— Никакого.

Эвагайл улыбнулась, поднялась, обошла стол и, приблизившись к Райднуру, стала гладить его по голове. Он вдохнул аромат ее тела.

— Все хорошо, глупый, — сказала она. — Так чего же ты ждешь?

И вдруг он вспомнил. Эвагайл увидела его крепко сжатые

кулаки и отступила. Он уставился на пламя свечи и пробормотал:

— Мне очень жаль, но это невозможно.

— Невозможно? Почему? — Порыв ветра почти заглушил ее слова.

— Скажем так: потому что меня мучает идиотская средневековая совесть.

Она взглянула на него с удивлением:

— Это правда?

— Да. — «Но не вся, — подумал он про себя. — Я не наблюдатель, не эмиссар — я тот, кто должен вас уничтожить, если сможет. Та вещица, которая находится в моем кармане, разделяет нас, дорогая. Ты — мой враг, и я не обману тебя поцелуем».

— Я не обижаюсь, — медленно сказала Эвагайл. — Хотя разочарована и озадачена.

— Мы, вероятно, не поняли друг друга так, как предполагали, — заметил Райднур.

— Может быть. Ну а теперь оставим посуду немытой и ляжем спать. — Ее тон был не столько холоден, сколько осторожен.

На следующий день она была вежлива, но старалась держаться в стороне, и, после того как они снова присоединились к армии, у нее состоялся долгий разговор с Карлсармом.

Озеро Мун Гарнет, более пятидесяти километров в поперечнике, лежало в центре Апвуда и было окружено с трех сторон лесом, а с четвертой — высокими заснеженными горами. В сезон в нем и вокруг него кипела жизнь. В глубине мелькали серебристые косяки рыб; то и дело раздавалось рычание буллигатора, и в воздух из зарослей тростника взмывали тысячи белоснежных какаду; среди деревьев носились дикие звери. Все лето в озере размножались микропитоны, и вода краснела от несметного количества гибких тел. И чем больше их становилось, тем быстрее росла пищевая цепочка, начальным звеном которой они были. Пока же время для такой активности еще не наступило. Сейчас лишь тускло–голубые волны плескались у подножия высоких утесов.

— Я понимаю, почему вы так бурно реагируете на попытки заложить здесь город, — сказал Райднур Карлсарму. Они стояли на берегу, глядя на отряд, резвившийся в озере. Их неистовые крики и гибкие коричневые тела вовсе не казались здесь неуместными; стаи носившихся в воздухе птиц производили гораздо больше шума. Терранин вздохнул. — С эстетической точки зрения это вызывает сожаление. А кто владеет этим регионом?

— Никто, — ответил Карлсарм. — И так во всей стране. Любой может обитать здесь. Число жителей, которые так поступают, не слишком велико, чтобы из‑за этого затевались споры. Аналогичное положение дел имеет место повсюду. Это естественный способ периодического ведения нашего хозяйства. — Он искоса глянул на Райднура и добавил: — Или вот армию можно здесь разместить.

— Значит, вы не разбегаетесь?

— Конечно, нет. Домкирк был только началом. Мы не остановимся до тех пор, пока не установим контроль над всей планетой.

— Вы мечтатель! Домкирк находился в самом уязвимом месте. Некоторые города находятся на других континентах…

— Где также живут свободные люди. Мы сотрудничаем.

— И что вы теперь станете делать?

Карлсарм улыбнулся:

— Вы на самом деле думаете, что я расскажу вам об этом?

Райднур рассмеялся, но глаза его оставались беспокойными.

— Я не собираюсь выведывать у вас военные секреты. Ну хорошо: что вы собираетесь предпринять в целом?

— Вести войну до полного истощения, — ответил Карлсарм. — Иная перспектива нас не устраивает. Очень печально, когда одни живые существа нападают на других. Но мы должны это делать, должны. У нас более крупная территория, больше ресурсов, поддающихся учету, больше решимости. Наши враги не смогут нас победить. Мы сотрем их в порошок.

— Вы вполне уверены в этом? Предположим, вы спровоцируете их — или флот Империи — на принятие действенных мер. Предположим, на это озеро будет сброшена атомная бомба.

