— А я-то чем виноват? Я не виноват! — отругивался Райнер Шнек.

— Нет, виноват! Рулить не умеешь!

— Ты сам виноват! Говорил тебе, давай повезем вместе.

— Да заткнись ты! Поднимай лучше плюшки!

— Сам поднимай! Что мне, из-за тебя под самосвал попадать? — крикнул Райнер, проверяя, правильно ли стоит его руль.

О том, чтобы попасть под самосвал, разумеется, не могло быть и речи. Потому что все движение остановилось. Водители затормозили на перекрестке. Они ждали, пока ребята подберут плюшки, но из разодранной сетки их вываливалось все больше и больше. Мальчишки, казалось, вообще не обращали на это внимания. Они стояли посреди перекрестка и спорили. Теперь обсуждался вопрос, кто кому даст по морде, если Райнер Шнек наябедничает. Райнер Шнек в бешенстве орал:

— Тебе вообще никто не разрешал ездить за ними на велосипеде!

Важное соображение. Но водителей грузовиков и самосвалов оно не интересовало. Стоявшие позади всех вообще не знали, что случилось там, впереди. Они видели только, что движение застопорилось, и сигналили изо всех сил. Передние тоже начали сигналить. Вся улица гудела.

Мальчишек охватило смятение. Райнер Шнек прервал дискуссию.

— Вот увидишь, тебе влетит! — крикнул он, втаскивая свой велосипед на тротуар.

Андреас поспешно подбирал плюшки. Нагибаясь, он слышал, как водители дают газ. А гудение становилось все громче и громче. Андреас смотрел на машины, а плюшки, которые он клал в сетку, снова выпадали из дыр. Пампуша крикнул со своего безопасного места:

— Велосипед! Держи велосипед!

Андреас махнул рукой на плюшки. Подбирать их было бесполезно. Он схватился за велосипед — хоть его спасти!

В это мгновение кто-то взял его за плечо и сказал:

— Жалко бросать плюшки! Да и авария может получиться. Давай-ка сюда твою сеть! Будем спасать утопающих!

Андреас узнал водителя самосвала. Тот поставил свою огромную машину посреди перекрестка, загородив проезд. Другие машины продолжали гудеть, но водитель самосвала не обращал на них никакого внимания.

— Держи сетку, — сказал он. — Приступаем к спасательным работам. Сколько их?

— Тридцать шесть.

— Есть все сразу не обязательно. Если они тебе покажутся слишком грязными… Хотя ты воспользуешься пылесосом… Ага, смеешься! А ты, брат, живучий! Заполучил свои плюшки и рад!..

— Я над тобой смеюсь, — сказал Андреас. Он поглядел на запыленное лицо водителя самосвала. — Лицо вымазал, а шею забыл!

— Тридцать четыре… тридцать шесть… Готово, — сказал водитель самосвала.

Он проводил Андреаса к «Светлому будущему». Какой-то хороший человек втащил уже на тротуар велосипед. Водитель пожал Андреасу руку и сказал:

— Когда в следующий раз растеряешь плюшки, можешь смело на меня рассчитывать. Я тут на перекрестке свой человек.

В два прыжка он подскочил к своей огромной машине и, сев в кабину, покатил по шоссе в сторону Обезьяньей лужайки.

Андреас сел на велосипед и поехал туда же — к школе.

Здесь он отдал плюшки фрау Глум и объяснил ей, почему порвалась сетка. Потому что они столкнулись с Райнером Шнеком.

Фрау Глум, подперев щеку рукой, спросила:

— А кто тебе разрешил ехать на велосипеде?

Андреас считал, что ответ она и сама знает. И он сказал то, что говорят в этом случае почти все ребята:

— А я думал…

Ему казалось, что вопрос исчерпан. Но оказалось, что это не так.

Он никак не мог избавиться от мыслей о перекрестке. К обеду он не притронулся, чем вызвал недовольство фрау Глум. И в футбол играть отказался.

Он сидел на каменном шаре и слушал, как Райнер Шнек спорит с Амброзиусом Поммером, какой забит гол — третий или четвертый. Потом ушел со двора в комнату — у него разболелась голова.

Здесь он лег на сдвинутые стулья. Он думал, что ему станет легче.

