Императрица Мария Александровна последние 14 лет её жизни (с 1866 по 1880 год) была лишь номинальной супругой Александра Николаевича Романова, но зато — центральной фигурой Императорской Фамилии. Она была главой благотворительных «Учреждений императрицы Марии Феодоровны», супруги Павла I, матери Александра I и Николая I, бабушки Александра И. Это значит, что под её неусыпным вниманием находились все институты благородных девиц, воспитательные дома, пансионы, училища — все женские учебные заведения, вдовьи дома, больницы под патронатом сестёр милосердия, работные дома, детские сады и ясли. Она была продолжательницей дела императрицы Марии Феодоровны, главной благотворительницей Российской империи и потому снискала глубокое к себе уважение не только двора и света, но и простого народа.

Все эти годы рядом с императором неотступно находилась его фаворитка — княжна Екатерина Михайловна Долгорукова, что чрезвычайно огорчало больную императрицу и возбуждало предосудительное отношение прежде всего к княжне, а затем и к Александру II как со стороны членов августейшей фамилии, так и со стороны всего общества.

6 июля 1880 года, как только кончился Петровский пост, через сорок пять дней после кончины императрицы, на пятый день после её сороковин, не дожидаясь положенного годового траурного срока, Александр II решился выполнить обещание, данное им княжне Долгоруковой, — и обвенчался с нею. Венчание не было церковным и было обставлено очень скромно: оно проходило в одной из маленьких комнат Большого Царскосельского дворца, где был поставлен походный алтарь — обыкновенный стол, на котором стояли крест, евангелие, свечи, венцы и обручальные кольца.

Присутствовали на венчании только четверо самых близких людей: граф Александр Адлеберг, генерал-адъютант Его Величества А. М. Рылеев, мадемуазель Варвара Шебеко и генерал-адъютант граф Э. Т. Баранов. Считая этот акт своим личным делом, не императора, а штатского человека, который «исправляет совершённую ошибку и восстанавливает репутацию юной девушки», Александр II был на венчании в штатском платье. (Заметим, что свою любовь, свою страсть, соблазнение невинной девушки он назвал «совершённой ошибкой».) После венчания Александр пригласил свою молодую жену со старшими детьми Георгием и Ольгой, а также Варвару Игнатьевну Шебеко на прогулку по Царскосельскому саду.

После прогулки в тот же день император составил акт о бракосочетании, который заверили своими подписями свидетели: Адлеберг, Рылеев, Баранов, Шебеко и он сам, а затем написал указ Сенату от 6 (19) июля 1880 года такого содержания: «Вторично вступив в законный брак с княжной Екатериной Михайловной Долгоруковой, Мы приказываем присвоить ей имя княгини Юрьевской с титулом „Светлейшей“. Одновременно Мы приказываем присвоить то же имя с тем же титулом нашим детям: сыну Нашему Георгию, дочерям Ольге и Екатерине, а также тем, которые могут родиться впоследствии, Мы жалуем их всеми правами, принадлежащими законным детям сообразно статье 14 Основных законов Империи и статье 147 Учреждения Императорской Фамилии».

Однако статьи Основных законов Российской империи, на которые ссылался Александр II (в последнем издании Свода законов соответственно 36 и 188), не давали ему полномочий на жалование их «всеми правами, принадлежащими законным детям», потому что гласили: «Дети, происшедшие от брачного союза лица Императорской Фамилии с лицом, не имеющим соответствующего достоинства, то есть не принадлежащим ни к какому Царствующему или Владетельному дому, на наследование Престола прав не имеют». И далее: «Лицо Императорской Фамилии, вступающее в брачный союз с лицом, не имеющим соответствующего достоинства, то есть не принадлежащим ни к какому Царствующему или Владетельному дому, не может сообщить тому прав, принадлежащих членам Императорской Фамилии».

Таким образом, Екатерина Михайловна Долгорукова и её дети, хоть и были объявлены в указе Александра II как бы полноправными членами Императорской Фамилии, однако на самом деле по законам Российской империи таковыми не являлись. Они оставались детьми от морганатического брака, а сама Екатерина Михайловна — морганатической супругой Императора Всероссийского, не имевшей права на титул императрицы.

