Тенс захохотал. — Тогда как ты объяснишь проколотые шины, телефонные звонки, окровавленные тела и стрелы во входной двери? — Он поднял брови, предоставляя мне выстроить логику событий.

Я еще глубже погрузилась в себя, как будто пыталась защитить себя — нас — так, как я считала нужным.

— То есть ты говоришь — если Атерности находятся здесь и церковь творит плохие дела — тогда, вероятно, они действуют сообща?

Тетушка на мгновение задумалась.

— Ности должны быть похожи на нас — они не приносят смерть, они всего лишь при случае переводят душу к Разрушителям. Но я не знаю наверняка. Я никогда не встречала Фенестру, которая бы выжила после встречи с ними.

— Так, что мы будем делать?

Кустос поскреблась в заднюю дверь и, когда Тенс открыл ей дверь, ускакала, улыбаясь.

Тетушка встала и подошла к окну. Воцарилась тишина.

— Мы пойдем в церковь. Пусть он все это скажет мне в лицо.

Я покачала головой. — Я не думаю, что это хорошая идея.

Это как дразнить кобру: лучше уйти до того, как она тебя укусит.

Тенс меня поддержал — Я тоже так думаю.

Тетушка взмахнула руками, как будто наши мнения уже не могли повлиять на разговор.

— Когда вам будет по сто шесть лет, тогда вам не нужно получать разрешение малолеток. Подготовьтесь и ради Бога, постарайтесь выглядеть соответствующе и богобоязненно. — Она вышла, громко топая ногами.

— А как выглядит богобоязненность? — спросила я у Тенса.

— Вероятно, не как Спанч-Боб. — улыбаясь, ответил он, указав головой на мою пижаму. Потом он взял яблоко и вышел из кухни.

Глава 19

Мои слова похожи на слова сумасшедшего, я знаю. Но я не чокнутая. Единственное, в чем я уверена, о чем я говорю правду, это то, что к тому времени, когда душа проходит через меня, она не собирается сообщать друзьям и родным, что я не псих. У них есть о чем еще подумать тогда, когда они начинают видеть свет вместо меня.

Меридиан Лэйн, 13 апреля 1946

Я уставилась на юбку от школьной формы в ужасе осознавая, что Тенс выстирал и выгладил каждую её складку. Я подумала о других вещах, которые он принес мне прошлым вечером. Он не смотрел на меня, даже не заворчал, когда я, запинаясь, поблагодарила его после того, как увидела свое розовое, украшенное серебряными звездочками, белье на верху стопки.

Очевидно, мама и не предполагала, что мне понадобится выглядеть богобоязненной в присутствии членов радикальной общины, каждый из которых думал, что я адская ведьма. Школьная юбка и бежевая кружевная блузка, которую я отыскала в шкафу, казались наиболее близкими к приемлемому. Я бросила взгляд на темно-зеленые лосины. Колготки были порваны в семи местах, но "богобоязнень" явно не подразумевала оголенные колени.

Я спустилась по лестнице через пятнадцать минут. И тут же порадовалась, что крепко держусь за перила. Я с трудом узнала человека в костюме, стоящего спиной ко мне. Боже Милостивый, Тенс выглядел потрясающе. Его костюм был сделан из черного блестящего материала в серую угольную полоску. Может быть брюки были чуть коротки, а рукава чуть длиннее, чем нужно. Он возился с галстуком, стоя перед зеркалом в прихожей. Должно быть, я отражалась в этом зеркале, потому что внезапно он замер, будто почуявший опасность кролик. Готовый спасаться бегством.

Ему бы тоже стоило постричься. А так его волосы запутались сразу за его ухом. Он смотрел на меня в зеркале. Я не могла понять его выражение, оно было закрытым, осторожным, может быть слегка испуганным.

— Неплохо. — Я проглотила возгласы восхищения, чуть было не вырвавшиеся из меня.

Он хмыкнул и продолжил мучить свой галстук.

— Давай, я помогу. — Я протянула руку. — Я завяжу его под себя, но ты потом сможешь подогнать его под свой размер.

Он остановился и подумал над моими словами.

— Я серьезно. Давай его сюда. Меня папа научил. — Это был один из немногих моментов в жизни, в котором мы общались с папой.