Вошла фрау Глум. Она положила руку Андреасу на лоб и спросила, что с ним.

— Ничего, — ответил он.

— Ты сильно ушибся?

— Нет. Но мне все слышится, будто они гудят.

— Я дам тебе акварель, — сказала она. — Порисуй, попробуй отвлечься.

Андреас сел за стол и уставился на лист бумаги. Перед глазами у него стояла картина: плюшки на мостовой, упавший велосипед и машины — вот-вот они тронутся и наедут… Он решил изобразить на бумаге все, что его так угнетало. Нарисовал человечка — ножки как палочки. Это был он сам. Потом стал думать, как выглядел водитель самосвала.

Сам длинный, и вообще — во! Брюки модные, ботинки новые, рубашка клетчатая, лицо как у десятиклассника. На голове шляпа — вроде ледокола, только без трубы.

На следующее утро Андреас оделся понаряднее: голубая рубашка в полоску, новые кожаные шорты, красные сандалии. Он свернул свою картину в трубочку, надел на трубочку круглую резинку, прикрепил трубочку к багажнику и поехал на стройку.

Когда он доехал до Ромерберга, то не узнал местности. Травы на холмах нет… Все раскопано, повсюду глина. Ни дорожек, ни тропинок, ни садов, ни деревьев, ни заборов. Даже рельсы железной дороги исчезли… И пещер не было. Ни скелетов древних людей, ни золота, которое собирался искать Андреас… На вершине того холма, где Андреас с отцом пускали воздушный шар, стояли трое людей. Они заглядывали в развернутый рулон и размахивали руками. На склонах горы вгрызались в землю экскаваторы и землечерпалки. Они вырыли огромный котлован — там, где раньше дорога вела в гору, теперь приходилось спускаться под гору.

Скрепя сердце смотрел Андреас, как изменилась его любимая гора… Он стоял как раз на том месте, где самосвалы сворачивали с дороги на разоренные сады и ехали через них на стройку. Следы шин прочертили здесь на земле новую дорогу. Но Андреас не отважился пойти по ней — на фанерном щите было написано: «Строительный участок. Вход запрещен. Родители несут ответственность за детей».

Андреас ехал по краю строительного участка, пока не потерял из виду этот щит. И тут он свернул на участок. Он забрался на гору глины, на которой перекрещивались отпечатки бульдозеров на гусеничном ходу. Отсюда, с высоты, он увидел долину, которой здесь раньше не было.

Потом он заметил гряду серых камней. Это были обломки бункера, сброшенные самосвалами. Туда и направил Андреас свой велосипед. Он хотел спросить водителя самосвала, когда кончится это разорение и когда тут проложат автотрассу. И как же это так вдруг получится? Он сел на камень и стал ждать.

Вскоре он увидел колонну землечерпалок. Они ехали, на ходу загребая землю и перебрасывая ее на обочину дороги. Но самосвалы, не подъезжали.

Когда наступило время обеда и Андреасу захотелось есть, он снова выбрался на дорогу — тем же путем, каким пробрался на стройку. Велосипед он вел рядом. Теперь он сел на него и покатил. И не успел выехать на шоссе, как увидал самосвалы. Их было четыре. Они стояли на той стороне, доверху нагруженные камнями. Андреас переехал шоссе и остановился.

Возле продуктового магазина на тротуаре были расставлены ящики. Из одних торчала цветная капуста и редиска, в других блестели бутылки с лимонадом, пивом и совсем пустые. Между ящиками стояли четыре молодых человека, у каждого в руках по бутылке. Среди них и водитель самосвала, которого искал Андреас. Они беседовали вполголоса.

Андреас прислонил велосипед к дереву и отвязал от багажника рисунок, свернутый в трубочку. Он прокрался между ящиками и встал за спиной своего нового друга.

Водители были так увлечены разговором, что не заметили Андреаса. Один из них — это был бригадир, — положив руку на плечо спасителя Андреаса, настойчиво повторял:

— Послушай, Томас, не мели чепуху, помолчи, дай мне сказать. Если ты запишешь на себя рейс, которого не сделал, все равно ты с этими деньгами накроешься. Не пойдут они впрок!

Томас скорчил гримасу, как Макс и Мориц:

— Очень даже пойдут! Куплю себе такую байдарку — закачаешься!