11 сентября 1880 года Александр II перевёл в Государственный банк 3 302 970 рублей на имя Екатерины Михайловны Долгоруковой с доверенностью и завещанием: «Ей одной я даю право распоряжаться этим капиталом при моей жизни и после моей смерти», тем самым обеспечив безбедное существование своей новой семье.

После венчания Александр Николаевич с женой и детьми уехал на всё лето и осень в Крым, в Ливадию. Это, по сути, бегство от своей официальной семьи и своего окружения имело целью дать всем возможность свыкнуться с мыслью о произошедшем, а ему самому отдохнуть от всех дел и пожить жизнью частного человека в кругу побочной семьи.

Члены императорской семьи, особенно Наследник великий князь Александр Александрович, были шокированы скоропалительным браком Александра II в дни неоконченного траура. Этот акт неуважения к покойной императрице и всей августейшей фамилии приписывали влиянию княжны Долгоруковой (светлейшей княгини Юрьевской). Великий князь Александр Михайлович в своих воспоминаниях писал: «Губительное влияние княгини Юрьевской явилось темой всех разговоров зимою 1880/81 гг. Члены Императорского дома и представители петербургского общества открыто обвиняли ее в намерении передать диктаторские полномочия ее любимцу графу Лорис-Меликову и установить в Империи конституционный образ правления.

Как всегда бывает в подобных случаях, женщины были особенно безжалостны к матери Гоги. Руководимые уязвленным самолюбием и ослепленные завистью, они спешили из одного салона в другой, распространяя самые невероятные слухи и поощряя клевету. Факт, что княгиня Юрьевская (Долгорукая) принадлежала по рождению к одному из стариннейших русских родов Рюриковичей, делал ее положение еще более трудным, ибо неугомонные сплетники распространяли фантастические слухи об исторической вражде между Романовыми и Долгорукими. Они передавали легенду, как какой-то старец, 200 лет тому назад, предсказал преждевременную смерть тому из Романовых, который женится на Долгорукой. В подтверждение этой легенды они ссылались на трагическую кончину Петра II. Разве он не погиб в день, назначенный для его бракосочетания с роковой княжной Долгорукой? И разве не было странным то, что лучшие доктора не могли спасти жизнь единственному внуку Петра Великого?»

Разумеется, не все члены Императорского Дома разделяли это мнение, но Наследник великий князь Александр Александрович не мог простить отцу оскорбления, нанесённого памяти его матери, императрицы Марии Александровны, потому что тот, не дождавшись окончания хотя бы годового траура, как будто кем-то подгоняемый, срочно женился на княжне Екатерине Долгоруковой.

На самом деле никто не знал и никогда не узнает, чем действительно в этом деле руководствовался император. А он после четырёх на него покушений, в том числе и во дворце, самом, казалось бы, безопасном месте, не мог не видеть неминуемого приближения его конца, и боялся, что он не успеет освободить свою возлюбленную от позора прелюбодеяния, а детей от позорного наименования «выблядков», а потому и спешил дать Екатерине статус хотя и морганатической жены, но супруги императора Всероссийского, светлейшей княгини Юрьевской. Однако августейшая семья, двор и светское общество, а за ними и всё дворянское сословие понимали обстановку по-иному и осуждали царя за его поспешную женитьбу.

Предполагая, какие мысли могут одолевать наследника, и считая необходимым наладить отношения со своим старшим сыном, Александр II вызвал его вместе с женой в Крым. Но, приехав, великие князь и княгиня обнаружили, что княгиня Юрьевская, не испытывая никакого уважения к покойной императрице, заняла в Ливадийском дворце все её апартаменты. Для них это было непереносимой обидой и свидетельством демонстрации ею своего величия, основанной на отсутствии душевного благородства. А потому о примирении не могло быть и речи. Великий князь и его супруга, оставаясь в Ливадии, избегали встреч с княгиней Юрьевской вообще, а за обеденным столом в особенности, и Александру Николаевичу приходилось регулировать график обеденного стола: когда обедали сын с невесткой, Екатерина Михайловна отсутствовала, а когда обедала она, наследник с женой отправлялись на какую-нибудь прогулку.