Тенс неохотно передал мне серый шелковый галстук, пахнущий кедром. Я повесила его себе на шею, пытаясь не замечать идущее от него тепло. Я закрыла глаза, вспоминая способ подвязывания, надеясь, что я не опозорюсь.

Последним усилием, я затянула самый аккуратный узел в своей жизни. Сняла галстук через голову и отдала его Тенсу. Он снова хмыкнул и надел его на шею, затянул узел, разгладил складки. Опустил воротник накрахмаленной белой рубашки, но немного промахнулся, захватив воротником немного волос на затылке. Я потянулась и выправила его волосы, попутно пальцами отметив мягкость его волос и спокойствие его тела при прикосновении.

— Ну что же, давайте приступим! — послышался тетушкин голос прежде, чем она спустилась по лестнице.

Я отпрыгнула от Тенса, как будто нас застали за чем-то очень неприличным.

— Спасибо, — пробормотал он, и отошел от меня. Мне кажется, он покраснел.

Я повернулась к тетушке, ожидая увидеть ее одетой в что-то, не очень отличающееся от ее безупречной классики. И челюсть отвалилась от удивления.

Тетушка блистала в фиолетовом, бархатном юбочном костюме. Она вела себя, будто английская Королева, а общее впечатление заставило бы королеву Элизабет гордиться. Слои юбки выглядывали один за другим, скрывая ее ноги. Жакет облегал ее крошечную фигуру, и подчеркивал бюст, о котором я даже не подозревала. Казалось, даже Кустос была шокирована.

Тетушка натянула белые перчатки и протянула мне такие же. Она надела мне на голову темно-синюю шляпку, украшенную полу-вуалью, и слегка нахлобучила ее.

— Надень-ка её.

— Но я…

— Да, ты должна. Я не могу позволить этим Праведникам говорить, что мы не следуем их обычаям.

— Они носят перчатки и шляпы?

Она тяжело посмотрела на меня и обмотала вокруг шеи толстый шарф.

— Ты когда-нибудь слышала про религию, которая восхваляла наготу? Не отвечай. Они требуют закрывать свое тело. Так что мы прикроемся.

Я чувствовала, что я буду единственным человеком в возрасте до восьмидесяти, одетая в шляпу, вуаль и перчатки, но это было тетугкино представление.

— Неважно, — сказала я, категорически не обращая внимания на зеркало, проходя мимо.

Тенс надел черную мягчайшую кожаную куртку, затертую и заношенную.

— Ты почти такой же красивый, как и Чарльз в этой куртке. — Тетушка открыла шкаф и указала на груду коробок из под шляп на верхней полке. Она была слишком маленькой, чтобы достать их.

— Вторая сверху тебе очень подойдет.

Тенс потянулся и спустил коробку вниз. Тетушка сняла крышку и убрала желтую упаковочную бумагу. Вытащила угольную фетровую шляпу с синей шелковой полосой, и сказала Тенсу.

— Наклонись.

Он склонился, сгибая колени, так что тетушка смогла легко дотянуться до его головы. Она надела на него шляпу под углом.

Мое сердце замерло, и я напомнила себе, что необходимо дышать. Тенс возвышался как одна из тех звезд черно-белого кино — опасный, притягательный гангстер.

— Тебе нравится? — Спросил он, повернувшись ко мне.

Я кивнула, так как не смогла вымолвить ни слова.

— Браво, — воскликнула тетушка, хлопнув в ладоши. Она первой пошла к Ленд Роверу. — Мы опоздаем, если не поторопимся.

Я попыталась проскользить за Тенсом, не желая прокладывать свой путь. Скольжение не получилось, но я и не опозорилась.

— Давай поменяемся? — прошептал он мне.

Я подавила смешок. Видя древнюю тетушкину вуаль на его голове я хихикала про себя.

— Обязательно, — сказала я через плечо. Он в это время запирал засов на входной двери.

Тенс свернул за очередной угол. Забитые парковки простирались перед нами. В отдалении, на фоне гор Сангр Де Кристос находилось огромное строение из цемента и хрома, мимо которого мы проезжали накануне вечером. Это было здание больше подходящее для города с населением раз в десть больше, чем вмещал Ревелейшн.

— Это церковь или аэропорт?

— Ага, я тоже считал, что ему не хватает самолетов. — Пробормотал Тенс.