Карлсарм задохнулся от гнева, но быстро овладел собой и ответил спокойно:

— У нас есть чем защититься. И отомстить. Но мы не воспользуемся этими средствами до тех пор, пока того не потребует ситуация, которая, я полагаю, может стать тяжелой и для вас. Передайте это тем, кто вас послал, когда вернетесь домой!

— Передам. Но не знаю, убедит ли это их. Вы понятия не имеете о мощи, которой обладает один космический корабль даже небольшого класса. Я прошу вас: попытайтесь договориться, пока еще не слишком поздно.

— Вы хотите убедить тысячи лидеров, таких, как я, и все общество в целом, которое выбрало нас? Желаю вам удачи, Джон Райднур. — Карлсарм пристально посмотрел на собеседника. — Я лучше займусь своими делами. До нашего лагеря осталось всего лишь несколько километров.

Его резкость была вызвана сомнением в своей способности скрывать чувства дальше. То, что он, имеющий весьма небольшой опыт общения с представителями Империи, почувствовал при этом разговоре, укрепило интуитивные подозрения, которые высказывала Эвагайл. Райднур был более умен, чем это допускалось у терран.

Было неразумным попытаться узнать правду от него с помощью наркотиков. Он мог обладать иммунитетом или защитными свойствами. Или могло оказаться, что его секретные сведения ничего особенного собой не представляют. В любом случае потенциально ценный представитель терран из‑за пустяка мог превратиться в злейшего врага.

Афродита? Такая и ледяную воду в его венах вскипятить может. Но, поскольку обладатели Мастерства встречаются редко, на немногих можно положиться в тех случаях, когда речь идет о разведывательной миссии.

Может оказаться, что это существо не сработает так, как надо. Но шансы довольно велики, и, возможно, оно добьется успеха. Немного найдется мужчин, которые заинтересуются чем бы то ни было, кроме девушки — женщины — старухи, — какого бы возраста та ни была и как бы ни выглядела, если та обратит на него свои феромоны. Она может попросить мужчину побыть вместе с ней. Однако Райднур относился к тем редким ненормальным представителям мужского пола, которые настолько погружены в себя, что любовь для них не имеет значения, ибо они верны своему долгу. Даже если такое испытание и состоится, он все равно не допустит распространения сведений о существовании и мощи какого бы то ни было оружия. В этом случае его придется убить — что отвратительно, или содержать под стражей — что неприятно.

Отдавая приказы армии, которая приближалась к месту назначения, Карлсарм напряженно размышлял. Райднуру, вероятно, невдомек, что он находится в положении подозреваемого. Скорее всего он приписывает отсутствие Эвагайл ее оскорбленному женскому самолюбию. («И в некоторой степени, несомненно, это так», — усмехался про себя Карлсарм.) А грубость Карлсарма — его озабоченности. Райднур свободно общался с военными, как мужчинами, так и женщинами, а в их верности сомнений не было: они ничего ему не скажут, и чужак должен понимать это.

Трудно представить, что ему вздумается предпринять. Он, безусловно, не замышлял проникнуть на самолет или на радиостанцию большого радиуса действия. Без сомнения, в своем отчете он упомянет о том, что слышал или видел и что могло бы иметь какое‑либо военное значение. Но он не мог сообщить ничего, что могло бы кардинальным образом изменить ситуацию. Еще до того как его препроводят в земледельческий район, армия могла оставить Мун Гарнет снова и не возвращаться, поскольку озеро было слишком ценным, чтобы использовать его в качестве постоянной базы. И все это было подробно разъяснено Райднуру с самого начала.

Тогда почему бы не дать ему возможность свободно видеть и слышать все, что он хочет? Карлсарм некоторое время взвешивал возможные риск и выгоду и наконец принял решение.

Лагерь был велик. В Домкирк была послана только небольшая часть апвудских воинов. Тысячи остались здесь и занимались тренировкой. Они приветствовали своих товарищей радостными возгласами. Этой ночью были разожжены большие костры, и до самого утра в лесу пели, танцевали и чокались кубками.