь, когда она просила его не останавливаться. Это напугало его до смерти.

- Алекс!..

Начал он, но его оборвала музыка, которую заиграли на фортепьяно. Алекс посмотрела на него. И снова попыталась улыбнуться, хотя это едва ли можно было назвать улыбкой.

- Тони, ты знаешь, что я никогда не танцевала на приёмах и балах, которые устраивала графиня Ромней?

У него что-то оборвалось в груди. Пытаясь дышать ровнее, Тони тихо спросил:

- А ты примешь мое приглашение, если я попрошу тебе об этом?

Она сильнее сжала его руку, и Тони испытал почти болезненное желание поцеловать ее. А потом она сказала то, что чуть было не разбило ему сердце.

- Я готова принять от тебя всё, что ты пожелаешь мне предложить.

У него щемило в груди, но Тони встал и прижал ее к себе.

- Тогда сейчас ты просто обязана станцевать со мной, а потом… Потом ты позволишь мне заглянуть в твое сердце и узнать, наконец, кто смеет причинять боль моему ангелу.

Алекс прикусила нижнюю губу, снова борясь со слезами. Глядя ему глаза, она понимала, как безгранично любит его. И как скоро может потерять его.

***

Они вернулись домой за полночь. И тут же разошлись по своим комнатам. Но Алекс не могла заснуть. Она не могла спать, зная, что это последняя ночь, после которой она больше никогда не увидит Тони. Ему нужно уехать к больной матери. Он должен быть рядом с ней. И он поедет, знала Алекс. Он поедет и вытерпит любое испытание, уготованное ему судьбой. Вот только Алекс боялась, что это испытание надломит его дух. Чувство вины поглоти его окончательно, и она навсегда потеряет его.

Это было так невыносимо, что она вышла из дома и направилась к знаменитым Клифтонским лабиринтам, где могла бы побыть одной. Где никто не смог бы увидеть, как она медленно разваливается на части.

Она брела по темному саду и по узким коридорам, пока не оказалась в центре лабиринта, где стоял круглый фонтан, в водах которого отражалось вышедшая из-за туч бледная луна. Алекс судорожно сглотнула, почувствовав, как горячие слезы текут по щекам. Неужели они дошли до конца? Неужели это конец? Не такой участи заслуживал Тони. Не так должна была закончиться его судьба. Боже, Алекс хотела всем сердцем помочь ему. Но не представляла, как это сделает, если он будет за сотни миль от нее. Она двинулась к железной скамейке недалеко от фонтана и, присев на нее, закрыла лицо руками и горько заплакала.

Такой и застал ее Тони, следуя за ней. Он не смог бы заснуть, зная, что что-то мучает ее. И всерьез стал подумывать над тем, как пробраться в ее комнату, местонахождения которой даже не знал. Он был уверен, что найдет ее. Но выйдя в сад обнаружил спешившую куда-то Алекс. Он последовал за ней, понимая, что она не может уснуть так же, как он. Но то, что он обнаружил, дойдя до центра лабиринта, потрясло его до глубины души. Вот как у неё “все хорошо”! Это разозлило его и делало беспомощным одновременно. Звуки ее глухих рыданий проникали ему в самое сердце и рвали его на части изнутри.

Недолго думая, он шагнул к ней и, оказавшись рядом с ней, наклонился и подхватил ее на руки. Алекс не сопротивлялась, словно только этого и ожидая. Она обхватила его шею руками и подняла к нему свое бледное, мокрое от слез лицо. И Тони почувствовал, что задыхается. Он наклонил голову и поцеловал ее так крепко, что она застонала и прижалась к нему еще теснее. Чувствуя невыносимую боль и жгучее желание, Тони оторвался от нее и хрипло молвил:

- Помнишь, как я говорил, что больше не отпущу тебя?

Она медленно кивнула.

- Д-да…

- Даже если сейчас ты станешь умолять меня, я не отпущу тебя, Алекс. Ни за что на свете.

Она сильнее сжала его плечи и едва слышно проговорила:

- Даже если это будет моим последним желанием, я не стану просить об этом.

Издав полустон полурычание, Тони снова завладел ее губами, понимая, что отныне и навеки она принадлежит ему.

Глава 23

Он понятия не имел, как ему удалось выбраться из столь запутанного лабиринта, да еще вместе с Алекс на руках, которую он не переставал целовать. Тони даже не заметил, как нашёл путь к своему коттеджу. Он лишь смутно понял, что ногой распахивает свою дверь, перешагивает свой порог. И захлопнул дверь. А потом мир померк для них обоих, когда он оказался в спальне вместе с ней.

Алекс закрыла глаза, упиваясь его жгучими, упоительными поцелуями. Она прижималась к нему всё сильнее. И боль в груди стала постепенно отступать, сменяясь сладостным томлением и предвкушением. Она хотела позабыть обо всем на свете, хотела, чтобы он обнимал ее и никогда больше не отпускал. И он не отпускал, до тех пор, пока ее спина не коснулась мягкой постели. Алекс понятия не имела, куда он ее принёс, скорее догадывалась, что они в его гостевом коттедже, в его спальне. Которую освещали лишь три свечи в канделябре, стоящие на столике недалеко от кровати. И сердце застучало сильнее, когда он медленно лёг рядом с ней.

Склонившись над ней, он снова крепко поцеловал ее, заставляя испытывать давно позабытые чувства. Чувства, которые она не надеялась испытать вновь. И Алекс поклялась оставить за порогом горькие мысли, не имея права отравлять и эту ночь. Она должна была думать только о нём, только о его прикосновениях и горячем дыхании, как бы болезненно ни было сознание того, что на этот раз утром уйти придётся ему. Боже, Алекс готова была заплакать, но усилием воли отогнала от себя все. Взяв его лицо в свои руки, она ответила на его поцелуй, коснувшись языком его языка, и услышала его гортанный стон.